Страница 49 из 149
Второй тип статуэток Храмис Дидигора, представленный лишь обломками нижних частей фигурок, а также торсов и ног (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 93), отличается упрощенностью и схематизмом изображения. Эти фигурки имеют конусовидный торс с приплюснутой с двух сторон верхней частью (головкой?), широкие бедра, вытянутые и в большинстве случаев спаренные ноги. К этому типу, кстати, относятся и упомянутые фигурки из Шулаверисгора, Имирисгора и Гаргалартепеси.
Описанными находками исчерпывается коллекция антропоморфной скульптуры раннеземледельческих памятников не только Центрального Закавказья, но и всего Южного Кавказа. Правда, на поселении Арухло I найдены две обработанные и окрашенные красной охрой маленькие гальки, изображающие человеческие головки (табл. XL, 1, 2) с ясно проработанными деталями лиц. Одно из этих изображений выполнено с помощью процарапанных линий, в которые затерта красная краска (табл. XL, 2), черты другого (табл. XL, 1) оформлены углублениями и штриховыми линиями (Кушнарева К.Х., Чубинишвили Т.Н., 1970, с. 25–26). Эти находки уникальны.
Как известно, антропоморфная скульптура — один из существенных атрибутов культур обширной раннеземледельческой ойкумены. Неудивительно, что она представлена и в энеолитических памятниках Закавказья, хотя и в крайне ограниченном количестве по сравнению с раннеземледельческими памятниками Передней и Средней Азии (Антонова Е.В., 1977). Малочисленность антропоморфной скульптуры рассматриваемых памятников, по нашему мнению, можно рассматривать как одну из особенностей культуры энеолита Закавказья и Кавказа в целом. Характеризуя описанные фигурки, следует подчеркнуть их определенную типологическую близость некоторым группам антропоморфной скульптуры отдельных раннеземледельческих культур Старого Света. Действительно, в раннеземледельческих памятниках Ближнего Востока и Средней Азии представлены антропоморфные статуэтки, как схематизированные, так и вылепленные в натуралистической манере, в сидячей позе и с вытянутыми ногами, нередко украшенные росписью, различными налепами, резным или вдавленным орнаментом. Предполагается, что в развитии антропоморфной скульптуры во всей раннеземледельческой ойкумене, исключая Анатолию, наблюдается тенденция от натурализации изображения в неолите к схематизации его в энеолите (Антонова Е.В., 1977, с. 43). На отдельных статуэтках, подобно фигурке из Шомутепе, имеется перевязь (Антонова Е.В., 1977, табл. LXIII, 1–2; LXVIII, 7; LXX, 7). Кстати, перевязь отмечена и на статуэтках с памятников Кавказа III–II тысячелетий до н. э. (Формозов А.А., 1965, с. 129–130). Однако при более конкретном рассмотрении закавказских фигурок мы видим, что они все-таки отличаются от антропоморфной скульптуры раннеземледельческих культур других областей, в частности от антропоморфной пластики культур Анау и Триполья (см. соответствующие таблицы в настоящем издании), как и от скульптуры памятников неолита и энеолита Ирана и Анатолии (Антонова Е.В., 1977, табл. VI–XXXII, LVI–LIX).
Выше отмечалась определенная близость в орнаментации керамики квемо-картлийских поселений и памятников предхассунского времени Северной Месопотамии. Особенно удивительно то, что отдельные сосуды из Имирисгора и Арухло I, с одной стороны, и Умм-Дабагия и Телль Сотто — с другой, украшены почти одинаковыми налепными рельефными антропоморфными изображениями. В этой связи небезынтересно сравнить антропоморфную пластику памятников Месопотамии с закавказской. В Умм-Дабагия и Телль Сотто обнаружены одна-две почти целые и обломки примерно десяти других глиняных фигурок, вылепленных в натуралистической манере и в большинстве относящихся к типу сидящих фигурок со спаренными и вытянутыми ногами (Kirkbride D., 1973б, pl. VII, 1–3, VIII; Merpert N.J., Munchaev R.M., Bader N.O., 1977, pl. XXVIII–XXIX). Эти фигурки, исключая некоторые образцы из Телль Сотто (Merpert N.J., Munchaev R.M., Bader N.O., 1977, pl. XXVIII), типологически близки закавказским, в частности из Храмис Дидигора, но различия в моделировке отдельных частей фигурок из комплексов Закавказья и Месопотамии имеются, и довольно заметные. Антропоморфные статуэтки хассунской культуры (Мерперт Н.Я., Мунчаев Р.М., 1971, рис. 6) резко отличаются от женских фигурок как закавказских памятников, так и Умм-Дабагия и Телль Сотто. Однако безусловная типологическая связь прослеживается между определенной частью статуэток из памятников халафской культуры Северной Месопотамии (Антонова Е.В., 1977, табл. XLIV–XLVI, 1, 3, 5–7, 11) и описанными фигурками из Храмис Дидигора. Они близки позой и характером моделировки некоторых частей (торса и особенно массивных ног с приподнятыми коленями). Статуэтки Храмис Дидигора из всей месопотамской коллекции антропоморфной пластики более всего, пожалуй, схожи с халафскими. Правда, большинство халафских статуэток имеют руки и расписаны; их головки иначе моделированы (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 97).
Таким образом, небольшая коллекция мелкой антропоморфной скульптуры раннеземледельческих памятников Центрального Закавказья, несмотря на определенную схожесть с отдельными типами переднеазиатской терракотовой пластики эпохи неолита и энеолита, отличается самобытными чертами, да и керамика этих памятников в целом выступает как самостоятельный, можно сказать, сугубо местный комплекс, придающий оригинальность представленной ими культуре.
Таковы основные категории производственно-бытового инвентаря шулавери-шомутепинской группы раннеземледельческих поселений Закавказья. До настоящего времени в Центральном Закавказье не исследованы погребальные комплексы рассматриваемой эпохи. Исключение составляет одно погребение, открытое на поселении Бабадервиш. Оно было совершено в скорченном положении на боку в сопровождении кремневого скребка и двух крупных обработанных речных камней (Нариманов И.Г., 1966, с. 122). Видимо, можно предполагать, что энеолитическому населению Центрального Закавказья (или некоторым его группам) не был чужд широко распространенный во всем ареале раннеземледельческих племен обычай захоронения на площади поселения.
Южнозакавказская или нахичеванско-мильско-муганская группа памятников
Наибольшую известность среди памятников этой группы, как, впрочем, и энеолита всего Кавказа, получило в литературе поселение Кюльтепе I, располагавшееся в одноименном селении в 8 км к северу-северо-востоку от г. Нахичевани. Холм длиной с севера на юг около 150 м, а с запада на восток 100 м, вероятно, имел овальную в плане форму. Высота его над окружающей местностью достигала 14 м (Абибуллаев О.А., 1959б, с. 431). Сохранившийся останец тепе был полностью раскопан (табл. XXVI, 6). Выявлены четыре разновременных культурных слоя общей мощностью около 22 м (Абибуллаев О.А., 1959а, с. 11–13; 1959б, с. 431; 1963, с. 157). Нижний (или первый) слой мощностью 8,5–9,0 м относился к энеолиту. Он был перекрыт таким же мощным (8,5–9,5 м) слоем куро-аракской культуры. Между этими слоями прослежена стерильная прослойка толщиной от 15–20 до 30–40 см (Абибуллаев О.А., 1963, с. 157). Верхние (третий и четвертый) слои содержали материалы эпохи поздней бронзы и раннего железа.
Нижний слой поселения Кюльтепе I исследован на площади примерно 300 кв. м. По всей его толще материалы однородны. Кроме того, в нижнем слое, между жилыми постройками и под ними, открыты 73 погребения (Абибуллаев О.А., 1965б), совершенные в скорченном положении на боку и на спине с различной ориентировкой, 25 из которых содержали инвентарь (сосуды, различные бусы, обсидиановые изделия). В двух погребениях обнаружены скелеты собак (Абибуллаев О.А., 1963, с. 158; 1965б, с 65–73). В верхних горизонтах слоя открыты остатки 13 помещении. Жилища сохранились плохо. Они круглые и прямоугольные в плане, сооружены из камня и сырца, обычно с земляными полами. Круглые постройки достигают в диаметре 6,0–7,7 м, размеры прямоугольных жилищ 4×3 м. Стены толщиной 35–55 см сохранились на высоту до 25 см (Абибуллаев О.А., 1963, с. 157). Судить о характере планировки поселения не представляется возможным. По-видимому, дома располагались поблизости друг от друга. На разных уровнях нижнего слоя расчищены остатки очагов овальной формы (1,25×0,72 м) со стенками толщиной 4–5 см и более, а также ямы диаметром 0,7–0,9 м и глубиной 0,5–1,0 м, заполненные золой, землей, иногда костями животных, обломками сосудов и т. д. (Абибуллаев О.А., 1959б, с. 445–446).