Вооружение савроматов

Описанные мечи можно считать переходными от скифо-савроматских к раннесарматским мечам прохоровской культуры. Они характерны для раннего этапа развития этой культуры преимущественно в пределах Южного Урала.

В Скифии и на Северном Кавказе мечи этого типа не были распространены, хотя некоторые экземпляры IV–III вв. до н. э. имеют короткие, слегка изогнутые навершия, появившиеся здесь, вероятно, под влиянием сарматских форм мечей. Из Приднепровья мне известен лишь один меч с серповидным навершием (курган 19/21 Никопольстроя, из раскопок 1934 г.; Никопольский музей). В Прикубанье некоторые мечи синдо-меотской группы[182] имеют такие же навершия, например, мечи из Курджипского кургана и Елизаветинского могильника (погребение 2, раскопки В.А. Городцова 1934 г.). В том же могильнике (черепичная гробница 18, раскопки 1931 г.) был найден длинный меч (длина 1,16 м) с прямым перекрестьем и коротким, слегка изогнутым навершием. Он датируется комплексом вещей III в. до н. э.[183]

Зато к северу от сарматского мира мечи этого типа проникают на территорию современной Башкирии и далее к северу и северо-востоку в пределы Свердловской области и в бассейн Синары Курганской области. Назовем такой меч, длиной более 80 см, с городища Курмантау Гафурийского района Башкирской АССР (Уфимский музей; рис. 5, 4)[184], короткий меч из с. Ревда Екатеринбургской губернии[185] и меч длиной 88 см из раскопок крестьянина Ладейщикова в конце XIX в. на левом берегу Синары у с. Огневское Курганской области (рис. 5, 5)[186].

Короткие мечи и кинжалы данного типа найдены также в Южной Сибири (Минусинская котловина)[187], на Алтае и Памире[188], где они появились не позже III в. до н. э., судя по находкам их с оружием второй стадии тагарской культуры[189], и в Тамдинской (Памирской I) курганной группе на Восточном Памире, которую А.Н. Бернштам суммарно датировал V–III вв. до н. э.[190] Трудно сейчас сказать, появилась ли эта форма на Востоке только под влиянием сарматских мечей степей Урала или развилась самостоятельно, что не исключает, конечно, влияния культурных взаимодействий. Второе предположение вполне вероятно, так как среди бронзовых кинжалов Южной Сибири есть целый ряд кинжалов «скифского» типа с узким бабочковидным перекрестьем. Эфесы типичных бронзовых кинжалов майэмирского этапа Алтая (VII–V вв. до н. э.) очень похожи на перекрестья раннепрохоровских мечей. Они могли послужить основой для параллельного и самостоятельного развития в Южной Сибири меча или кинжала близких южноуральским формам.

2. Вторым типом мечей раннего этапа прохоровской культуры являются южноуральские мечи со слабо изогнутым серповидным навершием и дуговидным перекрестьем. Они появились в Оренбургских степях одновременно с мечами первого типа. Их относительно ранняя дата довольно точно установлена в результате раскопок Ново-Кумакского могильника, произведенных М.Г. Мошковой в 1959 г. Там было найдено два меча этого типа. Меч из кургана 16 (Оренбургский музей; рис. 7, 7) имеет плоскую рукоятку с коротким, слегка изогнутым навершием и довольно широкий клинок. Длина меча 64 см. Меч из кургана 12 (Оренбургский музей; рис. 7, 8) отличается формой рукоятки, овальной в сечении, с относительно длинным серповидным навершием; клинок меча узкий, линзовидный в сечении. Длина меча 1 м.

В обоих курганах были найдены бронзовые наконечники стрел IV в. до н. э. (рис. 36, 37, Б).

Остальные мечи данного типа из Южного Приуралья представляют случайные находки. Среди них назовем короткий меч из пос. Нижне-Красинского (Центральный музей Казахской ССР, г. Алма-Ата, № КП-2276/8; рис. 7, 10)[191]; его рукоятка почти тождественна рукоятке новокумакского меча из кургана 12 (рис. 7, 8). Короткий меч с треугольным клинком, ромбическим в сечении, найден близ с. Путятина Шарлыкского района Оренбургской области (Оренбургский музей; рис. 7, 9). Его длина 36 см. Перекрестье этого меча не сохранилось, но по округлому изгибу основания клинка и следу от перекрестья можно догадаться, что оно было дуговидным. Почти тождественны по форме меч неизвестного происхождения из Оренбургского музея (рис. 7, 11) и меч из пос. Борисовского Троицкого уезда (рис. 5, 6)[192]. Длина первого из них — 52,5 см (конец обломан), длина второго — более 70 см. У обоих рукоятки, прямоугольные в сечении, слегка расширяются в середине; довольно тонкие, постепенно суживающиеся к острию клинки имеют ромбическое сечение. Подобные мечи весьма удобны как для колющего, так и для рубящего удара. Весьма оригинален длинный меч (длина его 97 см) очень хорошей сохранности из с. Усть-Караболка Багарякского района Челябинской области (Челябинский музей; рис. 5, 7). Его рукоятка тождественна рукоятке меча из пос. Нижне-Красинского (рис. 7, 10). Длинный и очень тонкий клинок, ромбический в сечении, изогнут в нижней части, как клинок сабли; отсюда следует, что меч использовался как рубящее оружие всадника.

Следует отметить, что хотя, может быть, и случайно эти мечи распространены главным образом в северных районах раннепрохоровской культуры. На северной периферии сарматского влияния мне известна еще одна находка короткого меча подобного типа в погребении на ул. Аксакова в Уфе (1934 г.). Здесь он был найден с колчаном бронзовых стрел, что лишний раз свидетельствует об относительно ранней дате этого типа меча. На территории ананьинской культуры также известен короткий железный меч с дуговидным перекрестьем, орнаментированной рукояткой с двумя боковыми валиками и навершием в виде двух фигурок животных, лежащих головами друг к другу[193]. Этот меч был найден на Висимской даче в Пермской губернии. Форма рукоятки и стилистическая трактовка животных заставляют датировать этот меч временем в пределах IV–III вв. до н. э.[194]

Приблизительно в это же время мечи подобной формы проникают в Среднее Прикубанье. Длинный меч описанной модели был найден во впускном курганном погребении у станицы Кореновской Краснодарского края на степной речке Бейсужок. Н.В. Анфимов, опубликовавший эту интересную находку[195], справедливо связывает появление подобного меча в Прикубанье с продвижением сарматов на юг. Меч из станицы Кореновской чрезвычайно похож на длинные мечи из пос. Борисовского и с. Усть-Караболки. Он отличается только более коротким навершием. На востоке, в пределах Минусинской котловины, среди бронзовых кинжалов с прорезными рукоятками и серповидным навершием также изредка можно встретить кинжалы с дуговидным перекрестьем[196].

3. Последние два типа мечей характеризуют, как мы отметили выше, уже не савроматскую культуру, а прохоровскую — на стадии ее сложения в недрах предшествующей культуры. В это же время вырабатывается и собственно прохоровский тип меча с серповидным, реже прямым навершием и с тонкой брусковидной крестовиной. Этот тип мечей господствует в сарматском мире в течение еще двух столетий. О появлении меча прохоровского типа в IV в. до н. э. свидетельствует несколько находок в раннепрохоровских погребальных комплексах, причем дважды вместе с мечами «скифской» формы (см. выше).

182

Смирнов К.Ф. Меотский могильник у станицы Пашковской. МИА, № 64, 1957, стр. 304, 305.

183

Анфимов Н.В. Археологические разведки по Среднему Прикубанью. КСИИМК, 60, 1955, стр. 48.

184

Юсупов Г.В. Древнейшие поселения Гафурийского района…, стр. 60, рис. 7.

185

Ginters, s. 59, taf. 24, с.

186

Рисунок этого меча мне любезно предоставила Е.М. Берс; он хранился в личной коллекции В.Я. Толмачева.

187

Киселев С.В. Тагарская культура. Тр. секции археологии РАНИОН, т. IV. М., 1928, стр. 264–265 (таблица); Martin, pl. 23, 3; Radloff W. Aus Sibirien, В. II, s. 122, taf. 10, 11, 12. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири, стр. 143, табл. XXV, 6; Збруева А.В. История населения…, стр. 100, табл. XXI, 18.

188

Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая. МИА, № 26, 1952, стр. 306, рис. 132.

189

Киселев С.В. Тагарская культура, стр. 264–265 (таблица); его же, Древняя история Южней Сибири, стр. 160, 161.

190

Бернштам А.Н. Указ. соч., синхронистическая таблица (Историко-археологическая классификация памятников Центрального Тянь-Шаня, Памиро-Алая и Ферганы), 43.

191

Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области…, табл. VII, 9.

192

ОАК за 1902 г., стр. 142, рис. 255; Ginters, s. 52, taf. 24.

193

МАР, № 26, табл. XXVII, 5; Смирнов А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. МИА, № 28, 1952, стр. 98, табл. XXII, 9; Збруева А.В. История населения…, стр. 100, табл. XXI, 19.

194

Збруева А.В. История населения…, стр. 104.

195

Анфимов Н.В. Археологические разведки по Среднему Прикубанью, стр. 48, рис. 17, 1.

196

Кузнецов-Красноярский И. Минусинские древности, вып. I. Томск, 1908, табл. 1, 11.