Страница 90 из 228
Склеп 9, датируемый I в. н. э., расписан художником-профессионалом. Здесь живопись сочетается с рельефом и подчинена общей композиции. Роспись выполнена красной и желтой охрой и сажей. На задней стене склепа, справа от «шахматного ковра», помещена композиция: скиф, играющий на лире, всадник с копьем и сцена охоты с собаками на кабана (табл. 50, 15). По предположению П.Н. Шульца, поддержанному В.Д. Блаватским, отделка склепа воспроизводит внутреннее убранство скифского дома. Иную трактовку декора склепа 9 дает Е.А. Попова. Она признает изображения жилищ только в контурах и орнаментации ниш со стилизованными коньками наверху, а остальные сюжеты считает сакральными, подчиненными, как и склеп в целом, идее космоса.
В склепе 2 рисунки выполнены силуэтом, красной охрой. На одном из них изображен лучник. Изображения скачущего коня и двух танцовщиц не связаны общей композицией. Ниши этого склепа, как и других, окаймлены то треугольниками, то язычками вроде стрелок, иногда с волютами на углах. В склепе 1 усматривают изображение змееногой богини (Высотская Т.Н., 1979, с. 183, рис. 76). Живопись в склепе 8, выполненная сажей и красной охрой, отличается геометризацией фигур — двух танцующих людей, человека, держащего под уздцы коня, и др. Туловища показаны в виде двух треугольников, у одной фигуры — квадрата. По стилю эти росписи напоминают изображения в керченских склепах сабазиастов (Ростовцев М.И., 1913–1914, с. 401–404, табл. XLIX).
Выше упоминалось культовое здание А, на стенах которого был открыт уникальный комплекс скифских рисунков-граффити (табл. 51, 31). Они выполнены разными людьми, явно непрофессиональными художниками, и имеют нарочито условный, схематичный характер. Среди изображений животных преобладают лошади и их головы. Есть изображения всадника и пеших воинов. Последние переданы в виде двух треугольников, соединенных вершинами. Такой прием изображения людей и животных встречается в живописи склепов Неаполя и в орнаментации курильницы из Беляусского могильника (табл. 51, 11).
О надгробных изваяниях, являющихся интересными памятниками скифской монументальной скульптуры, говорилось выше. Скифскому искусству никогда не было чуждо изображение человека.
Широкую известность получил найденный в Неаполе еще в 1827 г. мраморный горельеф (сохранился лишь слепок с него) с изображением старика и юноши (Шульц П.Н., 1946). Отождествление персонажей на рельефе со Скилуром и Палаком, предложенное еще И.П. Бларамбергом (1889) и доказываемое П.Н. Шульцем, встретило серьезные возражения, как и датировка памятника концом II в. до н. э. Выдвинуты аргументы в пользу того, что здесь изображены дакийские воины и что наиболее верная дата — начало II в. н. э. (Ельницкий Л.А., 1963; Каришковський И.Й., 1973, с. 30, 31). По и старая точка зрения продолжает сохранять последователей (Соломоник Э.И., 1977, с. 61–63; Высотская Т.Н., 1979, с. 180 сл.).
Оригинален деревянный саркофаг царицы (?) I в. до н. э. из мавзолея Неаполя скифского (Шульц П.Н., 1953). В орнаментации саркофага сочетаются элементы искусства эллинистического Востока и Боспора. Вероятно, он был сделан боспорским мастером по заказу знатных скифов.
В числе скифских памятников прикладного искусства назовем бронзовый поясной крюк с изображением скачущего всадника (табл. 55, 9; Веселовский Н.И., 1891), две пряжки конца II в. до н. э. из мавзолея Неаполя скифского с изображением животных (табл. 55, 8), навершие в виде трезубца со стилизованными бараньими головками (табл. 51, 4) оттуда же (Шульц П.Н., 1953, табл. XIV, 7; Погребова Н.Н., 1961, рис. 28, 9), а также вышеупомянутые бараньи головы на очажных подставках.
Монеты. Собственно скифскими и в то же время ольвийскими монетами являются монеты царя Скилура, чеканенные в Ольвии (II в. до н. э.). В настоящее время известны три типа этих монет с именем царя и названием города. Редкость и малочисленность их объясняются кратковременностью подчинения Ольвии скифскому царю Скилуру, единственным свидетельством чего являются данные монеты (Фролова Н.А., 1964). Новый период подчинения Ольвии скифским царям во второй половине I в. н. э. отражают ольвийские монеты царей Фарзоя и Иненсимея, также немногочисленные (Зограф А.П., 1951, с. 137, 138; Раевский Д.С., 1973, с. 115 сл.). Однако территория находок этих монет говорит о том, что названные цари правили не крымскими скифами, а племенами, жившими к северо-западу от Ольвии (Сальников А.Г., 1960, с. 90–95; Каришковський И.Й., 1962, с. 120, 121).
Находки монет на скифских поселениях Крыма и в погребениях крайне редки, что свидетельствует о преобладании натурального обмена над денежной торговлей. Своей чеканки на территории крымского позднескифского государства не было. Среди найденных (преимущественно в Неаполе) монет — херсонесские I в. до н. э. — III в. н. э., одна тирская II в. до н. э., немного пантикапейских II в. до н. э. — II в. н. э. и пафлагонских I в. до н. э., а также римские императорские монеты I–III вв. н. э., причем известны два клада, зарытых в III в. н. э. (Харко Л.П., 1961). Иногда монеты просверливались и использовались и качестве подвесок (Сымонович Э.А., Голенко К.В., 1960).
Эпиграфические находки. За все годы раскопок в Неаполе найдено девять лапидарных надписей на греческом языке (Латышев В.В., 1916, № 668–673; Соломоник Э.И., 1958, 1962; Дашевская О.Д., 1960; Раевский Д.С., 1973). Наиболее значительна надпись на постаменте от конной (?) статуи Скилура с именем этого царя — сына царя (имя не сохранилось), свидетельствующая о наследственном характере царской власти. На фрагменте одной из надписей середины I в. н. э. читается имя Ходарза, которому, по убедительному восстановлению Д.С. Раевского, предшествовал титул царя, с чем не согласны В.В. Латышев и Э.И. Соломоник.
Остальные надписи, высеченные на постаментах статуй, содержали посвящения от имени живших в скифской столице греков различным греческим божествам. Среди этих памятников выделяются четыре благодарственные надписи Посидея, родосца по происхождению, II в. до н. э. В одной из надписей Посидей упоминает о своей победе над пиратствующими сатархеями — племенем, локализуемым одними исследователями в северо-восточном Крыму (Соломоник Э.И., 1962, с. 39; Десятчиков Ю.М., 1973а, с. 133–138), другими — в северо-западном (Щеглов А.Н., 1966, с. 146–157; 1978, с. 133).
Выше упоминались два позднескифских надгробных рельефа первых веков нашей эры с надписями из Голубинки (Фоти-Сала) и Марьина. Эти эпитафии показывают, что скифы в редких случаях, желая запечатлеть на стеле имя умершего, пользовались для этого греческой письменностью.
В числе эпиграфических находок следует назвать и обнаруженную в Неаполе серебряную тарелочку александрийского происхождения, на дне которой пунктиром выбита надпись боспорской царицы Гинепирии (середина I в. н. э.). Возможно, этот предмет попал в Неаполь в качестве дара боспорцев (Яценко И.В., 1962).
Хозяйство. Значительную роль в хозяйстве поздних скифов Крыма играло земледелие. Сеяли пшеницу, ячмень, просо.
Поскольку ни одного железного лемеха не обнаружено, можно полагать, что плуг был деревянным. Железные мотыги (табл. 57, 1, 2), применявшиеся, очевидно, для обработки огородов, и серпы найдены на городищах Южно-Донузлавском и Альма-Кермен (Высотская Т.Н., 1961, с. 78, рис. 3, 4). Для размола зерна служили часто встречающиеся на поселениях седловидные зернотерки из песчаника, прямоугольные и круглые жернова-толкачи из вулканической брекчии (табл. 57, 7), подражающие греческим, известняковые ступы (57, 8).
Имеются данные о занятиях скифов виноградарством и виноделием. В Неаполе найдены угли от виноградной лозы, на Тарпанчи — зерна винограда. Для срезания винограда скифы пользовались кривыми ножами, подобными греческим (табл. 57, 12). Один такой нож найден на Южно-Донузлавском городище, два — на Альма-Кермене. Давильни для винограда иногда высекали в скале. Применялись и переносные тарапаны. В первую очередь с виноделием, хотя и не только с ним, связаны греческие пифосы, употреблявшиеся скифами.