Дворцовые интриги на Руси

Вскоре возник еще один конфликт — из-за жалованья норманнам. Оно им полагалось по договору, но Ярицлейв не спешил выполнять свое обязательство. В разговоре с Эймундом он якобы заявил: «Не хочу я выбирать, чтобы вы ушли, но не дадим мы вам такого же большого жалованья, раз мы не ждем войны»[53]. В ответ хитрый Эймунд спросил Ярицлейва, а знает ли он наверное, что конунг Бурицлав убит?

В процессе разговора выясняется, что тот жив, находится в Тюркланде (в земле печенегов. — П. Т.) и готовится к новой войне. Эймунд рисует перед Ярицлейвом картину того, что произойдет в случае победы Бурицлава. Он отступится от христианства, поделит страну между злыми кочевниками и выгонит из нее всех родичей Ярицлейва. И здесь Эймунд излагает коварный план устранения Бурицлава. Ярицлейву он задает такой вопрос: «Как же быть, господин, если мы доберемся до конунга, — убить его или нет? Ведь никогда не будет конца раздорам, пока вы оба живы». После некоторого раздумья Ярицлейв будто бы ответил: «Не стану я ни побуждать людей к бою с Бурицлавом конунгом, ни винить, если он будет убит»[54].

Получив слегка завуалированное согласие Ярицлейва, Эймунд приступил к реализации своего плана. Для этого были привлечены десять лучших и надежных дружинников, а также родственник Эймунда Рагнар. Снарядившись как купцы и оседлав коней, варяги двинулись в путь. К ночи они достигли места, где, по предположению Эймунда, должен был стоять лагерем Бурицлав. «Я узнал, — сказал Эймунд своим сотоварищам, — что здесь будет ночлег у Бурицлава конунга и будут поставлены на ночь шатры». Определив лучшее место для шатра и справедливо посчитав, что именно здесь расположится Бурицлав, варяги согнули дерево, привязали к его вершине веревку и закрепили ее концы. Сделав это, они отошли в глубь леса. Вскоре на поляну прибыл Бурицлав со своим отрядом. Его воины действительно поставили здесь свои шатры. Лучшим среди них был шатер конунга и поставлен он был точно там, где предполагал Эймунд. Когда наступила глубокая ночь и лагерь Бурицлава погрузился в безмятежный сон, туда проникли варяги. Незаметно они накинули петлю свисающей веревки на шест шатра Бурицлава, а затем перерубили те концы, которые удерживали дерево в согнутом положении. Оно резко выпрямилось и сорвало шатер конунга. Тогда Эймунд и его дружинники набросились на спящих Бурицлава и его охранников и убили их.

Прежде чем продолжать эту страшную повесть об убийстве Бурицлава, необходимо отметить, что до сих пор в ней не было практически ничего, что роднило бы ее с описанием убийства князя Бориса в «Повести временных лет». И последующие действия варягов мало чем напоминают действия убийц Бориса.

Отрезав голову Бурицлаву, Эймунд скачет с ней в Киев. Ранним утром он идет к Ярицлейву и рассказывает ему всю правду о случившемся. В подтверждение своих слов он демонстрирует голову Бурицлава и спрашивает у Ярицлейва, узнает ли тот брата. Конунг узнал и будто бы покраснел. Далее Эймунд заявил, что норманны сделали свое дело, теперь Ярицлейву надлежит позаботиться о том, чтобы тело убитого было с почестями предано земле. На что Ярицлейв ответил, что поскольку варяги поспешно решили и сделали это дело, то пусть они и позаботятся о погребении тела. Те вновь поехали на место убийства Бурицлава. Лагеря там уже не было, но обезглавленный труп Бурицлава лежал на месте убийства. Варяги обрядили его в подобающие одежды, приложили к нему голову и привезли в Киев. Здесь и произошло погребение Бурицлава, о котором, как уверяет сага, знали многие. После этого весь народ в стране пошел под руку Ярицлейва.

В заключение кратко остановимся на историографии этого вопроса. Большинство исследователей, непосредственно изучавших содержание Эймундовой саги, не имели ни малейшего сомнения в том, что в ней рассказывается о драматическом противостоянии Ярослава со Святополком. Согласно А. Лещенко, свидетельство саги о смерти Бурицлава, если к нему отнестись непредвзято, кажется более правдоподобным, чем летописная версия»[55]. Н. Ильину, который безоговорочно доверял многим сюжетам саги, показалось, что здесь речь идет не о Святополке, а о Борисе. Единственным его аргументом было замеченное им сходство рассказа саги с летописной повестью об убийстве Бориса. Не имея никаких дополнительных доказательств и ограничившись лишь сравнительным анализом обстоятельств двух убийств, Н. Ильин тем не менее недвусмысленно намекнул на причастность Ярослава к смерти князя Бориса[56]. Позже это необоснованное предположение повторили А. Хорошев, А. Назаренко и А. Головко, не прибавив к нему никаких собственных аргументов.

Что и говорить, вывод не только оригинальный, но и сенсационный. Но ведь и ответственный. Делать его на столь ненадежной фактологической базе, к тому же определенным образом интерпретированной, по крайней мере несерьезно. От источника в данном случае взято больше, чем он мог дать. Н. Ильин, прежде чем совершать столь сомнительное открытие, должен был показать, как Бурицлав-Святополк превратился в Бурицлава-Бориса. Ведь во всех событиях саги Бурицлав — это Святополк, ведущий борьбу с Ярославом за Киев. Иногда сага как бы объединяет образы Святополка и Болеслава, что вполне объяснимо, поскольку они были союзниками и в ряде эпизодов выступали совместно.

Противоречит выводам Н. Ильина и хронология событий. По летописи и житийным сказаниям, убийство Бориса случилось сразу же после смерти Владимира и утверждения в Киеве Святополка, то есть в 1015 г. Ярослав в это время княжил в Новгороде и даже не знал, что происходит на юге Руси.

Н. Ильин вышел из этого, казалось бы, непреодолимого затруднения таким образом, что перенес время убийства Бориса с 1015 на 1018 год. При этом он уточнил, что это могло произойти во время подготовки Ярослава к войне с Болеславом. И снова, кроме авторской логики, базирующейся на внутреннем убеждении, никаких документальных доказательств он не привел. Ведь их попросту не существует.

Вывод Н. Ильина ставит ряд вопросов, на которые невозможно ответить. Где был и что делал князь Борис в течение почти четырехлетнего соперничества за Киев Святополка и Ярослава? Почему Ярослав решил исполнить свое намерение не в 1016 или 1017 г., когда относительно прочно сидел в Киеве, а в 1018, в канун вторжения войск Болеслава и Святополка на Русь? И, наконец, как объяснить, что князь Борис находился в 1018 г. на расстоянии дневного пути от Киева во главе войска кочевников (турков и белокуманов — по терминологии саги)? Ведь они никогда не были его союзниками. Наоборот, Борис, по поручению отца, воевал с печенегами.

Высказанных аргументов вполне достаточно, чтобы навсегда отвести необоснованные подозрения Н. Ильина и его последователей. В саге безусловно говорится об убийстве Святополка. Другое дело, можно ли ей доверять. Не исключено, что это лишь очередной эпизод героизации ее главного героя Эймунда, призванный подчеркнуть неблагодарность скупого и хитрого Ярослава, а заодно и бросить на него тень братоубийства. Исследователи уже давно обратили внимание на то, что сцене, где Эймунд возвращается к Ярицлейву с отрубленной головой Бурицлава, а тот при этом краснеет, имеются параллели в саге о Харальде Суровом Снорри Стурлуссона. Там Хакон Иварсон убивает Асмунда, племянника и воспитанника датского конунга Свейна, приносит Свейну отрубленную голову Асмунда, и конунг густо краснеет[57].

Согласно саге, воспоминания о братоубийстве были причиной окончательного разрыва Ярицлейва с Эймундом. Как полагал А. Сенковский, противники норманнов, которые знали об их тайном злодействе, говорили князю, что он не должен держать варягов при себе, поскольку их присутствие напоминает ему об убийстве брата. Так ли было в реальной жизни, сказать сдожно. И вряд ли удастся выяснить это в будущем без выявления дополнительных источников.

53

Джаксон Т. Н. Указ. соч. С. 112.

54

Там же. С. 113.

55

Лещенко А. И. «Eymundor Saga» и русские летописи // Известия АН СССР: VI сер. 1926. Т. 20. № 12. С. 1069-1071.

56

Ильин Н. Н. Летописная статья 6523 и ее источники. М., 1957.

57

Джаксон Т. Н. Указ. соч. С. 170.