Страница 26 из 71
Наличие полуземляночного жилища у гбкленов и у населения эпохи бронзы на той же территории позволяет более широко интерпретировать данный факт. Не исключено, что горные туркменские племена — реликт древнего ираноязычного населения, которое в ходе исторического процесса подверглось тюркизации и исламизации. Имея это в виду, в их этнографии можно обнаружить многие субстратные черты.
Сочетая свидетельства археологии долины Сумбара с этнографическими чертами ее обитателей, можно попытаться объяснить пепонятпый прежде факт, что там до сих пор не встречено остатков поселений более раннего времени, чем культура архаического Дахистапа. Переосмысление типа жилищ открывает новое направление методики их поиска: не исключено, что поселения эпохи бронзы следует искать по окраинам холмов недалеко от исследованных могильников, поскольку они могли состоять из полуземлянок типа современного гокленского куме.
Исходя из оседлого образа жизни древнего населения долины Сумбара (это вытекает из приведенных выше соображений и общего облика культуры эпохи поздней бронзы), можно с уверенностью говорить о том, что оно занималось возделыванием земли и разведением домашнего скота.
Непосредственных свидетельств земледелия в виде специфических орудий пли остатков его продукции в материалах могильников не найдено. Однако эту основную отрасль хозяйства все же можно восстановить по ряду косвенных признаков. Так, в одном из центров сортового разнообразия пшениц, в окружении оседлоземледельческпх культур с тысячелетними традициями, в зоне поливного и богарного земледелия, в эпоху поздней бронзы не могло существовать собирательское или только скотоводческое хозяйство, тем более что вне зоны степей и полупустынь, к каковым долина Сумбара не относится, чисто скотоводческого хозяйства никогда не было. Но у нас нет данных для установления системы земледелия, наличия искусственного орошения. Можно полагать, что на каких-то полях, отвоеванных у тугаев или расположенных в лесистых предгорьях, произрастали пшеница и ячмень: на поселениях северной подгорной равнины Копетдага находили остатки их зерен [Лисицына, 1978]. Из них приготовляли хлеб и кашу; из ячменя, кроме того,— пиво. Сравнительно большой ассортимент посуды говорит о достаточно большом разнообразии пищи древнего населения.
Определение назначения найденной в могилах посуды представляется пам заслуживающим внимания. Когда па исследуемом памятнике ассортимент посуды невелик, то каждый из сосудов может быть полифункционален. В Сумбарских могильниках набор керамики весьма разнообразен, что, по-видимому, свидетельствует о дифференциации ее функций (рис. 22).
Первичный анализ керамики, проведенный выше, показывает, что глиняное тесто, из которого был изготовлен тот пли иной сосуд, так же как и технология его изготовления, не имеет значения для нашей цели. При определении функции сосуда надо исходить из его формы и типа. Так, коллекция состоит из столовой и хозяйственной (хумчи и большие кувшины) посуды. Кроме того, сосуды резко различаются по величине, что позволяет выделить сосуды коллективного пользования (хумчи, кувшины, чайники со сложным носиком) и индивидуального (различные горшкп, сосуды с трубчатыми носиками, чаши). Поэтому естественно попытаться разделить всю керамическую коллекцию на группы, в каждой из которых сосуд коллективного использования сочетался бы с одним или несколькими сосудами индивидуального применения.
Наиболее часто встречается хумча (рис. 22, 7), которую всегда сопровождает горшочек с открытым носиком (рис. 22, 2); в непотревоженных могилах он находится либо рядом, либо внутри хумчи. Определение назначения этой пары предельно просто: хумча была вместилищем для воды, а горшочек с открытым носиком служил для употребления этой воды, играл роль современного ковшика.
Следующим по частоте встречаемости сосудом была чаша (рис. 22, 3). Этот сосуд не предназначался для мясной пищи, так как в нем ни разу не было найдено костей животных; вряд ли также он служил емкостью для какой-то жидкости. Скорее всего, в чашу могли класть кушанье из злаков; в ряде случаев остатки каши находили именно в чаше (Сапалли-Тепе). На Сумбаре таких остатков не обнаружено, но нельзя забывать о разных условиях и возможностях сохранения органических продуктов. Каша же была основным продуктом главной отрасли древней экономики — земледелия.
Рис. 22. Группировка посуды по се назначению (2—23).
Употребление конических сосудов со сливом (рис. 22, 4), которых найдено столько же, сколько чаш, для жидкости не вызывает сомнения благодаря сливу, но вряд ли в могилу ставили два сосуда с водой. Можно предположить, что в сосуд со сливом наливали молоко пли какой-то жидкий молочный продукт, полученный от второй ведущей отрасли древней экономики — скотоводства.
Все сосуды с носиками объединены в одну группу по функциональному признаку (рис. 22, 5—9). Ключом, который позволяет приблизиться к определению содержимого этих сосудов и пониманию их назначения, является сложный носик с длинным и узким желобчатым сливом. Известный немецкий этнолог К. Йеттмар (Геттинген) встречал у аборигенов Северного Пакистана сосуды для хранения растительного масла с подобными же носиками. Длинный желоб носика предназначался для вкладывания туда свернутой тряпки, играющей роль фильтра. Следовательно, столь длинный носик является не элементом украшения сосуда, а его технической особенностью; в сосуд с таким носиком наливали жидкость, которая перед употреблением должна была быть профильтрована. Вряд ли это было растительное масло, скорее всего — напиток типа пива или вина. Мы склоняемся в пользу первого, поскольку местные жители, как и население всего Древнего Востока, испокон веку выращивали ячмень — исходный продукт для пива — древнейшего алкогольного напитка [Пиотровский, Флиттнер, 1940, с. 28]. В то время пиво представляло собой мутную и густую жидкость с большим количеством растительных примесей, которую без предварительной фильтровки употреблять было нельзя.
Следовательно, можно предложить набор посуды, состоящий из чайника со сложным носиком и сосудов с трубчатыми носиками, считать предназначенным для употребления пива. Первый заменял собой современный графин, откуда пиво через тряпичный фильтр, наливали в сосуды с трубчатыми носиками. Последние являлись индивидуальными сосудами и применялись для питья пива через трубчатый носик [ср.: Чайлд, 1956, с. 252], в который мог быть вложен еще дополнительный фильтр в виде комочка шерсти или растительных волокон. Отсюда нужно исключить два сосуда с носиком-раструбом (VIr) из кухонного теста.
Следует, однако, сделать оговорку, что для питья пива служили сосуды с трубчатыми носиками, найденные только в погребениях взрослых мужчин. Такие же сосуды преимущественно горшковидной формы с небольшим венчиком (рис. 22, 6), обнаруженные в детских могилах, надо считать, естественно, поильниками.
Следующая группа посуды, состоящая из сосуда коллективного использования и сосудов индивидуального применения, объединяет кувшин и горшочки (с одной ручкой, с двумя ручками и без них; рис. 22,10—13). Определить конкретное содержимое кувшина и горшочков пока затруднительно, но все же можно дать его некоторые характеристики. Это был безусловно жидкий продукт. Поскольку сомнительно, чтобы он употреблялся непосредственно из кувшина, то горшочки могли быть единственными сосудами, при помощи которых поглощалось содержимое кувшина. Многие горшочки, особенно с одной или двумя ручками, имеют отчетливые следы законченности, которые могли образоваться только в результате прямого воздействия коптящего пламени костра или очага. Это позволяет предположить, что в маленьких сосудах подогревалось питье, хранящееся в кувшинах: какой-нибудь напиток на молочной основе или пастой либо отвар трав. Во всяком случае можно быть уверенным, что в могилу ставили питье, которое перед непосредственным употреблением должно было подвергаться термической обработке.