Город-храм Колхиды

Разнообразны и обиходные предметы этого погребения. Наряду с типичными колхидскими глиняными изделиями представлены привозные предметы, сообщившие нам о довольно интересных и разносторонних экономических и культурных связях Колхиды в IV в. до н. э.

Находки аттических предметов (известных нам и раньше) в самом Вани и других местах Колхиды подтвердили продолжение торговых связей Афин с Колхидой и в середине IV в. до н. э. А появление в погребениях синопских амфор возвестило об активизации торговли Синопы с Колхидой уже с IV в. до н. э., о которой мы раньше могли только предполагать по некоторым находкам монет. Более того, найденные там же две местные амфоры изготовлены по синопским образцам, что указывает на начало влияния синопского керамического производства, так ярко выявленного в Вани в эллинистический период.

Кроме синопских и колхидских амфор в погребении были найдены три другие амфоры (в специальной литературе они известны под названием «Солоха I»), по-видимому средиземноморского происхождения, также свидетельствующие о разносторонних экономических связях.

Большой интерес представляет и обнаружение в этом погребении золотого статора Филиппа II Македонского. Принято считать, что чеканка этих монет началась не ранее 352 г. до н. э. Это первый случай обнаружения монеты в погребении местной знати V — первой половины IV в. до н. э. Монета была найдена у шеи, следовательно, она была помещена во рту покойника, что, по всей вероятности, было связано с влиянием греческих загробных представлений: это плата Харону за перевоз души в царство мертвых. Влияние греческой культуры (оно было еще слабым в Колхиде в более ранний период — в VI–V вв. до н. э.) уже отчетливо проявляется в некоторых деталях вооружения. Так, наш «знатный воин» носит типично греческие бронзовые набедренники и поножи, так называемые кнемиды.

В погребении привлекает внимание еще одна находка: розовый глиняный кувшинчик с грушевидным туловом, украшенный треугольниками красного цвета, нанесенными на светлом фоне. Впоследствии такой кувшинчик был найден еще в одном погребении, а отдельные фрагменты часто стали попадаться и при раскопках культурных слоев IV в. до н. э. Чем же примечательны эти находки? Западнее Вани таких сосудов не находили, они зарегистрированы в восточных областях Колхиды. Эта керамика характерна главным образом для Восточного Закавказья (Иберии и Армении), и проникала она в Колхиду, несомненно, из Восточной Грузин. Весьма интересно, что подобная форма сосуда (но уже черного обжига) становится одной из ведущих в восточных областях Колхиды, в частности в погребальном инвентаре захоронений, распространенных именно с IV–III вв. до н. э., — это кувшинные погребения, появление которых на территории Колхиды, возможно, связано с расселением восточногрузинских племен.

В ногах воина (вне саркофага) обнаружены еще два скелета — мужчины и женщины, без всякого инвентаря. Под ними — скелет собаки. Несомненно, это были слуги, предназначенные сопровождать в «лучшем мире» знатного воина. Позже будут найдены такие погребения с еще большим числом слуг, но тогда, в 1969 г., это был первый случай находок такого рода, и поэтому нам он показался необычным. Обычай насильственного умерщвления слуг, как известно, находит множество аналогий в скифо-иранском мире. Когда мы полностью разобрали и эту часть захоронения, обнаружили отпечатки деревянного колеса, видимо от погребальной колесницы, которую разбили, очевидно, после совершения погребального ритуала: такой обычай также засвидетельствован среди скифов!

Таким образом, это погребение рассказало нам не только о воине по имени Дедатос, но и о разносторонних контактах колхов с греческим и скифо-иранским этнокультурными мирами. Оно впервые сообщило о крупных сдвигах в политической, социальной, культурной и этнической истории Колхиды с середины IV в. до н. э. (а быть может, и раньше?), чему мы нашли и другие доказательства в последующие годы. Вместе с тем это погребение удивительным образом объединило в себе зачатки одной из самых интересных эпох в истории древнего мира — эпохи эллинизма.

Но как бы ни было удивительно это погребение, по количеству предметов и их художественному достоинству оно намного уступало другому погребению, открытому нами в том же, 1969 г.

ЗЛАТООБИЛЬНАЯ КОЛХИДА

Златообильной Колхиды владыке Айэту

всепокоряющий рок богов

здесь воздал последние почести. Из эпитафии над погребенным в Колхиде царем Айэтом

В этой эпитафии, составленной в IV в. до н. э. неизвестным греческим поэтом (долгое время автором ошибочно считался великий философ Аристотель), привлекает внимание эпитет «златообильный», которым в древнегреческой литературе были удостоены лишь прославленные своими богатствами города Микены, Сарды и Вавилон.

И вот так же величают и Колхиду. «Злато-обилие» ее подчеркивается многими античными авторами. Так, например, в поэме Аполлония Родосского «Аргонавтика» царь колхов Айэт носит золотой шлем и живет в золотом дворце. Известный римский писатель и ученый-энциклопедист Г. Плиний Секунд Старший рассказывает о потомке царя Айэта Савлаке, который нашел «много золота и серебра в своем царстве, прославленном золотыми рунами».

А золотое руно, которое, по преданию, хранилось у колхов и так волновало умы и воображение древних эллинов? По утверждению одних, «хранящееся у колхов руно на самом деле было не золотое руно, а написанная на шкурах книга, содержащая описание того, как можно было добыть золото посредством химии», другие же греческие авторы пытались доказывать, будто «золотое руно представляет собой способ златописания на пергаменте, из-за чего и был совершен, говорят, поход на Арго».

Поход аргонавтов — это был поход за золотом! Так думали и другие греки. «Богатство Колхиды золотом, серебром и железом было истинной причиной похода», — писал великий географ древнего мира Страбон. Именно у него впервые, а затем и у других авторов находим мы сообщение о золотоносных реках Колхиды и добывании золота с помощью овечьих шкур: «Рассказывают еще, что у них (колхов. — О. Л.) потоки сносят золото и что варвары собирают его при помощи просверленных корыт и косматых шкур. Отсюда-то и сложилось, говорят, сказание о золотом руне». А по словам греческого писателя Аппиана (II в. н. э.), «многие источники, текущие с Кавказа, несут незаметный золотой песок; окрестные жители, погружая в воду густошерстые овечьи шкуры, собирают пристающий к ним золотой песок… быть может, такого рода было и золотое руно».

В высшей степени любопытно, что этот древнейший способ добывания золота, описанный античными авторами, почти до недавнего времени сохранялся в горных районах исторической Колхиды — в нынешней Сванети. Судя по этнографическим материалам, записанным в 40-х годах нынешнего столетия, «сваны золото добывают с помощью овечьих шкур. Натянутую на доску или же расправленную каким-либо другим способом овечью шкуру помещали в реке и укрепляли так, чтобы ее не унесло течением и чтобы шкура была обращена шерстью кверху. Намокшая шерсть удерживала частицы золота. Спустя определенное время шкуру достают из воды и расстилают на земле для просушки. Затем высохшую шкуру выбивают, вытряхивая из нес золотые крупинки». Трудно, наверное, найти более яркое подтверждение сведений античных писателей о Колхиде, в какой-то мере претендующих на объяснение мифа о золотом руне.

И вот златообилие Колхиды находит яркое подтверждение именно в Вани. Выше уже упоминалось о частых находках в Вани золотых изделий и говорилось об открытии в 1961 г. богатого погребения с довольно большим количеством золотых изделий. Но находки 1969 г. превзошли все до того известное.

Шел август, третий месяц работы экспедиции. Позади остались волнения, вызванные открытием погребения Дедатоса. На центральной террасе, но уже в ее юго-восточной части, мы продолжали исследование культурных слоев как VI–V вв. до н. э., так и более ранних периодов. Обнаруживались фрагменты обожженных глиняных обмазок с отпечатками деревянных прутьев (остатки древнеколхского жилища), разнообразной изящной, богато орнаментированной колхидской керамики. Встречались также обломки импортных греческих глиняных сосудов.