Страница 174 из 228
Фибулы не характерны для западного варианта. Они изредка встречались в бассейне Баксана (табл. 106, Б, 10) и Кисловодской котловине. Особо следует выделить комплекс узколокальных украшений V–IV вв. до н. э., специфичных только для памятников верховьев Кубани (Теберда и Уруп). Это бронзовые проволочные гривны (табл. 102, Б, 9), массивные пояса-цепи с привесками-пинцетами (табл. 106, Б, 12) и бронзовые фибулы крупных размеров оригинальной разновидности (табл. 106, Б, 9). Особенность последних состоит в том, что они близки фракийским образцам V–IV вв. до н. э. (Козенкова В.И., Ложкин М.Н., 1981, с. 199).
О контактах со степным миром в этот период свидетельствуют образцы вооружения, конского снаряжения и некоторые предметы, выполненные в художественном стиле, близком степнякам (табл. 106, Б, 21, 27; Виноградов В.Б., Рунич А.П., Михайлов Н.Н., 1976, с. 49).
Керамический стиль «кавказского гальштата» затронул и посуду западного варианта VII–VI вв. до н. э. Но вместе с тем в сосудах отчетливо прослеживаются и традиционные черты, свойственные более ранней керамике этого района. Особенно показательны в этом плане чернолощеные корчаги Каменномостского могильника (табл. 104, Б-1, 14). Типичны для всей группы небольшие орнаментированные кувшины, очень близкие центральнокобанским (табл. 104, Б-1, 3, 5), горшки открытых форм (табл. 104, Б-1, 9), миски (табл. 104, Б-1, 1, 6, 8), кружки (табл. 104, Б-1, 2, 10, 13), круглодонные кубки, в отличие от раннего времени почти без орнаментации (табл. 104, Б-1, 4). В Минераловодском могильнике встречались сосуды редких форм, например, пазы на поддоне (табл. 104, Б-1, 12). В Каменномостском могильнике зафиксирована смена корчаг с нарезным орнаментом большими грушевидными корчагами без орнамента (табл. 104, Б-1, 7). Последнее произошло примерно во второй половине VI в. до н. э. В одном из погребений вместе с такой корчагой найдено бронзовое зеркало ольвийского типа (табл. 102, Б-1, 15). В начале VI в. до н. э. наряду с геометрическим орнаментом на посуде был распространен орнамент в виде вдавлений и углубленных полосок и крестов. Ими украшали, как правило, небольшие, приземистые очень изящные кувшинчики (табл. 104, Б-1, 11). Эта форма доживает до рубежа V–IV вв. до н. э.
Эпизодически продолжали встречаться металлические чаши (табл. 105, Б-I, 1–2), близкие синхронным чашам из Тлийского могильника (Ковалевская В.Б., 1983, с. 24).
Восточный вариант позднекобанской культуры скифского периода представлен памятниками в основном в предгорной зоне северо-восточного Кавказа. На юге граница оставалась прежней. На севере она шла по правобережью Терека, на западе — по бассейну р. Ассы. Восточная граница в отличие от раннего периода скорее всего может быть обозначена по левобережью р. Аксай.
В пределах восточной группы памятники междуречья Хулхулау-Аксая выделяются определенным локальным своеобразием, что послужило поводом для отдельных исследователей (Марковин В.И., 1969; Виноградов В.Б., 1972) относить эти памятники к позднему этапу каякентско-хорочоевской культуры. Но имеются аргументы в пользу их восточнокобанской принадлежности (Козенкова В.И., 1978, с. 154 и сл.).
К раннескифскому времени относятся отдельные погребения Сержень-юртовского, Аллероевского, Нестеровского, Пседахского могильников и ряд материалов из слоев поселений (Верхненаурского, Правобережного, Нестеровского, Сержень-юртовского и др.). Но большинство известных памятников, в основном могильников, датируется серединой VI — рубежом V–IV вв. до н. э. (Нестеровский, Луговой, Урус-Мартановский, Новогрозненский, Исти-суйский, Аллероевский 1, Курен-беноевский, у крепости Воздвиженской). К этому же времени относятся и курганные могильники со смешанной культурой близ селений Алды, Кулары и Гойты. Их этнокультурная принадлежность неясна. Имеются высказывания в пользу скифской (Марковин В.И., 1965, с. 171 и сл.) и савроматской принадлежности (Виноградов В.Б., 1972). Местонахождение этих памятников таково, что они могли принадлежать как собственно кочевникам, так и кавказцам, подвергшимся влиянию степной скифской или савроматской культуры.
Могильные сооружения восточного варианта середины VII–IV в. до н. э. менее разнообразны, чем в других вариантах. Преобладают простые грунтовые ямы (табл. 106, В, 1), лишь изредка обложенные булыжником (Нестеровский, Луговой) или деревом (Луговой) и заложенные сверху выкладками из двух-шести рядов булыжника (Пседахский, Луговой, Аллероевский 1). Каменные ящики из крупных камней (табл. 106, В, 3) имели место только в контактной зоне с культурами Дагестана (Куренбеной, Аллерой).
Заметное место занимают курганы с захоронениями на древнем горизонте (Нестеровский, Урус-Мартановский). Изредка отмечены грунтовые могилы и подкурганные захоронения с каменными кругами-кромлехами (Нестеровский, Луговой, Старые Атаги).
Погребальный ритуал сохраняет много традиционного (Козенкова В.И., 1977). Как и раньше, основным обрядом было трупоположение в скорченной позе на боку (табл. 106, В, 2). Наряду с сильно скорченными скелетами зафиксированы слабо скорченные и вытянутые (табл. 106, В, 4), иногда со скрещенными ногами. Преобладали погребения на правом боку независимо от пола погребенного. Ориентировка покойников, как и в ранней группе, самая разнообразная, но с преобладанием одного направления в пределах могильника. В целом для середины VII–IV в. до н. э. заметно увеличение южной ориентировки. Вытянутые погребения в разных могильниках не имели устойчивого направления, но только среди них отмечены захоронения головой на запад. Большинство погребений этого периода индивидуальные, лишь изредка встречены парные и совсем редко — коллективные (Аллероевский 1, Курен-беной). В погребальном ритуале отмечены черты ранее не известные: засыпка дна могилы галькой или мелом, кучки мелких камней около покойника. По-прежнему довольно часты находки углей в засыпи могилы и около костей погребенного. Изредка в могилу положены кусочки охры — имитация священного огня, каменные плитки-жертвенники, напутственная мясная пища. В одной из могил Урус-мартановского могильника вместе с покойником была захоронена собака.
О сохранении обычая погребения коней напоминают находки в могилах предметов конского снаряжения: железные удила и псалии, бронзовые бляхи и колокольчики.
Комплекс предметов восточной позднекобанской группы, так же, как и в других районах, состоит из традиционных типов и из новых вещей, составлявших локальную специфику варианта на позднем этапе (табл. 106, В, 1-20).
Теперь большинство предметов вооружения железные. Из местных типов дальнейшее развитие получили наконечники стрел — площики (табл. 101, Б, 20–21), топоры (табл. 101, Б, 14), наконечники копий (табл. 101, Б, 5) и кинжалы (табл. 106, В, 20). Вместе с ними употреблялось оружие, изготовленное местными мастерами по степным образцам: кинжалы-акинаки (табл. 101, Б, 36–37), боевые ножи. Уникальна бронзовая секира рубежа VI–V вв. до н. э. (табл. 106, В, 19) с изображением головы барса в скифо-сибирском зверином стиле, найденная в одном из погребений Новогрозненского могильника (Виноградов В.Б., 1974, с. 258 и сл.).
Орудия труда представлены железными малого размера ножами (табл. 101, Б, 1–2), железными серпами, точильными брусками (табл. 101, Б, 4) и разнообразными пряслицами (табл. 106, В, 5–6). Последние встречаются в могилах по 2–4 экз.
Замечательны украшения восточных кобанцев. Многие из них представляют подлинно художественные шедевры своеобразного искусства древних мастеров — бронзолитейщиков и ювелиров. Из традиционных типов продолжали изготовлять бронзовые височные подвески, близкие центральнокобанским (табл. 102, Б, 32–33), бронзовые перстни (табл. 102, Б, 27, 28), витые гривны с уплощенными орнаментированными концами, иногда с очковидной привеской (табл. 102, Б, 8), бронзовые и железные булавки с треугольными навершиями (табл. 106, В, 10), выпуклые бляхи со спиральным орнаментом (табл. 102, Б, 6), бронзовые поясные пряжки (табл. 102, Б, 44) и пластинчатые орнаментированные пояса (табл. 102, Б, 49), бронзовые многовитковые и массивные браслеты (табл. 102, Б, 18–19), колокольчики-подвески и привески ожерелья (табл. 102, Б, 11). В большинстве украшения представляли собой дальнейшее развитие древних образцов. Но некоторые изделия оригинальны и не имели прототипов среди более ранних местных форм. Таковы биконические (табл. 102, Б, 34, 36; 106, В, 11) и конусовидные (табл. 106, В, 12) серьги, двуовальные бронзовые бляхи (табл. 106, В, 7), железные ромбической формы обоймицы (табл. 106, В, 9), бронзовые поясные пряжки со спиралями и такие же бляшки (табл. 106, В, 13), бронзовые пластинчатые поясные пряжки с кругами (табл. 102, Б, 47), пояса-цепи с подвесными колокольчиками (табл. 102, Б, 48), массивные бронзовые птицеобразные бляхи с изображением хищников (табл. 106, В, 14), огромные бронзовые фибулы с подвесками (табл. 106, В, 15), бронзовые крючки в зверином стиле (табл. 106, В, 8), крупные стеклянные глазчатые (табл. 102, Б, 37) и антропоморфные бусы, булавовидные пронизи (табл. 102, Б, 23). Многие из перечисленных украшений встречены только в ареале восточного варианта (табл. 102, В, 7-15).