Лекарство для демона

Весь день он был в отвратительном настроении. В разговоре с советниками отвечал резко, вяло перелистывая доклады и отчёты. Особым вниманием был удостоен доклад о Демоническом квартале. Дела там действительно шли на лад. Торговцы и ремесленники исправно платили налоги.

«Если бы она так заботилась о людях, как заботится о демонах», — с раздражительностью подумал он, выходя из кабинета на террасу. Хотя девушка и не делала различий между людьми и демонами, Чариосу всё-таки казалось, что Милагрос относится к ним по-особенному. А к одному из них и подавно. Стоило ему подумать об Азазеле, как всё закипало внутри. Разве не ради того, кто особенно дорог, можно пожертвовать жизнью и свободой. Разве не ради того, к кому привязался душой, надо надрываться, не спать ночами, чтобы спасти и сделать жизнь его народа лучше. Разве не ради любви к нему. От этой мысли неприятный холодок пробежал по спине. Если бы она работала с таким же усердием ради людей, Анатей стала бы жемчужиной Мистарсии, где все были бы счастливы и жили в достатке. Он часто видел, как она не раз помогала совершенно незнакомым людям. Как её узнают на улицах столицы и как с радостью приветствуют.

«Любимая всеми», — невольно пришло ему на ум.

Но стоило памяти вернуть его чуть в прошлое, когда он увидел её в объятиях демона, как от ярости хотелось рвать и метать. Внезапно он почувствовал невыносимую боль в теле, словно кто-то вонзил в него нож. В голове крутилась одна мысль: как она могла так себя вести? Что именно Милагрос видит в Азазеле, чего не видит в нём. Это заставляло чувствовать себя уязвимым и беспомощным, словно внутри началась война, и он не знал, как её остановить.

Каждое её прикосновение к нему казалось ему предательством. Чариос представлял, как она улыбается ему и нежно смотрит на демона, как никогда не посмотрит на него. Император чувствовал себя одиноким и опустошенным. Весь мир уходил у него из-под ног. Чариос не понимал, почему это вдруг так стало важно для него. Почему каждый раз мысли возвращали его к собственной реакции на происходящее. От того, что он увидел, он чуть не потерял контроль над собой. Так хотелось подойти и оторвать её от него. Он не мог продолжать смотреть на них и не мог оторвать от них взгляда, словно боль и ревность привязала его к этому месту, не давая возможности пошевелиться. С другой стороны, император понимал, что если он уйдет, то это будет признанием его слабости, его поражения. Он не может проиграть какому-то демону в чем-то. Она поклялась ему в верности как императору, но теперь это казалось ему пустым звуком. Куда же подевалась его выдержка и невозмутимое хладнокровие.

Чариос знал, что должен избавиться от этого гнетущего чувства, которое никак не хотело его отпускать. Он боялся, что оно поглотит его полностью. Но с каждой секундой это становилось все труднее и труднее.

— Ваше величество, прикажете позвать леди Милагрос? — спросил слуга, прерывая поток его мрачных раздумий, который всё ещё стоял в дверном проёме, ожидая дальнейших указаний.

— Нет, — сухо ответил он, боясь, что стоит ему посмотреть на неё, то ревность превратится в жгучую ненависть.

Камердинер развернулся, чтобы покинуть его кабинет.

— Хотя нет, зови, — вдруг передумал монарх. Слуга удалился выполнять поручение.

Он должен знать, что он значит для неё не как император, а как человек, как мужчина. Волнительно билось его сердце в ожидании её появления.

Вскоре тихий шорох платья свидетельствовал о том, что она пришла на террасу.

— Вы звали, Ваше величество? — услышал он её голос, и сердце пропустило удар. Девушка даже не подозревала, какие страсти кипели в душе императора.

Чариос глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и начать разговор в своей беспристрастной манере.

— У меня к вам очень важный вопрос. Вы хотите, чтобы я был счастлив, леди Милагрос? — спросил он, обернувшись к ней и испытующе взглянув на неё.

— Безусловно, — улыбнулась юная баронесса. Словно это было само собой разумеющееся.

— И на что вы готовы ради того, чтобы я был счастлив? — спросил он.

Милагрос подошла к нему и напряженно посмотрела на статного молодого мужчину с неподдельным восхищением.

— Если счастье моего императора будет хоть в какой-то мере зависеть от меня. Я сделаю всё, что от меня зависит, — уверенно ответила она.

Тут неожиданно для неё он взял её за руку. Тепло его ладони, не одетой в перчатку, было очень приятно и было приятным.

— Благодарю. Вы опять разрешили все мои сомнения. Я тронут вашей самоотверженностью. Завтра утром я отбываю из столицы и из Мистарсии. Меня не будет целый день, может быть больше. Я попрошу вас на время моего отсутствия не покидать дворец. Надеюсь, моя помолвка пройдёт без эксцессов и мне не откажут, — сказал Чариос со спокойным выражением лица, будто не решалась его судьба, а он шёл на рядовое заседание Совета.

— Вы наконец-то решились, — с замиранием сердца произнесла девушка.

Известие о том, что, возможно, в скором времени во дворце будет жить императрица, и обрадовало, и насторожило. Неизвестно, как она отнесется к её присутствию в доме императора, ведь, по сути, ни служанкой, ни наложницей Милагрос не была.

— Да, — ответил монарх, наблюдая за её реакцией.

— Поздравляю и искренне желаю вам и вашей избраннице счастья, — сказала она. Тоска смешалась с радостью в её взгляде.

Мужчина улыбнулся в ответ. Девушку же тревожил страх неизвестности.