Анатомия Меланхолии

ПОДРАЗДЕЛ III

Привычка в еде, Удовольствие, Аппетит, Потребность, и в какой мере они причиной Меланхолии или препятствуют ей

Ни одно правило не является столь всеобщим, чтобы не допускать никаких исключений (в противном случае я отлучу большинство людей от обычной еды), а посему к тому, о чем уже было до сих пор сказано, и к тем неудобствам, которые проистекают от самого характера еды, неумеренного или несвоевременного ее употребления, следует прибавить, что привычка, согласно Гиппократу (2 Aphoris. 50 [Афоризмы, II, 50]), уменьшает и умеряет воздействие «таких вещей, к которым мы давно приучены, и хотя сами они по природе своей вредны, однако их воздействие оказывается все же вследствие этого не столь уж губительным»[1431]. В противном случае можно было бы обоснованно возразить, что жизнь согласно этим строгим правилам медицины сущая тирания[1432], однако привычка изменяет самое природу[1433], и для того, кто к ней привык, даже скверная еда становится полезной и пища, не соответствущая времени года, не причиняет никакого расстройства. Сидр, яблочный и грушевый, к примеру, причиной ветров в желудке, таковы свойства вообще всех фруктов, и они большей частью холодные, а все же в большинстве графств Англии[1434], в Нормандии во Франции, Гипускоа{1243} в Испании — это распространенный напиток, и он нисколько никому там не во вред. В Испании, Италии и Африке питаются большей частью корнеплодами, сырыми овощами, вебрлюжьим молоком[1435] и прекрасно эту пищу переносят, хотя человеку непривычному она доставила бы немало неприятностей. Льюд{1244}, сам камбробритт по своему происхождению и lacticinitiis vescuntur, взращенный главным образом на молоке, признается в своем изящном послании Абрахаму Ортелиусу, что в Уэльсе едят главным образом белое мясо; в Голландии питаются рыбой, корнеплодами и сливочным маслом[1436], точно так же и в нынешней Греции, где, как замечает Беллони, питаются преимущественно рыбой, а не мясом[1437]. Что же до нас, maxima pars victus in carne consistit, то мы большей частью едим мясо, говорит Полидор Вергилий[1438], как это в обычае во всех северных странах, и было бы чрезвычайно вредно для нас питаться в соответствии с их диетой, как и для них жить на нашей. Мы пьем пиво, они — вино, они используют растительное масло, а мы — сливочное; мы на севере изрядные обжоры[1439], а они в более жарких странах куда более умеренны, и тем не менее они и мы весьма довольны, следуя своим собственным привычкам. В старину эфиоп дивился, видя, как европеец ест хлеб, и вопрошал quomodo stercoribus vescentes viverimus, как можем мы существовать, питаясь такими отбросами; пища его соотечественников настолько разнилась от нашей, что, как заключает мой автор[1440], si quis illorum victum apud nos aemulari vellet, если бы кто-нибудь питался так у нас, это было бы все равно что кормить его цикутой, аконитом или самой чемерицей. В современном Китае пищу людей обычных целиком составляют одни корнеплоды и зелень, а у самых богатых — лошади, ослы, мулы; собачье и кошачье мясо считается у них таким же восхитительным, как и любое другое, как повествует об этом иезуит Мат. Риччи[1441], проживший среди них много лет. Татары едят сырое мясо и преимущественно конину, пьют молоко и кровь, подобно древним кочевникам[1442]: Et lac concretum cum sanguine potat equino [Кислое пьют молоко, смешав его с конскою кровью{1245}]. Они поднимают на смех наших европейцев за употребление хлеба, который они называют верхушками сорняков, и конского корма, непригодного для человека; и тем не менее Скалигер считает их здоровой и смышленой нацией, люди которой живут по сто лет{1246}; причем даже в самых цивилизованных из населяемых ими странах они живут точно так же, как наблюдал иезуит Бенедикт во время своих путешествий сушей от двора Великого Могола в Пекин, который, как утверждает Риччи, не что иное, как Камбалу в Катае{1247}. В Скандинавии хлебом служит им обычно сушеная рыба; и то же самое наблюдается и на Шетлендских островах, а в других случаях, говорит Дитмар Блескений, их пищу составляют, как, например, в Исландии[1443], «сливочное масло, сыр и рыба; питьем им служит вода, а жилье располагается прямо на земле». В Америке во многих местах хлебом служат корнеплоды, пищей — плоды капустной пальмы, ананасы, картофель и прочие фрукты. Там есть также и такие, что всю свою жизнь пьют обычно соленую морскую воду[1444], едят сырое мясо и траву, и притом с удовольствием[1445]. В различных местах едят и человечье мясо[1446], сырое и жареное, притом даже сам император Метазума[1447]{1248}. А кое-где едят не только рыбу, но и змей, и пауков. На некоторых побережьях опять-таки одно дерево снабжает их кокосовыми орехами, то есть и едой, и питьем, и огнем, и топливом, и облачением в виде своих листьев, и маслом, и уксусом, и служит вдобавок крышей их жилищ[1448] и пр., и все-таки эти люди, разгуливающие нагишом и питающиеся грубой пищей, живут обычно по сто лет, болеют редко, а то и вовсе не болеют, хотя то, что они едят, наши врачи запрещают. А в Вестфалии большей частью питаются жирной пищей и мягкими сырами, которые хоть пальцем протыкай; они называют его cerebrum Jovis[1449] [мозгом Юпитера]; в Нидерландах предпочитают овощи, а в Италии идут в ход лягушки и улитки. Турки, говорит Бюсбекюис, предпочитают большей частью жареное мясо. В Московии чеснок и лук — обычная пища и приправа, которая была бы во вред тем, кто к ней непривычен, однако же другим она в удовольствие, а все потому, что они взращены на этой пище[1450]. Земледелец и тот, кто тяжко трудится, могут есть жирный бекон, соленое жесткое мясо, зачерствевший сыр и пр. O dura messorum ilia! [О, крепкие жнецов кишки!{1249}], постоянно питаться грубой пищей, укладываться спать и трудиться на полный желудок, а ведь для людей праздных это означало бы неминуемую смерть, не говоря уже о том, что это против всех предписываемых медициной правил, так что все дело в привычке. Наши путешественники убеждаются в этом на собственном опыте, когда они приезжают в далекие страны и переходят на тамошнюю еду, они тотчас испытывают внезапное недомогание[1451], как это бывало с голландцами и англичанами, когда они достигали берегов Африки или мысов и островов, где обитают индейцы; их донимают там тропическая лихорадка, дизентерия и всяческие расстройства, вызванные употреблением тамошних плодов. Peregrina, etsi suavia, solent vescentibus perturbationes insignes adferre[1452], непривычная, хотя и приятная, пища становится причиной заметных изменений и недугов. С другой стороны, возвращение к привычному облегчает и восстанавливает прежнее хорошее состояние. Митридат, благодаря частому употреблению, мог без ущерба для себя принимать яд, чему изумлялся Плиний{1250}, а девушку, присланную Александру королем Порусом, как повествует Курций{1251}, с самого детства приучали быть нечувствительной к яду. Турки, говорит Беллони{1252} (lib. 3, cap. 15 [кн. III, гл. 15]), имеют обыкновение есть опиум по драхме за один прием, хотя мы не осмеливаемся принять его даже и самую малость. Гарсиас аб Хорто пишет[1453], что был свидетелем того, как однажды в Гоа в Ост-Индии один человек принял десять драхм опия за три дня и тем не менее consulto loquebatur, вполне вразумительно разговаривал, — вот что значит привычка. Теофраст повествует об одном пастухе, который мог есть чемерицу в самом натуральном виде[1454]. Кардано, основываясь на Галене, умозаключает поэтому, что Consuetudinem utcunque ferendam, nisi valde malam, следует придерживаться привычки, какой бы она ни была, за исключением крайне вредной; он советует всем людям придерживаться их старых привычек, ссылаясь при этом на авторитет самого Гиппократа[1455]; Dandum aliquid tempori, aetati, regioni, consuetudini [Необходимо принимать во внимание время года, возраст, местность и обычай], а посему следует продолжать так, как начали, будь то в еде, купании, упражнении и в чем бы то ни было еще[1456].

1431

Quae longo tempore consueta sunt, etiam si deteriora, minus in assuetis molestare solent. <Гиппократ. Афоризмы.>

1432

Qui medice vivit, misere vivit. [Кто живет в соответствии со строгим медицинским режимом, ведет несчастную жизнь.]

1433

Consuetudo altera natura. <Эразм. Adagia, 4. 9. 25. Бертон вновь цитирует здесь одну из самых популярных книг Эразма — его «Адагии», то есть сборник изречений и поговорок, которые он выписывал из сотен прочитанных им книг; впервые опубликованная в 1500 году, она переиздавалась при жизни автора десятки раз, и при каждом переиздании автор дополнял ее новым материалом, что, возможно, послужило и для Бертона примером при его переизданиях «Анатомии меланхолии». На этот раз источником изречений Эразму послужило, возможно, сочинение Цицерона «De finibus» («О пределах добра и зла»).>

1434

Херфордшире, Глостершире, Вустершире.

1435

Leo Afer, lib. I. Solo camerolum lacte contenti, nil praeterea delitiarum ambiunt. [Лео Афер <Descriptio>, кн. I. Они довольствуются одним только верблюжьим молоком и не ищут никаких иных удовольствий.]

1436

Flandri vinum butiro dilutum bibunt (nauseo referens), ubique butirum, inter omnia fercula et bellaria locum obtinet. — Steph, praefat. Herod. [Стефан. Предисловие к Геродоту <1566>.]

1437

Delectantur Graeci piscibus magis quam carnibus.

1438

Lib. I Hist. Ang. [История Англии, кн. I.]

1439

P. Jovius, Descript. Britonum. [Паоло Джовьо. Описание Британии.] В Исландии, Московии и прочих северных краях сидят за обеденным столом, едят и пьют целый день.

1440

Suidas, vit. Herod. [Свида, жизнь Геродота.] Nihilo cum eo melius quam si quis cicutam, aconitum, etc.

1441

Expedit. in Sinas, lib. I, cap. 3. Hortensium herbarum et olerum, apud Sinas quam apud nos longe frequentior usus, complures quippe de vulgo reperias nulla alia re vel tenuitatis vel religionis causa vescentes. Equus, mulos, asellus, etc. aeque fere vescuntur ac pabula omnia. — Mat. Riccius, lib. 5, cap. 12. [Экспедиция в Китай, кн. I, гл. 3. Употребление в пищу садовых растений и овощей намного более распространено среди китайцев нежели у нас; во многих случаях ими питаются обычные люди ни по какой иной причине, кроме религиозной или из бедности. — Мат. Риччи, кн. V. <Как видно из этой сноски, кошек Риччи не упоминает.>]

1442

Tartari mulis equis vescuntur et crudis carnibus, et fruges contemnunt, dicentes, hoc jumentorum pabulum et bonum, non hominum. [Татары едят мулов и лошадей, мясо употребляют сырое и отвергают фрукты, говоря, что это еда для лошадей и скота, но не для человека.]

1443

Islandiae descriptione. Victus eorum butiro, lacte, caseo consistit: pisces loco panis habent, potus aqua, aut serum, sic vivunt sine medicina multi ad a