Вооружение савроматов

На последнее обстоятельство обратил внимание Б.Н. Граков при исследовании курганов у пос. Нежинского близ Оренбурга в 1927–1928 гг., отнеся начало прохоровской культуры к IV в. до н. э.[197]

Б.Н. Граков уже давно отметил находку кинжала прохоровского типа на Кубани, где он был случайно найден казаками вместе с крючком, характерным для Частых и Мастюгинских курганов[198]. Эти крючки с изображением лежащего зверя встречаются в могилах, датированных рубежом IV–III вв. до н. э. Следовательно, можно считать, что мечи прохоровского типа к рубежу этих двух веков распространились далеко на юго-запад вместе с пришельцами-сарматами.

В целом о форме ранних экземпляров прохоровского типа меча можно судить пока что только по относительно хорошо сохранившемуся короткому мечу из кургана 2 группы «Башкирское стойло» (ГИМ; рис. 7, 12)[199]. Его длина 38 см. Ручка, в отличие от большинства прохоровских мечей и кинжалов, имеет архаический признак — два продольных валика по бокам, а в углубленной части рукоятки сохранились древесные волокна от деревянной обкладки. Курган 2 был датирован Б.Н. Граковым по типу бронзового зеркала IV в. до н. э., скорее, концом этого века[200].

К тому же IV в., судя по всему погребальному комплексу, относятся кинжалы, найденные в курганах 2 и 3 группы Алебастрова гора. Они сохранились очень плохо, и о форме их я сужу по чертежам неопубликованного отчета Б.Н. Гракова о его раскопках 1928 г.

Перейдем к рассмотрению вопроса о способе ношения меча у савроматов. По некоторым сохранившимся атрибутам мы можем составить представление о ножнах, их украшении и способе прикрепления меча к поясу. Остатки древесных волокон, сохранившихся на клинках мечей, свидетельствуют о том, что мечи и кинжалы носились в деревянных ножнах. На некоторых мечах сохранились наконечники ножен из кожи (кинжал из кургана 5 Покровского могильника) или железа (обломок меча из кургана 8 Калиновского могильника, рис. 2, 4). Оба плохо сохранившихся наконечника ножен имеют на конце округлые расширения, как на многих ножнах сакских[201], мидо-персидских[202] и скифских акинаков. Наконечник Калиновских ножен с несильно расширяющимся концом, напоминающим утиный нос, более всего похож на наконечники келермесских, мельгуновских и чертомлыцких ножен[203]. Железный наконечник такой же формы мы видим у одного из венгерских акинаков[204] и у акинака, изображенного на скифской каменной бабе из Днепропетровского музея[205]. Можно думать, что савроматам был знаком тип ножен для коротких мечей (с боковым выступом для подвешивания на поясе), которые мы видим у скифов и иранских народов Средней Азии и Персии. Ножны акинака из кургана 5 у г. Энгельса были украшены выше наконечника бронзовой ромбовидной бляшкой; на деревянных ножнах длинного меча из кургана 12 того же могильника, в верхней части, близ рукоятки меча, была тонкая бронзовая пятиугольная пластинка. Эти бронзовые пластинки, вероятно, не имели конструктивного значения, а служили лишь украшением ножен.

Судя по положению мечей в могилах, савроматы, подобно скифам, носили мечи с правого, реже с левого бока, или спереди на поясе, с наклоном рукоятки в правую сторону. Последний способ ношения акинака у народов Скифии и Северного Кавказа известен по изображению на скифских каменных бабах[206]. По находкам в савроматском Блюменфельдском кургане Б.Н. Граков установил, что савроматские воины прикрепляли короткий меч к поясу при помощи дополнительных ремней с пряжками[207]. Об этом свидетельствуют находки круглых железных пряжек около рукояток мечей (рис. 8, 5, 6) и обрывков узких ремней с железными наконечниками-обоймицами (рис. 8, 7, 8).

Кроме пряжек, для скрепления портупеи меча с поясом могли употребляться бронзовые наконечники в виде когтя (рис. 50, 11, 15), чаще всего встречающиеся в составе уздечного набора скифского типа. Все они имеют колодочку с четырьмя боковыми отверстиями для вывода отростков, перекрещивающихся или завязанных ремешков. Об их использовании на поясе в качестве пряжки свидетельствует изображение воина в скифской одежде и колпаке на рельефе с могилы Артаксеркса II в Персеполе[208]. Об этом же говорит находка бронзового наконечника в одном из погребений прохоровской культуры в могильнике Кара-Оба (курган 11, погребение 2) в Западном Казахстане[209]. Наконечник лежал у края колчана, близ перекрестья длинного меча и безусловно служил для прикрепления того или другого оружия к поясу.

Ножны скифских мечей, как это видно на некоторых каменных изваяниях скифских воинов[210], иногда украшались кистями. Это подтверждается также находками металлических ворворок в ряде савроматских могил (рис. 8, 9-13). Ворворки найдены около рукояток мечей в кургане 1 урочища Лапасина у с. Любимовки (рис. 8, 12, 13). Ножны или концы пояса украшались также отдельными бусинками из стекла и пасты (рис. 8, 15, 16). В Блюменфельдском кургане А 12, кроме одиночных бус, близ меча было найдено бронзовое колесико (рис. 8, 14). Колесики известны в нескольких савроматских женских и мужских могилах. Они, вероятно, служили амулетами или талисманами. Их форма могла быть связана с солярным культом. Такое же колесико было найдено П.Д. Либеровым в одном из курганов урочища «Частые курганы», где оно тоже лежало около меча.

Определенно магический характер носили клыки кабана, часто украшенные изображениями животных. Они были найдены при мечах в Блюменфельдском кургане (рис. 8, 1)[211], в кургане 5 первой группы у с. Мирное (бывшее Фриденберг) (рис. 8, 3)[212], в кургане 9 Калиновского могильника (рис. 8, 2)[213] и в кургане 5 Матвеевского могильника (рис. 8, 4). Все эти амулеты имели отверстия в широкой части и, вероятно, прикреплялись к портупее.

Подводя итоги анализу савроматских мечей, мы должны, прежде всего, отметить большую близость основной группы этих мечей со скифскими, особенно для раннего времени (VII–VI вв. до н. э.). Это сходство, в первую очередь в оформлении рукояток (навершие, перекрестье), говорит о едином источнике происхождения железного оружия у скифов и савроматов, о каком-то едином центре, откуда форма «скифского» акинака широко распространилась по просторам Евразии, дойдя на западе до Венгрии, а на востоке — до Южной Сибири. Как на территории Скифии, так и на территории расселения савроматов, прототип скифского акинака не обнаружен. Эта форма, вероятно, была очень быстро выработана в среде ираноязычных воинов в период их походов в страны Переднего Востока. Греки считали акинак оружием персов и мидийцев[214]. Однако, как справедливо заметила А.И. Мелюкова[215], только один тип скифского акинака, наиболее близкий к изображенным на персидских рельефах VI–V вв. до н. э. (с брусковидными навершием и бабочковидным перекрестьем), может быть привнесен с иранского Востока, точнее с территории древнего Ирана или Мидии. Гипотеза о персидском или индийском происхождении всех типов акинака, и особенно кинжалов с почковидным перекрестьем, должна быть поставлена под сомнение, поскольку все изображения персидских акинаков восходят ко времени не ранее VI в. до н. э., в то время, как на территории Скифии, по А.И. Мелюковой, наиболее ранние акинаки относятся уже к VII в. до н. э. Не позднее конца этого века они появились и у савроматов (биметаллическая рукоятка меча с бугра Стеньки Разина и актюбинский бронзовый акинак).

197

Граков Б.Н. Курганы в окрестностях поселка Нежинского Оренбургского уезда по раскопкам 1927 г. Тр. секции археологии РАНИОН, т. IV. М., 1928, стр. 145–156.

198

Граков Б.Н. Курганы в окрестностях поселка Нежинского…, стр. 152, 153.

199

Там же, стр. 148, рис. 1.

200

Там же, стр. 154.

201

См. на золотой бляхе из Аму-Дарьинского клада: Dalton О.М. The Treasure of the Oxus. London, 1926, pl. XIV, 48; Ginters, s. 22, taf. 9, c.

202

Dalton O.M. The Treasure of the Oxus, p. 16, fig. 9, 15; Ginters, s. 22, taf. 9, c; Perrоt G. et Chipiez Ch. Histoire de Tart dans l’antiquité, t. V. Paris, 1890, p. 798, fig. 472.

203

Ginters, taf. 1, a, b; taf. 3, b; taf. 22, d.

204

Ibid., p. 28, taf. 14, d.

205

Passek T.S., Latinin B.A. Sur la question des «kame

206

Passek T.S., Latinin B.A. Op. cit., p. 294, fig. 1, 2; p. 296; fig. 4; Миллер А.А. Новый источник к изучению связи Скифии с Кавказом. Изв. РАИМК, т. IV. Л., 1925, стр. 103, рис. 2; стр. 108, рис. 6; стр. 109, рис. 7; Спицын А.А. Археологические заметки. Тр. секции археологии РАНИОН, т. IV, стр. 487, рис. 2 и табл. XXVII, 1; Мелюкова А.И. Каменная фигура скифа-воина. КСИИМК, XLVIII, 1952, стр. 126, рис. 39.

207

Grakov В. Monuments de la culture Scythique…, p. 27, fig. 2.

208

Herzfeld E. Iran in the Ancient East, pl. LXIX.

209

Синицын И.В. Археологические исследования в Саратовской области и Западном Казахстане, стр. 69, рис. 28, 3.

210

Мелюкова А.И. Каменная фигура скифа-воина, стр. 39, рис. 39; Passek T.S., Latinin B.A. Op. cit., p. 294, fig. 2.

211

Grakov В. Monuments de la culture scythique…, p. 38, fig. 20.

212

Rau, s. 81, abb. 23, c.

213

Шилов В.П. Раскопки Калиновского курганного могильника, стр. 120, рис. 49, 16; его же, Калиновский курганный могильник, стр. 423, рис. 38, 13; стр. 425, рис. 39.

214

Ростовцев М.И., Курганные находки Оренбургской области…, стр. 50, 51, 55; Ginters; Мелюкова А.И. Вооружение…, стр. 190–193.

215

Мелюкова А.И. Вооружение…, стр. 190