Страница 125 из 155
Поклонение солнцу тесно связано с культом огня — священной стихией у древних ираноязычных народов (âtar в Авесте).
Культ огня ведет свое происхождение от культа домашнего очага и солнца, так как огонь рассматривали как дитя солнца.
В древнеиранских мифах огонь Атар вступает в борьбу со злым духом — драконом Аджи-Дахакой. Подобные древнейшие легенды ираноязычных племен легли в основу дуалистического мировоззрения зороастризма о расколе мировых сил, действующих на человека, на злое и доброе начало.
В религии савроматов-сарматов поклонение огню занимало, может быть, ведущее место. В письменных источниках лишь у Нимфодора Сиракузского (III в. н. э.), автора «Варварских законов», сохранилось сообщение о том, что «савроматы» почитали огонь. Зато в погребальном обряде роль огня отразилась очень хорошо. С культом огня, прежде всего, я связываю и каменные жертвенники. Они соответствуют переносным алтарям для огня, которыми древнеиранские жрецы огня — атраваны пользовались для совершения богослужения в любом месте.
Мы не знаем, в каком облике выступали у савроматов обожествленные силы природы. Нам не известен сарматский пантеон. Вероятно, у Геродотовых савроматов он был близок скифскому и меотскому, а у восточных савроматов — сако-массагетскому.
Общие для всех савроматских племен культы (предков, солнца и огня) могли принимать разные формы, вероятно, разнообразна была и персонификация божеств. В политеистической религии савроматов значительную роль должны были играть различные животные, которые посвящались тому или иному божеству. Так, например, с солнечным божеством у многих народов древности были связаны орел, конь и олень как быстрейшие животные, ибо и солнце мыслилось как быстрейшее из богов.
Сохранялись еще пережитки тотемизма, выраженные в образах определенных животных, травоядных и хищников, наделенных также и магическими свойствами. Их помещали на предметы оружия, конской сбруи, нашивные бляшки, ручки зеркал, ножей и пр. Вероятно, тотемными животными у некоторых предков савроматов были волк и медведь, особенно часто изображаемые на предметах звериного стиля Поволжья и Приуралья.
Одной из самых существенных деталей савроматского погребального обряда на всей территории савроматов является наделение умерших заупокойной пищей в виде разрубленной туши барана, но обязательно без головы. Думаю, что в этом обычае также отражен далекий пережиток тотемизма: запрещение употреблять в пищу части животного, некогда тотемного, как это известно у многих народов[1147].
Среди священных предметов, сделанных руками человека, следует назвать и некоторые виды оружия. Известно, что скифы поклонялись мечу, приносили ему жертвоприношения как богу войны. Климент Александрийский (начало III в. н. э.) приписывает культ меча многим племенам, в том числе и «савроматам» (Увещевательные речи к эллинам, 5, 64). Этот культ, известный по сообщению Аммиана Марцеллина и у аланов, вероятно, существовал узко в савроматскую эпоху, ибо меч у савроматов был одним из главных видов оружия. Поэтому савроматы с большим основанием, чем скифы, могли поклоняться мечу, в котором видели вместилище вселившегося в него божества войны.
Вернемся к рассмотрению культа огня. Уже в эпоху бронзы в степях Поволжья и Приуралья находит яркое выражение вера в очистительную силу огня, отгоняющего злых духов. Различные формы огненного ритуала, вплоть до трупосожжений, существовали и у савроматов. Они описаны в главе о погребальном обряде. Особое развитие этого культа отмечено в Приуралье, где лучше исследованы и трупосожжения и сожжения деревянных надмогильных сооружений. В этой области были распространены и каменные жертвенные столики на ножках. Огонь символизировала красная краска. Ею натирало эти алтари или клали ее в могилы мужчин и женщин в виде кусочков реальгара. Иногда дно могилы в очистительных целях посыпали мелом. Мы прослеживаем этот обряд на территории савроматов уже с эпохи бронзы, но в редких случаях. В савроматское время он начинает конкурировать с обрядом использования огня или продуктов горения как средства очищения покойника. Меловой порошок часто служил подстилкой для покойника, им же посыпали умершего и его вещи. И опять-таки роль белого вещества в погребальном обряде прослеживается в приуральских степях ярче, чем в Поволжье.
Думаю, что не будет преувеличением сказать, что центральное место в мировоззрении савроматов, как и всех древних иранцев, занимал комплекс «небо — солнце — огонь — свет»[1148]. Участвовавшие в погребальном обряде огонь и его продукты (уголь, зола), а также белое вещество (мел, известь, гипс, мергель, белая глина, белые раковины) имели прямое отношение к указанному комплексу, так как они символизировали свет, солнце, чистоту. В этом качестве воспринимались красная краска и меловой порошок на савроматских алтариках-столиках и блюдах. Ножки жертвенников обычно сильно потерты, а на самих жертвенниках видны старые сколы и повреждения. Я допускаю, что в семье и родовой общине на них могли зажигать священный огонь — детище солнца, и, кроме того, они представляли собой атрибуты культа домашнего очага, отправление которого сосредоточивалось в руках некоторых женщин, своего рода семейно-родовых жриц.
Поклонение огню и солнцу, истоки которого уходят далеко в глубь веков, ко временам ранних скотоводов евразийских степей, выражалось у савроматов в культах и обрядах, знакомых другим ираноязычным народам Средней Азии, так как в основе их религий лежало более или менее одинаковое мировоззрение. Все они — поклонники солнца и огня.
Доказательством того, что у саков Семиречья и Сыр-Дарьи и у савроматов существовали какие-то очень близкие по содержанию культы, связанные, прежде всего, с огнем, служит определенное сходство семиреченских металлических жертвенников и курильниц, сырдарьинских и восточносавроматских каменных столиков и блюд. А по мнению А.С. Стрелкова, Б.М. Зиммы и А.Н. Бернштама, семиреченские жертвенники и курильницы были атрибутами зороастрийского культа огня[1149].
В связи с этим, естественно, возникает вопрос об отношении религии савроматов к религии Авесты, а, следовательно, и к религии зороастризма, нашедшей в это и несколько более позднее время благодатную почву для распространения в древних государствах Средней Азии. Многие исследователи, прежде всего, советские[1150], считают в целом восточноиранские, в особенности среднеазиатские, области древнейшими центрами зороастрийской религии. Во всяком случае на основании письменных данных и археологических материалов сейчас известно, что у саков и массагетов в том или ином виде существовал культ двух начал как основы всей жизни, культ солнца и воды, или огня и воды[1151]. Этот культ значительно древнее, чем сам зороастризм, если понимать под ним определенную религиозную систему. Однако у нас нет достаточных оснований, которые были бы надежно подкреплены археологическими данными и тем более письменными источниками, чтобы доказывать, как это делали А.С. Стрелков, Б.М. Зимма и А.И. Бернштам, что у всех сакских племен, в том числе у саков Семиречья, существовал зороастризм. В особенности это касается савроматских племен. Мы можем утверждать лишь, что их мировоззрение содержало элементы зороастризма: поклонение солнцу и воде, священной стихии огня с культом жаровни (каменные столы-жертвенники, курильницы и жаровни), дуалистические представления, отразившиеся в мотивах звериного стиля, в борьбе двух зверей, обычно хищника и травоядного.
В своих последних работах А.Н. Бернштам изложил более реалистический взгляд на культовые предметы Семиречья[1152]. Он, как и прежде, следуя за А.С. Стрелковым и Б.М. Зиммой, относил их к предметам зороастрийского культа, но в местном шаманистском оформлении. Интересна мысль исследователя о тесной связи зооморфного оформления жертвенных столов Семиречья с тотемическими представлениями саков. В сюжетах изображений животных он видит «тотемы-обереги, апотропеи шаманистско-зороастрийского культа огня»[1153].
1147
Косвен М.О. Очерки истории первобытной культуры. М., 1953, стр. 143.
1148
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. I. М.-Л., 1949, стр. 72.
1149
Стрелков А.С. Большой семиреченский алтарь. — «С.Ф. Ольденбургу». Сборник статей. Л., 1934, стр. 477–493; Зимма Б.М. Иссыккульские жертвенники. Фрунзе, 1941; Бернштам А.Н. Археологический очерк Северной Киргизии. Фрунзе, 1941, стр. 27 и сл.
1150
Тревер К. Гопатшах — пастух-царь. — Труды отдела Востока ГЭ, т. II. Л., 1940, стр. 85 и сл.; Толстов С.П. Древний Хорезм. М., 1948; Абаев В.И. Скифский быт и реформа Зороастра. — Archiv Orientalni, XXIV, 1. Praha, 1956, стр. 23 и сл.
1151
Толстов С.П. Древний Хорезм, стр. 207, 286 и сл.; Тревер К.В., Якубовский А.Ю., Воронец М.Э. История народов Узбекистана, т. I. С древнейших времен до начала XVI века. Ташкент, 1950, стр. 65; История Узбекской ССР, т. I, кн. 1. Ташкент, 1955, стр. 53.
1152
Бернштам А.Н. Основные этапы истории культуры Семиречья и Тянь-Шаня. — СА, XI, 1949, стр. 350 и сл.; он же, Историко-археологические очерки центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая. — МИА, № 26, 1952, стр. 40 и сл.
1153
Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки…, стр. 49.