Анатомия Меланхолии

и тогда выражение его лица мгновенно изменяется, на сердце тяжесть, томительные мысли терзают душу, и в минуту его охватывают тоска и усталость от жизни, и он хочет наложить на себя руки. Пятый жалуется еще в дни своей юности, шестой — на середине жизненного пути, а последний — на склоне лет.

Вообще же относительно меланхолии мы можем, я полагаю, по крайней мере, заключить, что поначалу[2574] это состояние самое приятное, mentis gratissimus error [самое приятное прельщение], и из всех темпераментов этот самый услаждающий — быть одиноким, жить одному, совершать одинокие прогулки, предаваться размышлениям, целыми днями валяться в постели, грезить наяву и строить в своем воображении тысячи невероятных фантазий. Именно такой образ жизни доставляет им наибольшее удовольствие, какое-то время они словно пребывают в раю, и им непереносимо, когда их из этого состояния выводят; тогда вместе с тем, кто восклицает у поэта: pol, me occidistis, amici, non servastis, ait![2575] [Не спасли вы меня, а убили / Други, — сказал он, — клянусь!»], — если вы нарушили его покой, он жалуется, что вы его погубили; объясняйте ему, какие неудобства могут воспоследовать из такого образа жизни, какой исход он сулит в грядущем, все равно, canis ad vomitum [пес возвращается на свою блевотину{1910}]; это до того ему приятно, что он не в силах себя обуздать[2576]. Он может, без сомнения, продолжать в таком же духе много лет по причине крепкого здоровья или некоего смешения занятий, отвлекающих его мысли, однако в конце концов laesa Imaginatio повреждает его воображение; привыкнув к такого рода забавам, оно уже не способно ни к чему иному, как постоянно оказывать свое роковое воздействие; но вот декорации неожиданно переменяются, страх и печаль вытесняют приятные мысли, и их место заступают подозрения, неудовлетворенность, и постоянная тревога, так что мало-помалу, при содействии этого жалкого посредника — праздности и добровольного одиночества, наступает сей роковой враг рода человеческого — меланхолия, et quantum vertice ad auras AEthereas, tantum radice in Tartara tendit[2577]; это было не столь усладительно вначале, сколь горьким и суровым оказалось теперь; уязвленная душа изнурена заботами и неудовлетворенностью, taedium vitae [отвращением к жизни], нетерпением, душевными муками; непостоянство, нерешительность повергают их <меланхоликов> в невыразимые беды. Они не в силах выносить человеческое общество, свет и даже самое жизнь; некоторые из них не способны к действию и тому подобное. Их тела истощены, иссушены[2578], изнурены и уродливы, их наружность сурова, чрезвычайно оцепенелая, а души измучены, по мере того как они в большей или меньшей мере втягиваются в это состояние, в зависимости от его интенсивности или соответственно продолжительности времени, когда они страдали от него.

Для того чтобы налучшим образом различить все симптомы, араб Разис[2579] разделяет их на три степени. Первая из них — falsa cogitatio, ложные представления и праздные мысли, — когда неверно истолковывается и преувеличивается, усугубляется все, что им приходит на мысль или чего они страшатся; вторая — falso cogitata loqui, — когда разговаривают сами с собой или бормочут какие-то невнятные, грубые звуки и речи, сопровождая их странной жестикуляцией, дабы откровенно выразить свои мысли и то, что у них на душе, своими словами и действиями, тем, например, как они смеются, плачут, молчат, бодрствуют, едят и пр.; третья же выражается в осуществлении на практике того, что они думают или говорят[2580]. Савонарола (rub. 11, tract. 8, cap. 1, de aegritud. capitis [раздел 2, трактат 8, гл. 1, о болезнях] подтверждает это примерно втом же духе: когда человек начинает выражать словами то, что у него на душе, или беспечно болтает, или перескакивает с одного на другое»[2581], что, по выражению Гордония[2582], не что иное, как nec caput habentia, nec caudam [речь без головы и без хвоста], он тогда еще на середине пути, «однако когда он начинает подобным же образом вести себя и осуществлять эти нелепости наяву, тогда он уже несомненно находится в состоянии меланхолии или даже безумия»[2583]. Подобное развитие меланхолии вы легко заметите у тех, кто предраспололжен к этому недугу: поначалу они ходят, улыбаясь про себя, а в конце хохочут во все горло; поначалу они предпочитают одиночество, а в конце общество людей для них уже просто непереносимо, если же они все-таки оказываются в какой-то компании, то ведут себя как сущие шуты гороховые, не ведающие ни здравого смысла, ни стыда; пребывая в состоянии полного безразличия, они нисколько не озабочены тем, что они говорят и как себя ведут, и все их поступки, слова, жесты либо неистовы, либо смехотворны. Поначалу его <меланхолика> ум занят его тревогами, и он не слушает вас; если вы сообщили ему какую-то историю, он в конце восклицает: «Что вы сказали?» — а в завершение что-то бормочет про себя, как это часто бывает со старухами и стариками, сидящими в одиночестве; потом они начинают неожиданно смеяться, издавать какие-то возгласы (гикать и кричать «Ату его!»), привлекая к себе внимание, или убегают и клянутся, будто видят или слышат актеров, бесов[2584], домовых, привидения, стараются произвести впечатление и важничают, а под конец становятся остроумными; и, подобно тому, о ком у поэта сказано, что у него saepe ducentos, saepe decem servos{1911} [то вдруг у него двести слуг, а то не больше десятка], он то жаждет наряжаться, то раздеваться, а то становится ко всему безразличен, бесчувствен, бестолков или безумен. Он воет, как волк, лает, как собака и неистовствует, как Аякс или Орест, ему чудятся звуки музыки и крики, которых никто другой не слышит[2585]. Он ведет себя, подобно тому[2586], кого упоминает Амат Лузитанский (cent. 3, cura 55), или той женщине в книге Спренгера[2587], которая говорила на многих языках и уверяла, что она одержима бесом, а еще подобно тому фермеру у Просперо Калениуса[2588], который учено рассуждал и спорил по поводу философии и астрономии со своим хозяином Александром Ахиллом в Болонье в Италии. Впрочем, я уже говорил об этом прежде.

Кто способен исчерпывающе рассказать об этих симптомах или установить правила их распознавания? Подобно тому как Эхо у Авзония{1912} обращается к художнику: Vane quid affectas и т.д. Глупец, чего ты хочешь? если тебе надобно нарисовать меня, нарисуй голос, et similem si vis pingere, pinge sonum, — если вы хотите описать меланхолию, опишите фантастические причуды, больное воображение, суетные мысли, и притом такие несходные, — но кому это под силу? Из двадцати четырех букв невозможно составить большее разнообразие слов на различных языках, нежели разнообразие симптомов, которые причуды меланхолии порождают у разных людей. Они беспорядочны, непостижимы и до того бесконечны, что сам Протей и тот не столь многолик; вы можете с тем же успехом приготовить новый наряд для Луны, с каким постигните истинный нрав меланхолика, или с такой же быстротой уловить движение птицы в воздухе, с какой проникните в душу человека, в душу меланхолика. До такой степени эти симптомы, говорю я, непостоянны, разнообразны, смешаны с другими недугами. Подобно тому как перепутаны ее виды (что я уже показал[2589]), так же перемешаны и симптомы; подчас с головной болью, худосочием, водянкой, каменной болезнью, как вы можете сами убедиться по тем нескольким примерам и иллюстрациям, которые собраны Гильдесгеймом (Spicel. 2 [Жатва, 2])[2590], или с головной болью, эпилепсией, приапизмом — у Меркуриалиса (consil. 110, cap. 6 et 11 [совет 118, гл. 6 и 11]), с подагрой, caninus appetitus [собачьим аппетитом] — у Тринкавелли (consil. 12, lib. 1, consil. 49 [совет 12, кн. I, совет 49]), c падучей, головной болью, головокружением, ликантропией и пр. — у Монтано (consil. 26 etc., 23, 234, 249 [советы 26 и т. д., 23, 234, 249]), а также с подагрой, перемежающейся лихорадкой, геморроем, каменной болезнью и пр. — смотрите у Ю. Цезаря Клодина (consil. 4, consil. 89 et 116 [совет 4, консультации 89 и 116]). Кто в состоянии различить подобные симптомы меланхолии, столь перемешанные с другими, или применить их к различным разновидностям, или ограничить, соединив в едином методе? Признаюсь, это нелегкое дело, тем не менее я расположил их по своему разумению, как мог, и продолжу нисходить ко все более подробному их рассмотрению соответственно их разновидностям. Ибо до сих пор я рассматривал их в более обобщенном перечне или обобщенных выражениях, рассуждая беспорядочно о таких обычных признаках, которые встречаются у авторов. Не потому, что все их можно обнаружить у одного человека, ибо это означало бы изображать чудовище или химеру, а не человека, но потому, что некоторые признаки — у одного, некоторые — у другого, и притом либо последовательно, либо в разное время.

2574

Levinus Lemnius, Jason Pratensis. Blanda ab initio. [Левин Лемний, Язон Пратенций. На первых порах чарующее.]

2575

Hor. [Гораций. <Послания, II, 2, 138–139, пер. Н. Гинцбурга.>]

2576

Facilis descensus Averni. […в Аверн спуститься нетрудно. <Вергилий. Энеида, VI, 126, пер. С. Ошерова; «в Аверн» — то есть в ад — по имени озера в Италии, в области Кампания, считавшегося в древности входом в царство мертвых.>]

2577

Virg. [Вергилий. <Энеида, VI, 542–543: «Этим путем мы в Элизий пойдем, а левой дорогой / Злые идут на казнь, в нечестивый спускаются Тартар» (пер. С. Ошерова).>]

2578

Corpus cadaverosum. Ps. LXVII. Cariosa est facies mea prae aegritudine animae [Тело как у покойника. Пс. 67. <В синодальном переводе этого нет.> У меня изнуренное лицо, отого что душа моя больна.]

2579

Lib. 9, ad Almansorem. [Кн. 9, Альманзор. <Более точное название этого сочинения — «Ad regem Mansorem».>]

2580

Practica majore. [<Савонарола.> Большая практика.]

2581

Quum ore loquitur quae corde concepit, quum subito de una re ad aliud transit, neque rationem de aliquo reddit, tunc est in medio, at quum incipit operari quae loquitur, in summo gradu est. <Савонарола. Большая практика.>

2582

Cap. 19, partic. 2. Loquitur secum et ad alios, ac si vere praesentes. Aug. [Августин. <De cur. pro mort.>]; Cap. 11, lib. de cura pro mortuis gerenda. Rhasis. [Разис.]

2583

Quum res ad hoc devenit, ut ea quae cogitare caeperit, ore promat, atque actus permisceat, tum perfecta melancholia est.

2584

Melancholicus se videre et audire putat daemones. — Lavater, de spectris, part. 3, cap. 2. [Меланхолику кажется, будто он видит и слышит демонов. — Лафатер. О привидениях, часть 3, гл. 2.]

2585

Wierus, lib. 3, cap. 31. [Вьер, кн. III, гл. 31.]

2586

Музыкант Майкл.

2587

Maleo Malef. <Возможно, это ссылка на книгу Спренгера «Malleus maleficarum» («Одержимость нечестивым), посвященную, в частности, случаям одержимости дьяволом и способности говорить в таких случаях на разных языках. — КБ.>

2588

Lib. de atra bile. [Кн. о черной желчи. <В книге о черной желчи «Paraphrasis» Калениус пишет, что юношей, изучая философию в Болонье, он познакомился с крестьянином, который, будучи безвестного происхождения и совершенно необразованным, даже обсуждал вопросы астрономии с его наставником Алессандро Ачиллино, бывшем в свое время выдающимся знатоком естественной и моральной философии. — КБ.>]

2589

Часть I, раздел 2, глава 2.

2590

De delirio, melancholia et mania. [О безумии, меланхолии и мании.]