Страница 42 из 62
— Домчу! — в тон ему завопил возница и подхлестнул коней.
Карета неслась со страшным грохотом, лавируя между чинно ехавших экипажей и элегантных ландо с разряженными барышнями. Привстав на козлах, кучер что было сил погонял коней. К зданию сыскной полиции добрались за десять минут. Лошади были в мыле, кучер еле переводил дух. Зато Путилин, не скупясь, бросил ему серебряный полтинник.
Дальше начальник сыскной полиции стремительно мчался по коридорам, желая как можно скорее начать поиск негодяя, посмевшего среди бела дня прийти к нему домой, выкрасть форму и печать.
Увидев начальника, дежурный подскочил к нему:
— Иван Дмитриевич, там вас этот…
Путилин махнул рукой, понимая, о чём собирается говорить подчинённый:
— Понял, понял. Не переживай, разберёмся.
Начальник спешил в свой кабинет, чтоб проверить, всё ли там на месте. Дверь оказалась открытой, а за рабочим столом начальника восседал следователь Иннокентий Лазаревич Туров. Это не предвещало ничего хорошего, несмотря на то, что следователь держался вполне дружелюбно.
— Моё почтение, Иван Дмитриевич!
Путилин оживился и деловито спросил:
— День добрый! Рассказывай, Иннокентий, какие тут дела?
Чтоб скрыть свою растерянность, начальник подошёл к гостевому креслу, стоявшему напротив его стола, и уселся в него. Туров прищурил один глаз и склонил голову набок, как будто собирался поделиться приятными впечатлениями о выходных.
— Главный банк обчистили посреди бела дня, представляешь?
Путилин многозначительно кивнул, стараясь сохранять невозмутимый вид.
— Представляю.
Туров сменил ухмылку на задумчивое выражение лица. Казалось, он по какой-то причине глубоко сочувствует Путилину.
— Я думаю, ты очень хорошо это представляешь.
Начальник пригладил волосы, разлохматившиеся во время бешеной скачки на извозчике.
— И кто же это так нагло действует? — спросил он.
Туров снова ухмыльнулся и иронически взглянул на Путилина.
— Об этом я тебя должен спросить. У меня куча свидетелей, которые видели, как ты собственной персоной уехал в карете с деньгами в неизвестном направлении.
Путилин удивлённо развёл руками, но не выказал ни малейшего возмущения.
— Неужели? И все свидетели меня узнали?
Иннокентий Лазаревич раскрыл папку, лежащую перед ним, и сделал вид, что читает текст оттуда:
— Узнали. И форма твоя, и густые бакенбарды, и печать. Как быть, не подскажешь?
Путилин слегка подался вперёд. Глаза его горели злым блеском, но ни один мускул на лице не дрогнул.
— Про форму и печать я тебе сейчас расскажу. Украли их у меня из дома. Жена дала описание преступника.
Туров закрыл папку, встал и поправил жёсткий воротник мундира.
— Иван Дмитриевич, я понимаю, что всякое на свете бывает. Но пока новых доказательств не появится, ты извини.
Туров смотрел на начальника немного грустными глазами, сочувствуя и вместе с тем не смея нарушить служебный долг.
— Как прикажешь понимать? — тихо спросил Путилин, вставая с кресла.
Перед глазами у него всё побелело. Только сейчас он понял, что дело приняло серьёзный оборот.
— Мне приказано взять тебя под арест, — твёрдо произнёс Туров.
Жуткое состояние охватило Путилина. Ему казалось, что где-то вдали он слышит издевательский хохот. Какая-то гнусная дрянь за его спиной подстроила страшную ловушку, а он, гений сыскного дела, со всего маху угодил в неё. В душе у него боролись гнев и отчаяние. Где такое видано, чтобы начальника полиции ни за что ни про что обвинили в предательстве, словно прожжённого преступника!
— Ну что же, давай. Арестовывай! Верь мошеннику больше, чем человеку, награждённому десятью орденами! — выкрикнул Путилин, не сдерживая больше кипевшей в нём обиды.
Туров молча достал наручники и подошёл к Путилину, ещё не верившему до конца в происходящее:
— Давай-ка сюда ручки!
Меньше всего начальнику полиции хотелось стать поводом для насмешек и унижений. Пусть тюрьма, пусть следствие, но подчинённые не должны видеть его позора.
— Слушай, Иннокентий, мне с этими ребятами и дальше работать. Давай обойдёмся без театрального представления. Просто выйдем вместе из участка, и всё, — дружеским тоном попросил он.
Туров удивлённо посмотрел ему в глаза.
— А почему ты решил, что ещё будешь здесь работать?
Путилин оторопел и бессильно опустился в кресло.
— Ах вот оно что! Так ты на моё место метишь, друг ситный?
Иннокентий Лазаревич в мгновение сделался неприступным и суровым.
— Протяните руки, господин Путилин! Вы арестованы!
С гордой ухмылкой, но в душе чувствуя себя жестоко обманутым, Путилин покорно протянул руки для наручников, словно последний воришка, задержанный на рынке.
Ярость и гнев душили его. Теперь он осознавал, что это была хитро продуманная подстава. Но кто придумал и осуществил такой дьявольски-коварный план? Ради чего всё это устроено? Неужели только ради его должности? Нет, в такое он не верил. Туров, конечно, гнилой человечишка, но у него ума не хватило бы состряпать такую грандиозную аферу. Пытаясь сохранять уверенность, Путилин посмотрел в глаза следователю и язвительно проговорил:
— Ну ты и жук, Иннокентий! Ха-ха. Давай-давай, арестовывай!
Туров вздохнул и, ни говоря ни слова, быстро защелкнул наручники на запястьях начальника.
«Что же это, если не карьерная интрига? — продолжал рассуждать Путилин. — Корысть? Безумная дерзость? А может быть… месть?»
10.
Наслаждаясь тёплым солнечным днём, Савин прогуливался по палубе. Он любовался своим новым приобретением — большой белый пароход под названием «Сюзанна» теперь принадлежал ему. Матрос тщательно выводил на носу судна ярко-синие буквы — новое имя парохода. Корнет чувствовал себя безгранично счастливым — ничто не омрачало его настроения, всё шло по плану.
Широкоплечий судовладелец пересчитывал толстые пачки денежных купюр, полученных от продажи судна, и с лёгким с недоверием косился на покупателя, так легко расставшегося с немалой суммой.
— Команду тоже приобретаете? — полюбопытствовал он.
— Со всеми потрохами. Я же сказал, — с самодовольной усмешкой ответил Савин.
Судовладелец неспешно и бережно складывал деньги в портфели.
— Что ж, поздравляю с покупкой! Запустите речные прогулки с пассажирами? — поинтересовался продавец, желая дать несколько дельных советов юному коммерсанту.
— Нет. Прогулки будут с одним-единственным пассажиром, — задумчиво произнёс Савин.
Взгляд его обратился к причалу, где должна была ожидать прелестная Сюзанна.
Девушка стояла почти у самой кормы и с удивлением наблюдала за швартовкой парохода, названного её именем. Савин смотрел на девушку с борта судна влюблёнными глазами. Мысленно он представлял, как они вдвоём отправятся в морское путешествие. Тихий плеск волн, лунные блики на воде, безбрежный небесный свод… И никаких тебе полицейских ищеек, банкиров и прочих неприятностей.
Матросы живо скинули трап к причалу. Корнет ловко спустился к Сюзанне и протянул ей руку, приглашая подняться наверх вместе с ним. Девушка улыбнулась и, изящно приподняв пышные юбки, шагнула по трапу. Она немного волновалась и очарованно смотрела на Савина:
— Вы — человек слова, месье Николай. Только прошу, не надо мне его дарить.
Иностранка приняла гордый вид, демонстрируя неприступность.
— Не буду, если вы этого не желаете, — с полной серьёзностью ответил Савин.
Но тут же добавил, нежно склонившись к её плечу и заглядывая в чудные глаза девушки:
— Знайте, я в любую секунду готов подарить вам не то что пароход, а всю свою жизнь.
Сюзанна внимательно посмотрела на Савина. Она не понимала, всерьёз ли он говорит или просто кружит ей голову, желая добиться её благосклонности. Уж слишком внезапно воспылал к ней страстью этот молодой человек! Спору нет, он обходителен, воспитан, с ним интересно и весело. Но что-то в поведении Николая настораживало Сюзанну. Словно за красивой внешностью и модным костюмом она чувствовала неприглядную изнанку. Может быть, это ангел-хранитель Сюзанны подсказывал ей верные мысли, пытаясь уберечь девушку от страшного разочарования?