Страница 42 из 228
Простые ямы или небольшие с перекрытием, а иногда и с обкладкой стен деревом применялись при захоронениях рядового населения на протяжении всего скифского периода. Наиболее характерны они для таких могильников, как Чернолесский, Тенетинковский, Старосельецкий, Куриловский, Грищенецкий.
В склепах и обширных грунтовых ямах с накатом хоронили представителей аристократии. Эти типы погребальных сооружений, восходящие к предскифскому периоду, известны вплоть до IV–III в. до н. э. (табл. 19, 13), однако наибольшее количество их приходится на VI — начало V в. до н. э. Площадь склепов VI–V вв. до н. э. достигает 30 кв. м. Могилы IV–III вв. до н. э. имеют более простое устройство, и размеры их не превышают 12 кв. м. Наиболее хорошо сохранившиеся деревянные склепы VI в. до н. э. раскопаны у сел Глеваха (Тереножкин А.И., 1954), Малая Офирня (Петровська Е.О., 1968), Матусов (табл. 19, 2; Ильинская В.А. и др., 1980), а V и IV вв. до н. э. — у сел Журовка и Бобрица (Бобринский А.А., 1901, 1905).
В IV в. до н. э. в пограничных со степью областях появляются захоронения в катакомбах степного типа (табл. 19, 12). Значительный процент катакомбных могил (до 30) в узкой контактной зоне скорее всего объясняется мирным проникновением степного населения в IV–III вв. до н. э. в южные районы лесостепи.
В погребальном обряде преобладают трупоположения. Обычно покойников клали на дно могилы на какую-нибудь подстилку. В курганах VI и V вв. до н. э. отмечены гробовища, подстилка из коры и поперечные доски.
На протяжении всего скифского периода сохраняется и обряд трупосожжения. Количество трупосожжений заметно возрастает к концу этого периода в Поросской группе, при этом сжигали на стороне, а прах ссыпали в кучку на дно могилы. Трупосожжения с ссыпанием праха в урны единичны (Яблоновка, курганы 1, 4). В VI в. до н. э. широко применялся обряд сожжения шатрового деревянного погребального сооружения, при котором находившийся в склепе погребенный иногда сгорал полностью, но чаще был немного обожжен или не затронут горением (Ковпаненко Г.Т., 1984). В отдельных могильниках сожженными оказывалось 50 % могил со склепами (Гуляй-городский могильник). В V в. до н. э. этот обряд еще сохраняется в полной мере, но с IV в. до н. э. приобретает уже символический характер: над могилой разводится небольшой костер. Культ огня играл весьма значительную роль в погребальном ритуале. Из числа различных его проявлений следует отметить также разведение огня в могиле до погребения, посыпку пола холодным углем, золой, присутствие в могилах красной краски.
Среди трупоположений преобладают вытянутые на спине, но в течение всего скифского периода сохраняется и скорченное положение покойных. Ориентировки как могил, так и погребенных разнообразны. Можно отметить только преобладание северной ориентировки на северной окраине лесостепи и западной — в Поросской группе, а также общее увеличение западной и восточной ориентировок в могилах IV–III вв. до н. э. В могилах достаточно большой процент парных погребений, а в VII–VI вв. до н. э. встречаются и коллективные захоронения. Определенный процент последних — захоронения зависимых лиц, о чем свидетельствуют их положение в ногах главного покойника и отсутствие инвентаря (табл. 19, 9). Социальная значимость погребенного определялась как размерами погребального сооружения и высотой кургана, так и полнотой набора, количеством и оформлением отдельных категорий предметов. Состав инвентаря женских и мужских могил имеет существенные различия. Мужские погребения содержат предметы вооружения, конской узды (табл. 19, 4, 9, 10), женские — украшения, пряслица, зеркала, каменные переносные алтарики — блюда и плиты. Однако встречаются женские могилы с оружием и конской уздой. Обязательной принадлежностью мужских и женских погребений были напутственная пища в горшках и сосуды для еды, а также, особенно с V в. до н. э., куски туш животных с воткнутым в них железным ножом.
Хотя положение уздечек в могилы известно с VII в. до н. э., обряд захоронения верхового коня появляется здесь, как и в степном Северном Причерноморье, только с V в. до н. э. и широкого распространения не получает. Коней (от одного до трех) клали в могилы представителей воинской верхушки (табл. 19, 5). С IV в. до н. э. появляются отдельные конские могилы, вырытые рядом с погребением воина (курган 487 у с. Капитановки). Количество уздечек, положенных в одну могилу, обычно невелико — одна-две. Однако в могилах высшей аристократии их бывает значительно больше. Так, в Репяховатой Могиле VI в. до н. э. обнаружено 16 уздечек, в кургане 400 у с. Журовки V в. до н. э. — 12; в IV–III вв. до н. э. количество уздечек в могилах уменьшается и не превышает четырех. К IV в. до н. э. погребальная обрядность обедняется, уменьшаются размеры погребальных сооружений, сокращается количество инвентаря, сопровождающего погребенного. В то же время именно в IV в. до н. э. появляются захоронения представителей высшего сословия, наполненные золотыми украшениями, бронзовой и серебряной посудой, находящими ближайшие аналогии в царских курганах степной Скифии (курганы у с. Рыжановка, у местечка Шпола). Греческий импорт не сокращается, а, напротив, несколько возрастает в IV–III вв. до н. э., свидетельствуя о стабильности экономики Правобережья.
Формы вооружения и конской упряжи, золотые личные украшения, зеркала, нашивные бляшки, применявшиеся населением Правобережья, — общескифские. Своеобразие инвентаря более всего проявляется в керамике и рядовых украшениях. Судя по неограбленным погребениям в могилу ставили набор сосудов, состоящий из горшка, миски и черпака, кубка или кружки в различных числовых соотношениях. Присутствуют три основные категории посуды: кухонная, тарная и столовая. Они встречаются как в культурных слоях поселений, так и в могилах. Различие состоит в соотношении категорий: на поселениях преобладает кухонная, а в погребениях — столовая посуда.
Истоки основных форм кухонной посуды восходят к керамике чернолесской культуры, где, кроме наиболее распространенного тюльпановидного горшка, встречаются как баночные, так и формы с отогнутым наружу венчиком, дуговидной шейкой и широким корпусом (Тереножкин А.И., 1961, с. 61–63, рис. 36, 37, 44). В жаботинский период увеличивается количество горшков баночной формы, которые становятся преобладающими в раннескифское время (табл. 20, 17); обе формы спорадически встречаются до IV в. до н. э. (табл. 20, 36). Изменяется и орнаментация. Во второй половине VII в. до н. э. горшки украшаются нелепым валиком, расчлененным пальцевыми защипами по тулову и наколами под венчиком (табл. 20, 15). В VI в. до н. э. ведущим типом становится сосуд баночной формы с валиком под венчиком в сочетании с проколами и наколами, сделанными изнутри круглой палочкой (табл. 20, 17, 19). К V в. до н. э. сосуды баночной формы почти выходят из употребления. В V и IV–III вв. до н. э. большинство кухонной посуды имеет вид горшка с отогнутым наружу венчиком, суженным горлом, покатыми плечиками и яйцевидным туловом. Орнамент в виде пальцевых защипов или вдавлений наносился по краю отогнутого венчика, а иногда и по горлу (табл. 20, 28). Этот тип сосудов, плохо прослеживаемый в керамике VI в. до н. э., скорее всего связан с группой горшкообразной посуды чернолесского периода (Тереножкин А.И., 1961, с. 62 сл.).
В качестве тарной керамики употребляли главным образом корчаги, форма которых также восходит к чернолесской посуде. В VI в. до н. э. наибольшее распространение получают хорошо лощеные корчаги типа вилланова (табл. 20, 16). Наряду с ними употреблялись и более мелкие корчаги разных форм (табл. 20, 14). В V в. до н. э. корчаги изредка еще сохраняют сосковидные выступы и лощеную поверхность, однако качество лощения их ухудшается и четкость формы утрачивается (табл. 20, 38). В IV в. до н. э. они выходят из употребления.
Столовая посуда, как и тарная, изготавливалась из хорошо промешанной глины без видимых примесей. Поверхность ее обычно покрывали особым составом и лощили, в результате чего она становилась однотонной, чаще всего черной и блестящей.