Не засыпай

– Вы хотите, чтобы я, – указывает он на себя, – получил федеральный ордер для доступа к частным телефонным записям и использовал их, чтобы арестовать того, кто послал вам текстовое сообщение, исходя из подозрения, что этот человек вломился в вашу квартиру и оставил пакет молока в вашем холодильнике? Мисс Риз, ни один судья не подпишет ордер на основании той информации, которую вы предоставили.

– Это сообщение – неявная угроза, – я поднимаю свой мобильный телефон, чтобы он мог увидеть текст, который мне прислали. – Человек, который отправил это, намекает на то, что он знает, что я делаю, а также мои предпочтения. За мной следили прошлой ночью, детектив Краузе. Я в этом уверена. Что еще вам нужно, чтобы начать расследование?

– Чертовски много чего.

– Например?

– Ведите журнал. Если за вами следят, запишите это. Когда. В какое время. Что произошло. Сохраняйте любые сообщения, которые получаете. И что самое главное – не идите на контакт с преследователем.

– Как я могу вступить в контакт с преследователем, если я понятия не имею, кто меня преследует? – меня ужасает мысль, что кто-то из моего окружения может домогаться меня. – Никто из моего круга общения не сделал бы ничего подобного.

– У меня были дела, в которых кто-то вынашивал недобрые планы месяцами и даже годами, – говорит он.

В голове вспышкой возникает бородатое лицо Джорджа. Фотограф-ветеран «Культуры» потерял работу, когда я пожаловалась на то, что он намеренно положил руку мне на бедро во время командировки. Когда менеджер по персоналу вызвала меня в свой офис, чтобы сообщить, что его уволили, она ясно дала понять, что необходимо поставить ее в известность, если он причинит мне какие-либо неудобства. Я сразу поняла, что нажила себе врага, пожаловавшись на него. Но это было так давно. Конечно, с тех пор Джордж изменился. Разве нет?

– Это мог быть кто-то из вашего прошлого, или, как я сказал ранее, это могла быть ошибка. Может, много стресса на работе. Может, прошлой ночью вы перепили. Тут может быть совершенно невинное объяснение.

– Детектив, – настаиваю я. – Я это не выдумала. Я просто не знаю, кто бы поступил так со мной.

– Хорошо, – он делает примирительный жест. – Не надо думать, что это кто-то, кого вы знаете.

– Что вы имеете в виду?

– Зачастую преследователь совершенно незнаком жертве. Может, жертва проявила любезность, например, придержала дверь лифта. Преследователь создает мир фантазий о человеке и становится им одержим.

Меня начинает подташнивать, когда я допускаю возможность того, что это официант, Кевин, проследил меня до дома прошлой ночью и поставил молоко в холодильник. Я говорю себе, что это смешно. У меня нет ни единого доказательства того, что Кевин делал что-либо, кроме нескольких попыток позвонить мне в офис, что жутковато, но не противозаконно.

– Что произойдет, если у меня есть лишь догадка о том, кто это может быть? Никаких доказательств, лишь предположение. Что вы будете делать в этом случае, детектив?

– Вероятно, ничего, – он двигает своим большим телом на стуле. – Без доказательств мы бы наблюдали и ждали, пока этот человек не пересечет черту.

– Детектив, вы правда говорите мне, что не можете ничем помочь, пока этот человек не причинит мне вред? – спрашиваю я.

Его молчание весьма красноречиво.

Глава двадцать восьмая

Среда, 14:52

После звонка детективу Скотленд-Ярда детектив Хэллидей немедленно набрала Министерство внутренней безопасности.

– Мне нужно узнать, пересекала ли женщина по имени Лив Риз границы США за последний месяц, – сказала Хэллидей министерскому служащему.

Она нетерпеливо постукивала ручкой по столу, пока он искал сведения. Во внутреннее окно в кабинете капитана она увидела, как встает Джек Лавель. Его разговор с капитаном подходил к концу. Она слышала ходившие в участке слухи, что они были напарниками в течение многих лет и что все ожидали, что именно Джек поднимется по служебной лестнице.

– Вы здесь, детектив?

– Да, – Хэллидей снова переключила внимание на звонок.

– Лив Кэтрин Риз прибыла в аэропорт имени Кеннеди рейсом из Парижа, – служащий назвал номер рейса и дату трехнедельной давности. – По нашим данным, она въехала по американскому паспорту. Она имеет двойное американо-британское гражданство благодаря своему отцу. Вам нужна другая информация?

– Какой адрес она написала в карточке прибытия? – спросила Хэллидей.

– Адрес в Бруклине, – служащий помедлил. – Ее почерк тяжело разобрать. Я перешлю его вам по электронной почте.

Когда звонок завершился, отсканированная копия карточки уже была на почте Хэллидей. Она открыла ее и увеличила изображение, чтобы расшифровать неразборчивый почерк.

– Бинго, – еле слышно сказала она.

Адрес, который Лив Риз написала печатными буквами в миграционной карте аэропорта, был тем же адресом, который указан у нее в базе данных отпечатков пальцев.

Это доказывало, что Лив Риз, которую Интерпол объявил в международный розыск как пропавшую без вести, была тот самой Лив Риз, чьи отпечатки пальцев были найдены на месте преступления, и которая, в свою очередь, была той же самой женщиной, чьи отпечатки были внесены в систему более двух лет назад, когда ее чуть не убили. Это был один и тот же человек.

– У нас есть бруклинский адрес женщины, отпечатки пальцев которой были обнаружены на месте преступления, – сказала Хэллидей Лавелю, когда тот вышел из кабинета капитана.

– Давайте поедем туда. Вы за рулем, – Лавель бросил ей ключи от машины, и Хэллидей поймала их в воздухе. – Я встречу вас у входа через две минуты.

Квартира Лив Риз располагалась в Бруклине на втором этаже дома из красновато-коричневого песчаника, который был переделан в современное четырехэтажное здание с плоской крышей.

Ветер гнал опавшие листья на узкой, усаженной деревьями улице, когда Хэллидей и Лавель шли к квартире. Они синхронно поднялись по лестнице на крыльцо.

Лавель нажал кнопку домофона. Ответа не было. Он сделал это снова. На этот раз они оба услышали сердитый глухой стук шагов вниз по лестнице. Дверь распахнулась ровно настолько, чтобы они увидели женщину с темно-русыми волосами, которая совсем не походила на фотографию Лив Риз, сделанную Интерполом.

– Уходите, или я вызову полицию, – сказала женщина сквозь щель.

– Мы и есть полиция, – Хэллидей показала значок детектива. – Меня зовут детектив Дарси Хэллидей. Это детектив Джек Лавель. Мы ищем эту женщину. Вы ее видели? – она просунула в щель фото Лив Риз, сделанное Интерполом.

– Вам лучше зайти внутрь, – ответила женщина, открывая дверь. Пока они поднимались по лестнице, женщина представилась Анжелой.

– У меня не так много времени на разговоры. У меня перерыв между встречами в зуме, – сказала Анжела, открывая дверь в свою квартиру и впуская их внутрь.

На обеденном столе располагались ноутбук и пачка бумаг. На кресле висел скроенный на заказ пиджак, который Анжела, очевидно, надевала, чтобы выглядеть профессионально – выше пояса – во время своих конференций в зуме. Ниже пояса она была в серых штанах для йоги и пушистых тапочках.

– У меня пятнадцать минут до следующей конференции. Давайте сразу к делу, – начала Анжела. – Женщина на фото, которое вы мне показали, звонила в дверь сегодня рано утром. Она выглядела немного иначе, но я уверена, что это тот же человек. У меня хорошая память на лица.

– Расскажите, что произошло ночью, – сказала Хэллидей.

– Наш дверной звонок прозвенел посреди ночи. Он звонил и звонил. Разбудил нас. У меня рано утром была назначена конференция с Шанхаем. Скажу вам так, я не очень радуюсь, когда меня будят в три часа ночи.

– Могу представить, – проявила сочувствие Хэллидей.

– Я пошла вниз, чтобы открыть дверь. Грант пошел за мной. Он знал, что я буду вне себя. На пороге стояла женщина. Она вела себя так, будто живет в нашей квартире. Она даже спросила нас, не иногородние ли мы гости, оставшиеся на ночь! Кажется, она думала, что ее соседка пригласила нас. Она совсем чокнутая.