Анатомия Меланхолии

Другой распространенной и губительной для государства опасностью являются отмеченные Аристотелем[490], Боденом, Ботеро, Юнием{418}, Арнизием{419} и другими изменения законов и обычаев, нарушения привилегий, всеобщее угнетение, мятежи и пр. Я укажу лишь на самые главные из них — Impotentia gubernandi, ataxia [бессилие власти, отсутствие дисциплины], общественный беспорядок, скверное управление, проистекающее от несведущих, нерадивых, лихоимствующих, алчных, несправедливых, безрассудных, тиранствующих должностных лиц, когда они дураки, болваны, недоросли, заносчивые, своевольные, пристрастные, безрассудные, беспечные притеснители, деспоты, неспособные или не подходящие для исполнения своих обязанностей[491]; многие прекрасные города и процветающие королевства были по этой причине разорены, весь организм стонет под властью таких управителей[492], и каждый подданный неизбежно настроен против них, как наблюдается сейчас в прекрасных провинциях Малой Азии, стонущих под бременем турецкого правительства, или в обширных княжествах Московии, России под властью государя-тирана[493]{420}. Слыхал ли кто когда о более цивилизованных странах, нежели располагавшихся в Греции и Малой Азии, «изобильных всякого рода богатством, многочисленными обитателями, сильных, могущественных, величественных»?[494] или о наибольшем чуде из всех стран — Святой земле, которая на столь небольшом пространстве[495]{421} могла предоставлять средства к существованию столь многочисленных городов и рождать столько воинов? а Египет — вот другой рай, ныне варварский, обезлюдевший и опустошенный деспотическим управлением могущественного турка, intolerabili servitutis jugo premitur [подпавший под невыносимый гнет], как сказано у одного автора[496]{422}; их рабство таково, что не только огонь и вода, имущество и земля, но и sed ipse spiritus ab insolentissimi victoris pendet nutu, их жизни и души зависят от его наглой воли и приказов, воли тирана, который губит все, где бы только он ни появился, до такой степени, что, как сетует историк, «если бы прежнему обитателю довелось увидеть ныне эти места, он бы их не узнал, а если бы это был путешественник или чужеземец, такое зрелище до глубины души опечалило бы его»[497]{423}. Как отмечает Аристотель, Novae exactiones, nova onera imposita[498], новые тяготы и поборы что ни день обрушиваются на них подобно тем, о которых говорит Зосим (lib. 2 [кн. II]){424} и которые столь мучительны, что ut viri uxores, patres filios prostituerent ut exactoribus e questu, и т. д. [мужчины отдают на поругание своих жен, а отцы — сыновей, и все на потребу надсмотрщиков], а посему неизбежно должны испытывать недовольство, hinc civitatum gemitus et ploratus, вот чем и вызваны, как считает Туллий[499], слезы и жалобы городов, «бедных, несчастных, ропщущих и доведенных до отчаяния подданных», добавляет Ипполит[500]{425}; и, как заметил недавно наш здравомыслящий соотечественник в своем описании Великого герцогства Тосканского[501]{426}, население доведено там до крайности и ропщет, о чем свидетельствовали многочисленные выражения недовольства и жалобы в том духе, что «их государство напоминает больного, принявшего недавно лекарство, основные жидкости в организме которого еще не пришли как следует в согласие и который настолько обессилен слабительным, что в нем осталась лишь одна меланхолия».

Там, где государи и властители погрязли в распутстве, лицемерии и эпикурействе, не знают никакой веры, кроме как показной; Quid hypocrisi fragilius? Что может быть более непрочно, чем лицемерие? Что способно вернее развратить подданных, нежели рыщущее в поисках жертвы неистовое вожделение правителей, посягающих на их жен и дочерей? Когда те, кто должен Facem praeferre, указывать путь ко всякого рода добродетельным поступкам, являются зачастую зачинщиками всевозможных бед и распущенности, становясь бичом для собственной страны, в результате чего «их самих губят, подвергают изгнанию и умерщвляют составившие заговор собственные подданные»[502], как, к примеру, это произошло с Сарданапалом{427}, Дионисием Младшим{428}, Гелиогабалом{429}, Периандром{430}, Писистратом{431}, Тарквинием{432}, Тимократом{433}, Хильдериком{434}, Аппием Клавдием{435}, Андроником{436}, Галеаццо Сфорца{437}, Алессандро Медичи{438} и другими.

Там, где государи и сильные мира сего преступны, завистливы, властолюбивы, заняты распрями и соперничеством, они раздирают тем самым страну на части, как это делали столь многие гвельфы и гибеллины{439}, нарушавшие спокойствие Флоренции и взаимными убийствами смертельно обескровившими ее[503]; наши истории слишком переполнены такой варварской бесчеловечностью и порождаемыми ею бедствиями.

Там, где они, подобно многочисленным лошадиным оводам, голодным, жадным, сеющим порчу, алчным[504], avaritiae mancipia [рабам корысти], ненасытным, как волки (ведь, как пишет Туллий, Qui proeest prodest, et qui pecudibus proeest, debet eorum utilitati inservire [Управлять — означает служить; тот, кто правит овцами, должен посвятить себя их интересам]), там же, где эти правители предпочитают свое личное благо общественному (ибо, как давно было замечено им[505]: Res privatae publicis semper officere [личные интересы всегда помеха общественному служению]), или там, где правители безграмотны, невежественны и беспринципные временщики в политике, ubi deest facultas, virtus (Aristot. Pol. 5, cap. 8), et scientia[506] [лишенные таланта, нравственных правил (Аристотель. Политика, V, гл. 8) и познаний], мудрые лишь по праву наследования и облеченные властью по праву рождения, из благоволения к ним или по причине их богатства и титулов, — там неизбежны ошибки и тяжкие промахи[507], ибо, как утверждает древний философ[508], такие люди отнюдь не всегда пригодны управлять: «Из бесчисленного множества людей лишь немногие сенаторы, а из этих немногих еще меньше умелых, а из столь незначительного числа еще меньше порядочных, умелых и благородных людей, и еще меньше образованных, мудрых, рассудительных, соответствующих, способных исполнять такие обязанности», — все это неминуемо должно оборачиваться смутой в государстве.

490

Polit. lib. 5, cap. 3. [Политика, кн. V, гл. 3.]

491

Boterus, Polit. lib. I, cap. 1. Cum nempe princeps rerum generandum imperitus, segnis oscitans, suique muneris immemor, aut fatuus est. [Ботеро. Политика, кн. I, гл. 1. Когда король неопытен в делах, медлителен, ленив и либо беззаботен в отношении своих обязанностей, либо глуп.]

492

Non viget respublica cujus caput infirmatur. — Sarisburiensis, cap. 22. [Не может процветать государство, у которого слабая голова. — Сарисбюриенсис <Поликрат>), гл. 22.]

493

См. «Отношения» д-ра Флетчера и «Историю» Алессандро Гаджини.

494

Abundans omni divitiarum affluentia, incolarum multitudine, splendore ac potentia.

495

Не более двухсот миль в длину и шестидесяти в ширину, согласно Адрикомию <ван Адрикему>.

496

Romulus Amaseus. [Ромул Амазей.]

497

Sabellicus. [Сабеллик.] Si quis incola vetus, non agnosceret, si quis peregrinus, ingemisceret.

498

Polit. lib. 5, cap. 6. Crudelitas principum, impunitas scelerum, violatio legum, peculatis pecuniae publicae, etc. [Политика, кн. V, гл. 6. Жестокость власти, безнаказанность преступлений, насильственные поборы, наглое казнокрадство и пр.]

499

Epist. [Послание. <К Аттику>.]

500

De increm. urb. cap. 20. [<Ботеро.> О росте городов, гл. 20.] Subditi miseri, rebelles, desperati, etc.

501

Р. Даллингтон. 1596, conclusio libri [заключительная книга].

502

Boterus, Lib. 9, cap. 4 Polit. Quo fit ut aut rebus desperatis exulent, aut conjuratione subditorum crudelissime tandem trucidentur. [Ботеро. <Политика>, кн. IX, гл. 4.]

503

Mutuis odiis et caedibus exhausti, etc.

504

Lucra ex malis, sceleratisque causis. [Богатство, проистекающее от гнусного и преступного источника.]

505

Sallust. [Саллюстий. <Югуртинская война, 25, 3.>]

506

Ибо мы по большей части ошибочно пользуемся словом «политик», считая тех, кто читает Макиавелли или Тацита, способен дискутировать о политических заповедях, дать подножку своим оппонентам и уничтожить их, обогащаться, добиваться почестей, лицемерить и пр., великими государственными мужами; но какое все это имеет отношение к bene esse или, иначе говоря, к общественному благу?

507

Imperium suapte sponte corruit. [Властители сами себя губят.]

508

Apul. Prim Flor. Ex i