Страница 117 из 149
Пока нет оснований говорить о сложении в трипольском обществе устойчивого, кодифицированного пантеона. Обычно это происходило в более поздние эпохи, в пору формирования раннеклассовых образований. Не исключено, что и почитаемое женское божество плодородия у отдельных племенных групп имело своеобразные черты, а возможно, как это было, скажем, в Шумере, и различные имена. Вероятно, именно эти особенности проявились в локальной специфике трипольской пластики, отмеченной для разных территориальных групп памятников (Мовша Т.Г., 1969; 1975б).
В сложной системе идеологических представлений трипольских племен и, в частности, в их мифологии нашли свое место и различные образы, генетически восходящие к доземледельческой эпохе, но получившие дальнейшее развитие и иное воплощение. В первую очередь это касается амулетов, изготовленных из клыков и зубов диких животных, а также культов «небесных оленей», «небесных псов», стерегущих посевы и стада, и змеи-охранительницы. Змеи почитались трипольцами как покровители дома, посредники между небом и землей, связывались с их понятиями о дожде и беге времени, чем и объясняется повсеместное изображение змеи и ее символов в трипольском искусстве (Рыбаков Б.А., 1965; 1981). Показательна и связь образа змеи с богиней женского плодородия, иллюстрируемая изображениями змеи на животе глиняных женских статуэток с признаками беременности.
Идеологические воззрения раннеземледельческих племен не были суммой абстрактных образов и положений, а представляли собой составную часть повседневного их бытия, прочно входили в жизнь оседлых общин посредством многочисленных и разнообразных обрядовых действий. В трипольском обществе центральное место занимал культ плодородия, отправлявшийся самым различным образом. Б.А. Рыбаков выделяет среди заклинательных аграрных обрядов те, которые были направлены на увеличение плодоносящей силы зерна, полей, охрану посевов и урожая, обряд выпечки хлеба, а также обряды-моления о дожде, об отвращении грозы, «поения земли», связанные с разного рода возлияниями (Рыбаков Б.А., 1965; 1981). Следы подобной обрядовой практики мы находим в многочисленных материалах трипольских памятников, начиная от глиняных женских фигурок, включающих зерна злаковых, и кончая культовым инвентарем, предназначенным для возлияний, а также глиняной моделью зерна, обнаруженной на одном из поднестровских поселений. Организацией ритуальных церемоний, порой носивших массовый характер и включавших танцы в парадных костюмах и масках, занималась определенная группа людей — жриц и жрецов, особо уважаемых общинниками. Культ отправлялся в жилищах-святилищах — центрах почитания племенных, а в ряде случаев, возможно, и межплеменных божеств, а также на месте погребения.
Ясно прослеживается тесная связь идеологических представлений и обрядов трипольско-кукутенских племен с идеологией и ритуальными действиями носителей других раннеземледельческих культур, что в целом определяется как историческое явление (Токарев С.А., 1964). На связи с древневосточным миром и балканскими культурами указывают многие исследователи, но, как правило, это делается лишь в общей форме. Действительно, уже в материалах малоазийского памятника VII–VI тысячелетий до н. э. Чатал-Гутоке мы находим истоки представлений о божественной паре — женском божестве и солнечном быке (Gimbutas M., 1973). Там же впервые встречается образ женского божества, сидящего на кресле-троне. Более близкие аналогии трипольские материалы, характеризующие верования и культовую обрядность, находят в балканских культурах, в первую очередь в памятниках Румынии и Болгарии, что указывалось в каждом конкретном случае. Таким образом, духовный мир трипольцев был частью огромной «ойкумены земледельческой мысли», являя собой яркий пример сочетания общего и особенного (Рыбаков Б.А., 1965, № 2, с. 31).
Глава седьмая
Памятники синхронных Триполью культур Юга-Запада СССР
На территории Правобережной Украины и Молдавии в разные периоды энеолита обитали племена, в культурном отношении как близкие к трипольцам, так и отличные от них. Все они связаны с культурами, основной ареал которых находится за пределами нашей страны — в Юго-Восточной, Центральной и Северной Европе. Речь идет о культурах Болград-Алдени, Зимно-Злота, Гоща-Вербковица, воронковидных кубков, шаровидных амфор и закарпатского энеолита. Отдельные варианты названных культур на территории СССР отмечены определенным своеобразием. Обратимся к их краткой характеристике.
По берегам придунайских озер, в низовьях Дуная и Прута располагаются памятники, по ряду признаков (жилища, формы сосудов и способ их орнаментации) связанные с гумельницкой культурной общностью севера Балканского полуострова. Внутри последней выделен ряд культур, в том числе и раннегумельницкий вариант Алдени на территории СРР (Comşa E., 1963), распространение которого на территорию СССР отмечено Т.С. Пассек в 1960 г. Раскопки поселения на берегу озера Ялпух близ г. Болград положили начало исследованию специфического варианта этой культуры, названного болградским (Черныш Е.К., Черняков И.Т., 1964). Последний представлен памятниками Украины (Субботин Л.В., 1975а) и Молдавии (Бейлекчи В.С., 1978). В настоящее время в СССР известно 26 поселений типа Болград, а в Румынии — 42 памятника типа Алдени II (карта 3, 37–49). Различие болградских и алденских памятников позволило Л.В. Субботину ввести в употребление термин «культура Болград» применительно к памятникам левобережья Нижнего Дуная. На наш взгляд, правильнее говорить о двух вариантах одной культуры — Болград-Алдени.
Обратимся к характеристике памятников болградского варианта культуры, данные о которых все еще довольно ограниченны. Раскопки велись близ г. Болград, г. Рени, у сел Озерное, Нагорное, Вулканешты, Этулия, Лопацика, Кокора, Ново-Некрасовка (Субботин Л.В., 1975а; Бейлекчи В.С., 1978). Поселения расположены по берегам озер (преимущественно на вторых террасах высотой до 20 м), крупных рек, на пологих склонах небольших речек и стариц. Площадь большинства из них колеблется в пределах 0,5–1 га (Нагорное II, Этулия V и VI), но есть и поселения площадью 2 га (Озерное I, Болград); более крупные редки. Так, площадь поселений Вулканешты II и Рени ориентировочно составляет около 10 га. Культурный слой памятников имеет толщину от 0,5 до 1 м. Жилищами служили землянки, полуземлянки и наземные дома (Черныш Е.К., 1965). Землянки и полуземлянки состояли из нескольких (до семи) ям, площадь их варьирует от 9 до 60 кв. м, глубина 1,6 м. Вход находился обычно со стороны, противоположной водоему, для спуска в материке вырезались ступени. Последние, как и полы, обмазывались глиной. В землянках и полуземлянках сооружались очажные ямы, иногда довольно глубокие. Наземные дома подпрямоугольной в плане формы площадью до 90 кв. м имели земляные полы, как правило, обмазанные глиной (зафиксированы и тонкие, и мощные слои обмазки). На поселениях Болград и Озерное I вскрыты дома с необмазанными земляными полами. На поселении Вулканешты II раскопан дом площадью 13×7 м, разделенный поперечной перегородкой на две комнаты 7×6 и 7×7 м. Судя по отпечаткам на кусках обмазки, дом был двухэтажным. Его стены, пол, потолочное перекрытие и дверные проемы обмазаны глиной. К жилищу примыкало хозяйственное помещение с очагом, где найдены многочисленные сосуды, зернотерки и кости животных.
Могильники болградского варианта культуры на территории СССР не известны, но обнаружены отдельные захоронения на площади поселений. Так, в культурном слое поселения Болград расчищено захоронение ребенка 5–7 лет, совершенное на небольшой площадке из камней и перекрытое тремя рядами камней, засыпанных землей, содержащей кости животных, обломки посуды и кусочки глиняной обмазки. Погребенный лежал на левом боку, головой на северо-восток. Руки его были прижаты к груди, а ноги слегка согнуты. В изножии могилы под камнями найдены сосуд с белой росписью по прекрасно залощенному темному фону и кости животных. Ниже и несколько в стороне от этой могилы обнаружены черепа двух взрослых людей. Эти захоронения находились между домами и канавой, ограждавшей поселок на раннем этапе и засыпанной при последующем его расширении (Черныш Е.К., 1964).