Страница 7 из 28
Интерес к недвиговскому некрополю оживился вновь в начале нашего века. В 1908 г. казак Алексей Смычков, добывая строительный камень в Недвиговке, наткнулся на богатую могилу, в которой среди прочих вещей была найдена массивная золотая гривна — обруч, служивший шейным украшением и имевший на незамкнутых концах скульптурные золотые головки львов. В той же могиле находились обломки серебряного сосуда и остатки украшения в виде венка из золотых листиков (такие венки из тонких золотых листиков выделывались на Боспоре специально для того, чтобы ими увенчивать богатых умерших). При расследовании обстоятельств этой находки выяснилось, что это не первое богатое погребение, найденное Алексеем Смычковым. Еще раньше, весной предыдущего года тот же Смычков при ломке камня обнаружил другую богатую гробницу со значительным набором золотых вещей — серег, ожерелий, колец, медальонов и пр. Все эти вещи он припрятал, а затем тайно продал в Ростове коллекционерам за 600 руб.
Золотой шейный обруч — гривна, найденная казаком Алексеем Смычковым в 1908 г.
Эти богатые находки побудили Археологическую комиссию вновь обратиться к раскопкам Танаисского могильника. На этот раз работы были поручены известному археологу Н. И. Веселовскому. Старший член Императорской археологической комиссии, заслуженный профессор Санкт-Петербургского университета, действительный статский советник, Николай Иванович Веселовский вел в то время большую раскопочную работу на юге России. Раскопки Недвиговского некрополя, которые Веселовский предпринял в 1908 и 1909 гг., были лишь мелким эпизодом в его деятельности: он одновременно копал и на Украине, и в Анапе, и в Прикубанье. Ему не удалось открыть в Недвиговке таких богатых погребений, какие были обнаружены Смычковым. И хотя он добыл очень интересные материалы, они все же не оправдали надежд, которые возлагала на эти раскопки Археологическая комиссия, рассчитывавшая представить «на высочайшее воззрение государя императора» новые находки золота и художественных изделий древности. Раскопки в Недвиговке были прерваны в 1909 г. и возобновились уже в наше время.
Николай Иванович Веселовский
РОМАНТИКА АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ЭКСПЕДИЦИЙр
Городище в Недвиговке
Экспрессы «Москва-Адлер», «Москва-Ереван» и другие дальние поезда кавказского направления проскакивают участок пути от станции Марцево до Ростова без остановки, даже не снижая скорости. Пассажиры, посматривающие в окна на сменяющие друг друга пейзажи, справа по ходу поезда видят сначала светло-серую гладь Азовского моря, а затем бесконечные извивы протоков донской дельты, один из которых — Мертвый Донец — во многих местах подходит к самому железнодорожному полотну. С левой стороны мелькают невысокие холмы коренного берега дельты с разбросанными там и сям станицами и хуторами, а за ними простираются бескрайние приазовские степи.
Скучающий взгляд пассажира скорого поезда вряд ли долго задержится на постройках хутора Недвиговки, живописно раскинувшегося по берегу Мертвого Донца. Белые и синие домики, зеленые группы плодовых деревьев, каменные заборчики дворов и огородов растянулись вдоль берега и вдоль железной дороги на несколько километров, взбираются от самой воды вверх по крутому откосу и останавливаются перед необъятностью распаханных степей. Для того чтобы увидеть и почувствовать всю прелесть этих мест, надо не промчаться мимо них с курьерской скоростью, а приехать сюда на медлительном местном поезде Ростов Таганрог, который не спеша ползет вдоль Мертвого Донца, делая остановки через каждые 2–3 км. Он высаживает своих пассажиров на низенькую площадку, покрытую гравием и заменяющую в Недвиговке платформу, прямо посреди хутора, всего в 50 м от реки и на таком же расстоянии от древнего городища.
Живописны улочки хутора Недвиговки
В июне 1955 г. задыхающийся паровозик притащил на эту платформу среди обычных для Недвиговки пассажиров — рабочих, возвращающихся со своих заводов, хозяек, едущих из города с покупками, любителей рыбной ловли, прибывающих сюда из Ростова с намерением просидеть выходной день с удочкой на берегу реки, — группу людей, явно прибывших издалека и с любопытством осматривающихся вокруг. Это были научные сотрудники и студенты — члены археологической экспедиции, которым предстояло возобновить раскопки древнего Танаиса.
Не остановившись даже на ночлег, а лишь забросив свои чемоданы, рюкзаки и постельные мешки в один из близлежащих домиков, мы поспешили на городище посмотреть место будущих раскопок. Перед нами простирался большой четырехугольник пустующей земли, без единого строения, без единого деревца. По сторонам четырехугольника протянулись заросшие травой широкие и глубокие Рвы, на дне которых жители хутора разбили огороды и делянки картофеля. Однообразный пейзаж оживляли лишь несколько коров, привязанных к колышкам в разных местах городища и лениво щипавших сухую и пыльную траву. Вся поверхность городища была покрыта буграми и ямами самых разнообразных форм и размеров. В косых лучах вечернего солнца она напоминала море с бегущими волнами. В некоторых особенно больших ямах угадывались старые раскопы и траншеи, проведенные прежними исследователями, другие углубления являлись результатом выборки камня, третьи могли быть следами последней войны — блиндажами, окопами, воронками. Что уцелело здесь после всех разрушений? Не перерыто ли здесь все настолько, что нет уже смысла проводить на городище раскопки? Именно об этом предупреждали нас еще в Москве и Ростове скептики, считавшие, что Недвиговское городище полностью разрушено.
На первый раз было решено ограничиться двумя пробными раскопами на территории городища. Место для одного из них было выбрано в центральной части четырехугольника, рядом с огромной ямой, образовавшейся на месте старого раскопа Леонтьева. Участок наших работ был перекрыт грунтом, выброшенным из раскопа Леонтьева. Это давало надежду, что слои и постройки в этом месте сохранились относительно хорошо: по крайней мере после 1853 г. добыча камня здесь не производилась. Увы, надежды не оправдались. Оказалось, что этот участок был сильно перекопан на глубину до 2 м еще до леонтьевских работ и что остался нетронутым только нижний слой. И все же этот участок дал много интересных находок: амфоры, целые горшки, железный серп; были отрыты здесь и остатки древних зданий.
Все эти амфоры были найдены в одном колодце на первом раскопе
Второй раскоп был заложен в северо-восточной части городища около угловой башни. Огромная воронка на самом углу городища свидетельствовала, что эта башня давно уже раскопана и выбрана на камень. Поэтому мы начали копать немного поодаль на сравнительно ровном месте, где надеялись открыть сохранившийся участок крепостной стены. И действительно, уже на второй день работ мы натолкнулись на остатки оборонительной стены. Почти у самой поверхности земли, над тонким слоем дерна, лежали огромные необработанные каменные глыбы, составлявшие кладку стены. Ее развалины достигали здесь высоты более двух метров. И хотя далее на юг стена была почти полностью выбрана добытчиками камня, ее направление легко прослеживалось по остаткам канавы, в которую был уложен в древности фундамент стены, и по отдельным сохранившимся камням самого фундамента. А рядом с крепостной стеной раскопки открыли руины нескольких домой с внутренними мощеными двориками, с глубокими подвалами, заполненными всевозможными вещами, с колодцами и цистернами для собирания дождевой воды, с земляными ямами — зернохранилищами.