Страница 17 из 62
От неожиданности Наталья испуганно открыла глаза и вздрогнула, так что книга выпала из её белоснежных рук.
— Вы что себе позволяете? — с негодованием воскликнула девушка.
— Быть может, вы забыли меня. Мы уже виделись в театре. Я — граф де Тулуз-Лотрек, — продолжал Савин, словно не замечая волнения девушки.
Наталья, не привыкшая к такому поведению кавалеров, взглянула на него с гневом. Лицо её приняло суровое выражение.
— Сударь, мне совершенно не интересно ваше общество, — холодно произнесла девушка.
Её голубые глаза сверкали негодованием. Она резко встала и, не подняв с земли книги, устремилась по тропинке прочь. Девушка явно показывала, что не желает разговаривать со столь наглым типом.
Савин подобрал книгу и бросился вслед за Натальей. Резким движением он схватил её за руку, словно девушка уже безраздельно принадлежала ему.
— Наталья Николаевна, я влюблён в вас без памяти, влюблён с самого первого взгляда, — воскликнул Николай, глядя девушке в глаза с неприкрытой страстью.
— Отпустите меня! — крикнула Наталья, пытаясь вырваться.
Савин послушно отпустил её и заговорил жарким полушёпотом:
— Поедемте со мной в Париж, умоляю вас!
— С такими манерами, сударь, я даже до собственного крыльца с вами не пойду! — презрительно ответила Наталья.
Она чувствовала невероятное раздражение, оттого что не могла достойно противостоять этому самоуверенному наглецу. Дочь губернатора не привыкла к подобным выходкам и не представляла, как вести себя с кавалером, дерзко идущим наперекор этикету и правилам приличия. Девушка поспешила прочь от графа, но он упорно следовал за ней. Неприступность Натальи не огорчала Савина. Ему казалось, что губернаторская дочка просто слишком высокого мнения о себе.
«Ломается, как институтка на первом балу. Однако же я укрощу тебя, голубушка!» — думал он.
Желание завоевать Наталью было для него сейчас не просто частью намеченного плана, а азартной целью. Это как игра в вист, когда на кон поставлена огромная сумма.
— Наталья, постойте же! — умоляюще воскликнул он и попытался обнять её за талию.
— Хам! Я сейчас закричу! — задохнувшись от гнева, сдавленно проговорила Наталья.
Девушка настолько потеряла контроль над собой, что испугалась собственной ярости. Ей казалось, что сейчас этот бесстыдник набросится на неё, и тогда… Что будет тогда? Страшно даже представить столь неловкий момент.
Савин даже мысли не допускал, что может не нравиться Наталье. Он полагал, что голубоглазая красавица всего-навсего играет с ним, как все разбалованные девицы из знатных семейств. Корнет не пошёл за ней дальше и, оглядевшись по сторонам, направился обратно к дому. Пора было вернуться к столу, чтобы не вызвать подозрений.
— Что за город такой, не бабы, а сплошные кобылицы! — с досадой воскликнул он.
Савин посмотрел на книгу, которую до сих пор держал в руке, и с презрением отбросил её в кусты. Ему показалось, именно содержание этого романа сделало девушку настолько чёрствой, что она возвела вокруг себя недосягаемую стену из благородных манер.
Занятый своими мыслями, Савин не заметил за кованой оградой сада тёмную женскую фигуру. Это была Вера. Спрятавшись за кустом жимолости, революционерка наблюдала за всем, что происходило в саду, и напряжённо вглядывалась в лицо корнета. Вера пыталась понять, что он чувствует и почему ведёт себя так.
Когда Савин бежал за губернаторской дочкой, Вера с невольной ревностью закусила губу. Ей хотелось закричать ему вслед что-нибудь оскорбительное, но она сдержалась. Его напыщенный вид и дорогой костюм ясно показывали, на какие нужды «главный» потратил партийные деньги.
«И ради чего? Чтобы понравиться сумасбродной дочке губернатора? Предатель!» — думала про себя Вера.
Нахмурив брови, она размышляла, как разоблачить негодяя. Сегодня всё станет на места! Этот проходимец ответит за свой бессовестный обман, и бразды правления снова вернутся к ней. Теперь товарищи узнают, кто такой этот… мерзавец. Вера чувствовала одновременно разочарование, гнев и обиду.
6.
Савин с лёгким пренебрежением смотрел на подпольщиков, собравшихся в той же избе, где он впервые их встретил. Простота и наивность этих людей вызывали у него усмешку. Вера намеренно собрала товарищей для прочистки его «предательской натуры», и революционеры смотрели на Савина враждебно, легко поверив доводам своей пылкой предводительницы.
Восседавший на стареньком стуле в дорогом чёрном сюртуке и лакированных сапожках Савин выглядел настоящим столичным щёголем. Его аккуратно уложенные волосы, гладко выбритое лицо и запах французского одеколона вызвали не только подозрение, но и возмущение у тех, кто доверчиво уступил ему власть и партийные деньги.
Вера стояла перед Савиным с таким суровым видом, будто объявляла ему приговор. Молчаливая поддержка товарищей придавала ей силы. Девушка с недоумением осознавала, что этот нахал даже не думает извиняться.
— Друзья, вы только посмотрите на эту буржуйскую морду! Где деньги, которые я вам передала? Отвечайте немедленно! — гневно воскликнула она.
Савин уставился в пол, нарочно опустив голову, словно изучал старые прогнившие доски. Он ждал, когда Вера выпустит пар, чтобы нанести ей сокрушительный ответный удар.
Девушка посмотрела на товарищей и подняла правую руку вверх:
— Кто за то, чтобы доложить об этом наглеце в главный комитет и отстранить его от управления ячейкой, поднимите руки!
Даже не глядя на подпольщиков, Савин понимал, что они разгневаны до предела. Одного слова сейчас достаточно, чтобы они забыли об осторожности и пристрелили его. Но он терпеливо сохранял молчание. Ещё не время вмешиваться…
Юноша Степан, стоявший рядом с Верой, первым вскинул руку.
— У нас даже губернатор не позволяет себе так одеваться! — с яростью вскричал он.
Глаза Степана горели возмущением. Казалось, он готов прямо сейчас наброситься на обманщика и задать ему трёпку.
Товарищи все как один подняли руки. Савин не поднимал взгляда, продолжая любоваться носками своих сверкающих сапог. Как нелепо они выглядели в нищенском убранстве этой комнаты, куда его забросила своенравная судьба!
— Спасибо, товарищи, за поддержку. Я сейчас же отправлю телеграмму, — сказала Вера.
Не желая больше общаться с предателем, она повернулась к нему спиной.
Корнет вскинул глаза на угрюмые лица и медленно, словно в театре, захлопал в ладоши. Его лицо светилось от удовольствия. Больше всего он любил моменты, когда его искусство поражать публику находило себе применение. Он встал и вплотную подошёл к Вере. От неожиданности она открыла рот, но не знала, что сказать.
— Отличное выступление, Вера Ивановна. Можно теперь я?
— Последнее слово? Пожалуйста! — гордо произнесла Вера, отступая на шаг.
На лице её отразилось удивление. Что ещё выдумал этот мошенник?
Савин холодно оглядел присутствующих, вальяжно поправил воротник и посмотрел на свою стройную тень, пересекавшую стену напротив. Выдержав эффектную паузу, он взглянул в лицо каждому из подпольщиков. Некоторые отводили глаза, чтобы не проявить лишнего неодобрения. Кто знает, чем обернётся эта странная история!
— Товарищи! Всё, что сказала сейчас Вера Ивановна — чистая правда.
Люди единодушно загудели, выражая негодование. Савин уверенно поднял палец правой руки, призывая всех к молчанию.
— Вы обещали дать мне слово, — он снова сделал паузу, чтобы подогреть интерес товарищей. — Так вот, Вера Ивановна забыла упомянуть, что вчера я был на приёме у губернатора. Сватался к его дочери.
Мужчины вновь обеспокоенно загудели. Но все понимали, что за этими словами кроется некая хитрость. Не может человек так нагло сознаваться в предательстве. Выходит, он задумал что-то полезное для общего дела?
Вера вскочила и суетливо замахала руками. Она что-то крикнула, пытаясь остановить Савина, но её никто не слушал. Корнет поднял руку, чтобы продолжить. Гул голосов немедленно стих.