Страница 7 из 11
Я вспомнил, как в первый день на службе полковник Шершнев, начальник СОМЖ, устроил церемонию распределения новобранцев через жребий и как Юнона чуть не уронила вазу с бумажками ему на ногу — очень волновалась.
Карабин очень мне понравился — убойное девятимиллиметровое оружие с укороченным стволом и удобным прикладом, который теоретически позволял вести прицельный огонь на семьсот пятьдесят метров.
«Что вообще со мной сейчас? Никогда в жизни я такого не ощущал — это что-то классное, вдохновляющее и опасное», — я остро и ярко ощутил какие-то охотничьи инстинкты, которые никогда прежде во мне не просыпались. Ощущение было и пьянящим, и сладостным, и внушающим трепет.
Фонарика и рации у меня не было, поэтому к ближайшим от ворот очертаниям контейнеров я постарался пробежать как можно быстрее, пригнувшись по привычке, полученной на тренировках, и держа оружие на изготовку.
Выстрелы снова разорвали ночную тишину. Было темно, лунный свет не спасал. Перестрелка шла значительно правее от меня, между рядами контейнеров и самим зданием склада, которое было в сотне или больше метров спереди-справа от него.
— Бросить оружие, стать на колени, руки за голову, — услышал я метрах в сорока правее от себя стандартный выкрик — это была штабс-лейтенант.
«Одного повязали, как минимум», — с возбужденным удовлетворением подумал я и встав с колена, побежал между контейнерами на голос.
Когда пробежал метров двадцать, раздались три выстрела. Пришла мысль использовать защитное заклинание, но решил дождаться полного возвращения памяти и не рисковать. В ближайшие несколько дней я всё-таки надеялся полностью адаптироваться.
Прижался к контейнеру, но через несколько секунд присел и на полусогнутых проскользнул через ближайший проём в следующий ряд — глаза уже привыкли к лунной полутемноте. Там, метрах в пятнадцати, я различил спину привставшей на правое колено Юноны. Выключив фонарик, она выглядывала из-за угла контейнера в сторону здания склада, держа магопарализатор готовым к стрельбе.
— Код восемь, — произнёс я не сильно громко, но достаточно слышимо.
Я обязан был это сделать по инструкции при приближении сзади к напарнику.
Юнона довольно нервно обернулась:
— Александр — напугал меня! Что ты здесь делаешь? — с удивлением, но и с облегчением спросила она.
— Услышал выстрелы и пришёл к вам на помощь, — я подбежал к ней и присел чуть сзади. — Как обстановка?
— Их пятеро. Одного ранила или убила наставник, потом ещё одного она арестовала — он валяется вон там, — Юна неопределенно показала рукой куда-то вправо, — а ещё трое засели за металлическими бочками возле склада и стреляют по нам через проёмы.
— Где Вероника?
— Видишь тот угловой контейнер? Наставник прижала их огнем из пистолета, а я контролирую проём, чтобы они не прошмыгнули к своему грузовику!
Я хмыкнул — грузовики здесь были ещё более примитивные, чем легковушки.
Юнона быстро показала видимые в лунном свете ориентиры. Я различил силуэт офицера Акуловой метрах в тридцати северо-западнее от нас — она целилась куда-то в сторону здания.
— Тогда я обойду их слева, через вот этот проём, — я показал левее, в сторону одного из проёмов в этом ряду, — прижму их огнем и вы их возьмёте.
— Нет, нет, — Юнона взволнованно положила свою ладонь на мою левую кисть, отчего я вздрогнул, — ты ведь без броника, поэтому сиди здесь и держи под прицелом этот сектор, — девушка показала пальцем направление, — а я пошла. Сейчас мы их выкурим!
Не успел я ничего возразить, как девчонка резво встала и побежала назад, и вскоре свернула в проём.
«Смелая и быстрая», — восхитился я, привставая на колено и беря под прицел видимое пространство.
Минуты через полторы напряженной тишины мне показалось, что возле очертаний огромного штабеля посреди сектора видимости происходит движение, поэтому я без колебаний сделал туда сначала два выстрела, и когда явно различил чей-то убегающий силуэт — ещё два, но явно не попал.
«Классный винтарь, но отдача ощутимая. Попрошу у Вероники возможность потренироваться в тире как-нибудь».
— Даурский, двадцать шагов вперёд к зданию, — услышал я крик наставницы и даже смутно различил, как она машет рукой.
Работать без рации было весьма неудобно. Даже такой убогенькой, как здешние.
Вздохнув, я поднялся и побежал к ещё одному контейнеру в зоне видимости.
Раздались два пистолетных выстрела — я всеми фибрами души ощутил, что стреляли именно в меня, поэтому с линии огня буквально нырнул левым плечом в массивный железнодорожный контейнер. Несколько секунд глубоко подышав, высунул своё оружие и сделал четыре выстрела на звук.
Плечо ощутимо заныло — наверно, будет большой синяк.
Сменил барабан, чуть не защемив себе палец.
— Бросить оружие, лечь на землю, — услышал я бешеный выкрик Акуловой.
— Не шевелиться, руки за голову, — это уже был выкрик Юноны, и через секунду раздался выстрел из парализатора и женский вскрик, полный боли.
Я осторожно высунулся из-за контейнера — возле ворот здания склада, где были сложены какие-то бочки, с двух сторон этого огромного штабеля дергались два фонарных луча, направленные в землю.
«Хорошо сработали и быстро их зажали, а всё благодаря мне — я конкретно отвлек этих гадов», -сейчас меня распирало от гордости и мандража.
Кое-как восстановив дыхание, я поднялся и с оружием на изготовку побежал в сторону правого фонарика.
— Наставник, код восемь, — выкрикнул метров за десять до места.
— Принято, — послышался ответ Акуловой.
Зайдя за штабель из металлических, пропахших старым машинным макромаслом бочек, стоящих на широких и длинных металлических поддонах, увидел картину: двое девок, при чём одна — явно без сознания, и парень лежали лицом вниз, их руки были скованы наручниками сзади, а сами они были почти лысыми, с татуировками в виде кошачьеподобной головы на затылке. У живности вместо глаз были изображены розовато-малиновые драгоценные камни.
«Каракал, ну конечно!» — осенило меня.
Вероника что-то говорила в портативную рацию, а Юнона стояла метрах в пятнадцати на другой стороне, опустив свой парализатор и посвечивая на арестованных фонариком.
«Явно из боевиков рода Каракал, это их эмблема. Опасная банда, по сути криминальный клан с широкими ответвлениями по всем крупным городам. Два револьвера, монтировка, топорик и кинжал у этих и ещё непонятное оружие у тех двоих», — я быстро оценил ситуацию, при этом очень пригодились полученные в академии знания по московским клановым бандам. — «Хорошая у них позиция — будь чуть светлее, я был бы как на ладони. Через эти проёмы в бочках можно замечательно отстреливаться и держать позицию».
— А-а, наручники пекут, уберите скорее, продажные сатрапы, — простонал парень, но Акулова, закончившая говорить по рации, легонечко пнула его ногой в бедро и велела заткнуться.
— Как я и думала — каракаловцы, — констатировала она. — Все никак не уймутся со своим производством этой дури для дураков. Надо давить гадов!
Я счёл за разумное промолчать, поскольку не до конца ещё вспомнил текущие криминогенно-клановые расклады в столице.
Приказав Юноне, чтобы она держала этих троих под контролем, офицер рукой показала, чтобы я вышел обратно за бочки. Она направилась следом.
— Ну, и что ты здесь делаешь, юнкер? Я тебе чётко и ясно сказала — сидеть в машине на рации! — недовольно прошептала она, подойдя вплотную ко мне и обдав жасминовым ароматом вперемешку с запахом схватки.
— Простите, госпожа штабс-лейтенант, но я не мог остаться в машине и бросить вас одних, — выдохнув, я вытянулся по стойке «смирно».
Акулова отошла на несколько шагов, театрально покачала головой, повесила за плечо помповое ружье и снова вернулась — я расценил это как смесь негодования и благодарности, прекрасно отдавая себе отчёт, что теперь мы утонем в рапортах и объяснениях.
«А ведь она — настоящая красавица, если бы в моём мире её приодеть в модельное платье и сделать соответствующий макияж — полнейший же улёт мог быть, настоящая телезвезда. Такие благородно-красивые, выразительные лица бывают только на телеэкране в старых американских фильмах. Даже в современной порнухе таких красавиц мало», — мимолетно отметил я. — «Хотя ей и здесь никогда не поздно стать актрисой».