Анатомия Меланхолии

Ну а теперь, после всего сказанного, кто бы ты ни был, хвастай своим нынешним благополучием, хвастай своим телесным здоровьем, крепостью своего организма, фанфаронствуй, торжествуй, бахвалься; теперь ты видишь, как хрупко твое положение, с какой быстротой ты можешь быть низвергнут и сколь многоразличными путями — плохим питанием, плохим воздухом, незначительными утратами или неудовлетворенностью, перемежающейся лихорадкой и пр.; сколько неожиданных происшествий могут тебя погубить, сколь непродолжительно счастье, которое выпадает тебе в сей жизни, какое ты слабое и глупое существо. «Итак, смирись под крепкую руку Божию» (1 Пет. 5, 6), познай себя, признай всю бедственность своего нынешнего положения и употреби это во благо свое. Qui stat videat ne cadat. [Пусть тот, кто стоит, остерегается, как бы ему не упасть{1861}.] Ты сейчас процветаешь и владеешь bona animi, corporis, et fortunae, благами тела, ума и состояния, nescis quid serus secum vesper ferat, однако не ведаешь, какие бури и ненастья может принести тебе новый вечер. Посему не будь беззаботен, «будь воздержан и бди», fortunam reverenter habe[2422] [не тщеславься удачливой судьбой], если ты удачлив и богат, если немощен и нищ, смиряй себя. Так я сказал.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПОДРАЗДЕЛ I

Телесные симптомы, или признаки, Меланхолии

Афинский художник Паррасий купил одного очень престарелого человека из числа тех, кого Филипп Македонский взял в плен в Олинтии, и привез на родину на продажу; доставя старика к себе в Афины, художник подверг его чрезвычайным истязаниям и пыткам, дабы, воспользовавшись этим примером, ярче представить муки и страдания Прометея, которого он как раз тогда собирался изобразить[2423]. Мне нет нужды ради такой же цели подвергать подобным мукам какого-нибудь несчастного меланхолика и вести себя столь варварски, бесчеловечно, быть таким же жестоким; симптомы недуга для меня достаточно ясны, очевидны и хорошо знакомы, так что нет никакой необходимости в столь тщательных наблюдениях и столь издалека добытых объектах; ведь они сами обнаруживают себя, добровольно себя выдают, это слишком частое и повсеместное явление, я встречаю их, куда бы я ни направлялся; они не в состоянии это скрыть, и мне незачем отправляться в дальние поиски, чтобы описать их.

Посему симптомы ее — либо всеобщие, либо особенные, говорит Гордоний (lib. med. cap. 19, part 2 [кн. медицины, гл. 19, часть 2]), присущие всему человеческому роду или отдельным людям[2424]; «некоторые признаки являются скрытыми, а некоторые — явными, некоторые заключены в теле, а некоторые — в рассудке, и они чрезвычайно разнообразны в зависимости от внутренних или внешних причин» (Капиваччи); или же они обусловлены влиянием звезд, согласно Джованни Понтано (de reb. coelest. lib. X, cap. 13 [о делах небесных, кн. X, гл. 13]), или небес, или же зависят от разнообразного смешения соков в организме (Фичино, lib. I, cap. 4 de sanit. tuenda [кн. I, гл. 4 о сохранении здоровья]). Поскольку они бывают горячие или холодные, свойственны нам от природы или искусственного происхождения, интенсивные и ослабленные, то Аэций усматривает именно в этом melancholica deliria multiformia, причину разнообразия меланхолических признаков. Лауренций приписывает это разнообразие несходству организмов, наслаждений, характеров, склонностей, продолжительности времени, и к тому же они бывают простые и смешанные с другими болезнями, а так как причины различны, то количество признаков должно быть почти бесконечно (Альтомар, cap. 7, art. med. [гл. 7, медицинское искусство]). И точно так же, как вино оказывает различное воздействие или растение Тортоколла, которое, как пишет Лауренций[2425]{1862}, «заставляет одних смеяться, других плакать, одних усыпляет, а другие от него пускаются в пляс, одни смеются, другие стенают или напиваются и пр.», так и эта наша меланхолическая жидкость проявляет себя различными признаками в различных сочетаниях.

Но дабы ограничить эти всеобщие симптомы, их можно свести к телесным и умственным. Самые обычные признаки, проявляющиеся в организме страдающих от меланхолии людей, таковы: холодные и сухие или же горячие и сухие, когда телесный сок в большей или меньшей мере разгорячен. Из этих первоначальных свойств возникает много других — вторичных[2426], таких, например, как цвет[2427] — темный, смуглый, бледный, красноватый и пр., а в некоторых случаях impense rubri [весьма красный], как отмечает, основываясь на Галене (lib. 3 de locis affectis), Монтальт (cap. 16 [гл. 16]), очень красный и багровый. Гиппократ в своей книге De insania et melan.[2428] [о безумии и меланхолии] дает следующий перечень этих признаков: страдающие меланхолией люди — худые, измученные, с ввалившимися глазами, старообразные, морщинистые, суровые, нередко страдающие от ветров и резей в животе или боли в желудке и частых отрыжек, с впалым животом и унылым, подавленными видом, с прямо свисающими бородой и усами, измученные звоном в ушах, головокружениями, очень кратким сном, да и то прерываемым ужасными или устрашающими сновидениями, или полной бессонницей[2429].

Те же самые симптомы повторяются и у Меланелия (в его книге о меланхолии, составленной из материалов, почерпнутых у Галена), Руфа, Аэция, Разиса, Гордония и более поздних авторов: «постоянные, кислые, вонючие отрыжки, как будто съеденная ими пища гниет в желудке или словно они ели рыбу, впалые животы, странные и прерывающиеся сны и множество фантастических видений, проплывающих перед их взором, головокружения, подверженность страхам и склонность к распутству»[2431]. Некоторые[2432] присовокупляют к числу обычных симптомов сильные сердцебиения, холодный пот, пульс, ощущаемый в различных частях тела, saltum in multis corporis partibus, своего рода зуд, говорит Лауренций, на поверхности кожи, напоминающий иногда укус мухи. Монтальт (cap. 21 [гл. 21]), как и Авиценна, включает еще в качестве признака остановившийся взгляд и частое моргание[2433], oculos habentes palpitantes, trauli, vehementer rubicundi, etc. (lib. III, fen. 1, tract. 4, cap. 18). И еще он заимствовал из «Афоризмов» Гиппократа утверждение о том, что они по большей части заикаются. Разис[2434] считает главным признаком «головную боль и сковывающую тяжесть, подкожную эмфизему, так же как и торопливую, запинающуюся речь, ввалившиеся глаза, толстые вены и широкие губы». У некоторых также, если болезнь зашла далеко, жесты и мимика чересчур развязны, они смеются, гримасничают, скалят зубы, бормочут, разговаривают сами с собой со странными ужимками и выражением лица, невнятными голосами и восклицаниями и пр. И хотя они обычно тощие, обросшие волосами и с угрюмыми физиономиями, до того измученные, что смотреть на них не так уж и приятно, по причине преследующих их постоянных опасений, горестей и досады, мрачности, уныния, медлительности, встревоженности, неспособности заняться каким-нибудь делом, а все-таки у них по большей части хорошая память, они обладают немалыми способностями и отличной восприимчивостью. Горячий и сухой мозг причиной того, что их донимает бессонница, Ingentes habent et crebras vigilias (Аретей), им свойственны частые и превосходящие всякую меру состояния бодрствования, вследствие чего они не спят иногда целый месяц кряду, а иногда и год. Геркулес Саксонский[2435] искренне уверял, что сам слыхал, как его мать клялась, будто семь месяцев подряд не смыкала глаз; Тринкавелли (tom. 3, cons. 16 [том 3, совет 16]) рассказывает об одной даме, бодрствовавшей пятьдесят дней, а у Скенкия упоминается другой пример, когда подобное состояние длилось два года, однако завершилось тем не менее без всякого вреда. Что же до естественных процессов, то аппетит у таких людей сильнее, нежели способность усваивать пищу, multa appetunt, pauca digerunt, как сказано у Разиса, они жаждут есть, но не в силах переварить. И хотя они «и в самом деле едят много, они тем не менее худые, у них болезненный, увядший вид, — говорит Аретей, — они измучены частыми запорами»[2436], несварением и засорением желудка, мокротой, отрыжками и пр. Пульс у них редкий и медленный за исключением сонной артерии, где он очень сильный[2437]; однако он изменяется соответственно охватившей их страсти или душевному волнению, как пространно доказано у Струция (Spigmaticae artis lib. 4, cap. 13){1863}. По правде говоря, при такого рода хронических заболеваниях пульс не следует чересчур принимать во внимание, поскольку, как отмечает Кратон[2438], на сей счет существует столько предрассудков и столько расхождений, у того же Галена, например, что он берет на себя поэтому смелость заявить, что наблюдать пульс или с его помощью что-либо понять у любого человека решительно невозможно.

2422

Ausonius. [Авзоний. <Эту эпиграмму Авзония «Побуждение к Благоразумию» («Exhortatio ad Modestiam») Бертон уже однажды цитировал: «Скромно сноси удачливую судьбу, кто бы ты ни был, если тебе выпало возвыситься, сменив скромный удел, и разбогатеть». — КБ.>]

2423

Seneca, Cont. lib. 10, cont. 5. [Сенека <Марк Анней (Старший)>. Контроверсии, кн. X, противоречие 5.

2424

Quaedam universalia, particularia, quaedam manifesta, quaedam in corpore, quaedam in cogitatione et animo; quaedam a stellis, quaedam ab humoribus, quae ut vinum corpus varie disponit, etc. <Гордоний. Лилия медицины. — КБ.> Diversa phantasmata pro varietate causae externae, internae. <Капиваччи. Practica. — КБ.>

2425

Lib I de risu, fol. 17. [Кн. I о, фолио 17.] Ad ejus esum alii sudant, alii vomunt, stent, bibunt, saltant, alii rident, tremunt, dormiunt, etc.

2426

Т. Брайт, cap. 20 [гл. 20].

2427

Nigrescit hic humor aliquando supercalefactus aliquando superfrigefactus. — Melanel. E Gal. [Этот сок темнеет, если он слишком горячий, а иногда — если он чрезмерно холодный. — Меланелли. <О Меланхолии («De Melancholia»).> Из сочинения Галена.]

2428

Interprete F. Calvo. [Истолкование Ф. Кальвия.]

2429

Occuli his excavantur, venti gignuntur circum praecordia et acidi ructus, sicci fer ventres. Vertigo, ti