Я – контрабандист

– Это тебе не Красное море, – хрипел он. Или: – Хоть бы ракетницу достать, а то даже застрелиться не из чего.

…Большинство пассажиров спит, хотя снаружи струится яркий свет. Какие ослепительные, чистые краски! Мы как будто летим над голубым океаном с плавающими по нему фантастическими сияющими холмами белой пены. А все же интересно, какой он, океан?

Я всегда с большим интересом читал письма Олега с описанием его морских экспедиций. Из них я узнал, что он побывал уже в районе Марианской впадины и следующая его цель – Красное море. Затем он сообщил, что его приглашают работать в Канаду. Позднее, уже из Канады, пришла посылка с красивыми вещичками для моей годовалой дочки. Уже тогда меня несколько удивило, что в прилагавшейся записке друг рассказывал об изобилии и качестве канадских товаров, но почти ни словом не обмолвился о своей работе геолога. После этого год или больше от него не было никаких вестей.

И вот однажды звонок и знакомый голос:

– Вадик, привет! Как живешь? Как дочка? Что с работой? Я слышал, вас чуть ли не разгоняют.

Я не успел ответить.

– Слушай, Вадька, – долетело до меня из невообразимой дали. И после маленькой паузы: – Пойдешь со мной в Корею?

– Пешком? – хохотнул я, воспринимая его слова как шутку.

– На судне. Тебе нужно лишь получить загранпаспорт.

Это уже не походило на шутку.

– Ты что? Какая Корея?! – прокричал я в трубку.

– Южная.

– Да при чем вообще Корея?! Что мне там делать?

– Товар будем возить, – последовал ответ. – На продажу.

– Это невозможно! – постановил я.

– Я разузнал: все возможно, – по-своему понял мои слова друг. – И еще: про наш разговор никому не говори. Почему? Потом объясню.

Скоро пришел от Олега денежный перевод с припиской: «На паспорт». Так что волей-неволей заграничный паспорт пришлось оформить. «Может, когда-нибудь пригодится», – оправдывал я перед собой потраченное на это время и деньги друга. Мысль о Корее я сразу выкинул из головы, а скоро забылся и тот телефонный разговор. Новенький загранпаспорт валялся без применения на полочке секретера. Однажды на него наткнулась жена.

– Зачем это тебе? – недоуменно спросила она.

– Может быть, пригодится, – я не стал говорить про Олега.

– И сколько это стоит?

Пришлось назвать цифру.

– А ты знаешь, что нашей дочке не в чем ходить в садик? – Катя впервые смотрела мне в глаза так холодно. – Ты весь в своем Енисейском кряже, а мы сидим без денег. Я уже не говорю о том, что у меня самой нет туфель, нет нормального пальто, ни одной приличной юбки! Но скоро и молоко ребенку не на что будет купить.

Спустя несколько дней я рыл за городом колодец вдвоем со знакомым кандидатом наук.

– Это как раз по нашему профилю: геологи всегда стремятся в глубь земли, – шутил напарник, сидя в колодце, в то время как я с тупым упорством механизма тянул на веревке очередное ведро с глиной.

И все же это были лишь случайные заработки. Деньги с удивительной быстротой иссякали. И в часы бессонницы теперь вместо мыслей о золотоносных зонах передо мной вставали вопросы: на что жить, что сделать, чтобы жена не смотрела на меня так тоскливо.

И вдруг, в начале марта, снова звонок:

– Вадим, паспорт готов? А сам ты готов? Я выслал тебе деньги на билет. Отдашь, когда отработаешь.

– Какой билет? – растерянно пробормотал я.

– Как какой? На самолет. До Владивостока. Через десять дней мы с тобой выходим в рейс.

– Так сразу? А позже нельзя?.. – мямлил я, пытаясь найти вескую причину, почему я не смогу вылететь (а в том, что я не полечу, я тогда не сомневался). – А сколько я у тебя пробуду?

– Месяца три, может, четыре. Откуда я знаю? Как получится. Заработаешь на жизнь и будешь дальше заниматься своей наукой.

– Ну нет! – решительно возразил я. – Меня на такой срок никто не отпустит. У нас отчет. И диссертацию я пишу. Я, конечно, попробую поговорить с начальством… Но вряд ли.

– Хорошо, я перезвоню тебе через три дня.

…В иллюминаторе – опять темнота, опять ночь, луна, а мы все летим…

«ИДИОТЫ»

«Что же делать?» – ломал я голову после Олегова звонка. Может быть, сама судьба дает мне шанс выбраться из той беспросветицы, в какую я попал с семьей, – заработать на жизнь, как говорит Олег, и спокойно продолжать свои исследования? Представится ли еще когда-либо такая возможность? Представится ли возможность побывать за границей, сходить в рейс? Но с другой стороны… Все бросить – текущую работу, модель, которую осталось только довести до ума, почти завершенную диссертацию, укатить на четыре месяца в полную неизвестность… Нет, на такое я не могу пойти. Да и чего я вообще ломаю голову! Меня просто не отпустят! Начальник ни за что не отпустит. Он знает, над чем я работаю, знает, насколько это важно. Так что все решится само собой.

На следующий день, помнится, я все тянул, прикидывая, с чего начать объяснение со своим руководителем.

– Хорошо, что зашел. У меня как раз к тебе разговор, – такими словами встретил меня шеф.

В первую минуту я даже опешил: он уже все знает?!!

– Как идет работа? – последовал дежурный вопрос.

– Нормально. Заканчиваю главу в отчет.

– А как с деньгами? Подрабатываешь где-то?

– Приходится. Недавно рыл колодец.

– Что ж… Значит, ты сможешь это время как-то продержаться.

– Какое время?

– С апреля по сентябрь. Дело в том, что с апреля по сентябрь нас отправляют в неоплачиваемый отпуск. Весь институт.

– А на что жить? – спросил я. – Колодец – дело случая.

– Не знаю, – помрачнел он. – Сам не знаю, на что жить. И чем все это кончится, – и он хлопнул ладонями по крышке стола: – Всё!

– Как же так?! – возмутился я. – А защита отчета?! А моя диссертация?

– Защита отчета переносится на осень. Если вообще осенью здесь что-то будет… А твоя диссертация, друг мой, это твое личное дело.

– Статья – тоже мое личное дело?! А конференция по золоту, где у нас с вами доклад?! А модель?! – я уже почти что кричал, совершенно забыв о том, что сам несколько минут назад собирался отпрашиваться. – Мы же будем терять квалификацию! Государство потеряет специалистов, месторождения, что могли быть открыты! Это тоже мое личное дело?!!

Мое возмущение оказало на шефа действие, сравнимое с действием запала на заряд.

– Идиоты!!! – вдруг закричал он еще громче меня, вскочил из-за стола, и лицо его побагровело и все пошло какими-то волнами. – Мы! Мы идиоты! Все мы! Средним классом захотели быть! Как в Америке. Демократии захотели! На митинги бегали. Болтунов всяких слушали, рты раззявив. «Перестройка», «рыночная экономика»! А теперь вон… картон по мусорным бачкам собирать будем! Чтобы на батон себе заработать. Интеллигенты хреновы! – он чуть не задыхался от распиравшего его гнева и отчаяния (таким шефа я видел впервые). – Когда в Прибалтике русских начали давить – молчали. Мол, там демократия строится. Геологические экспедиции стали ликвидировать одну за другой – тоже ничего, «необходимость новых экономических условий»… А теперь… когда самих за горло взяли – завопили! А кому мы теперь нужны?! Американцам? Что могли американцам продать, уже продали. Месторождения золота!.. Разведанные, готовенькие, только бери! Кубака на Чукотке! Пятьсот тонн металла! Воронцовское на Урале! Самые сливки! На разведку, подготовку их затрачены миллиарды! Годы! Люди положили на это жизни! Поколения геологов!.. Теперь продадим, деньги профукаем, и все. И больше с этих месторождений мы не получим ни копейки! На севере поселки брошены. Люди брошены! – он потряс в воздухе сжатым до побеления кулаком. – Нефть еще осталась, нефть продаем. А взамен что? Везут нам, как индейцам в период колонизации, стекляшки и безделушки. Все ларьки наполнены этой мишурой: жвачки, зажигалки разовые, пепси-кола, петарды, что рвутся у нас под окнами… У нас свое было лучше, много лучше! Все потеряли, разбазарили! Да что говорить…