Страница 11 из 258
В оксфордском издании были широко использованы компьютерные технологии, что выгодно отличало его от предыдущих изданий и, конечно, проявилось в ряде преимуществ. На сей раз издатели точно установили размеры авторских интерполяций в каждом из очередных прижизненных изданий «Анатомии Меланхолии» и в шестой, окончательной, посмертной, ее версии. Вот их результат: в первом издании (1621 года) насчитывалось 300 тысяч слов, во втором (1624) — автор прибавил еще 70 тысяч, в третьем (1628) — еще около 62 тысяч, в четвертом (1632) — около 46 тысяч, а в шестое, вышедшее через десять лет после кончины Бертона, автор успел включить еще около одной тысячи слов текста. Таким образом, публикаторами оксфордского издания было установлено, что на протяжении почти двадцати лет в результате постоянных интерполяций первоначальный текст книги увеличился почти на две трети. С помощью компьютера были выявлены все, даже самые мелкие, разночтения и ошибки в тексте и написании имен в различных редакциях, вкравшиеся по вине наборщиков или по недосмотру самого Бертона, и определены наиболее точные варианты. Каждый том был снабжен своим именным указателем, а сам текст, как это принято при издании классических текстов (античных, например) разделен цифровыми указателями, с тем чтобы нужное место легко было найти, — одним словом, никогда прежде книга Бертона не подвергалась столь тщательному текстологическому анализу и не издавалась столь квалифицированно. Все эти преимущества нового издания бесспорны, и их невозможно не отметить.
Помимо этого публикаторы стремились сделать это издание по возможности более аутентичным — они воспроизводили не только устаревшее правописание слов, но и смысловые погрешности в фразах и напечатании отдельных слов, а также варианты разночтений в разных изданиях (поясняя их специально в комментариях); они не заменяли также слова, давно вышедшие из употребления, как это сделано в других, не столь научных и более массовых изданиях, как, например, у Холбрука Джексона, который часть таких слов заменил, а кроме того, сопроводил текст словарем, поясняющим смысл вышедшей из употребления лексики. Естественно, что при переводе и публикации русского издания я задач абсолютно аутентичного воспроизведения иноязычного текста перед собой не мог и не собирался ставить — это было бы совершенно бессмысленное занятие, — а придерживался уже отредактированного, исправленного и доступного пониманию иноязычного читателя варианта. С другой стороны, уже в первом томе оксфордского издания кое-что вызывало мое принципиальное несогласие: все латинские цитаты напечатаны в этом издании курсивом, независимо от того, даны ли они Бертоном в его переводе или пересказе на английский язык или же на латыни; в настоящем издании все переведенные Бертоном цитаты даны в соответствии с нынешней практикой в кавычках, а непереведенные — курсивом, и здесь же, рядом, в квадратных скобках, дан их русский перевод, а если в этом есть надобность, то приводятся и самые необходимые комментарии — в угловых скобках; и точно так же курсивом, как и в оксфордском издании, дана латынь в маргиналиях (то есть в постраничных авторских сносках, которые, как было принято во времена Бертона, печатались тогда на полях, а теперь — внизу страницы). Таким образом, я хотел соблюсти принцип единообразия: вся латынь — курсивом, что позволяет, помимо прочего, оценить ее удельный вес в тексте.
Латинские стихотворные цитаты из античной поэзии тоже далеко не всегда даются у Бертона вместе с переводом, а если перевод и передставлен, то чаще всего без соблюдения размеров подлинника. И в этом случае, если у Бертона перевод пропущен или не слишком, на мой взгляд, удачен, я предпочитал использовать лучшие из существующих русских переводов классиков античности и эпохи Возрождения, и только в тех случаях, когда таких переводов не существует вообще, выполнял их сам, стараясь как можно точнее передать смысл оригинала. Латинские и прочие иноязычные названия сочинений, которые даны Бертоном в сокращенном виде, мною, по возможности, хотя бы однажды дописаны — либо в самом тексте, либо в комментариях, — при этом все дополнения заключены опять-таки в угловые скобки; иногда мною дается и русский перевод полных названий сочинений. Имена авторов в тексте, как и у Бертона, даны в большинстве случаев в латинизированном варианте, а в комментариях по возможности расшифровано их подлинное написание. Одним словом, решение о том, как представить текст и оформить научный аппарат, было мною принято и осуществлено при публикации первых фрагментов перевода книги Бертона, и мне оставалось лишь дожидаться завершения оксфордского издания текста и комментариев к нему, чтобы вынести окончательное суждение об этом издании.
Теперь я могу сказать, не обинуясь, что осуществлено это оксфордское издание превосходно и, видимо, на долгие времена во многих отношениях останется образцом, хотя некоторые мои критические замечания сохраняются и поныне. Я по-прежнему не согласен с тем, что публикаторы дали комментарии в отдельных томах, вынуждая читателя одновременно работать с двумя томами — текста и комментариев; как и прежде, считаю, что латинский оригинал цитат и их перевод должны даваться рядом, на одной странице, и это в равной мере относится и к тексту, и к маргиналиям; что же касается комментариев к персоналиям, то они навряд ли должны быть во всех случаях одинаково лаконичными, нейтральными и безликими — ведь одни авторы упоминаются Бертоном только однажды, по частному поводу, это случайно попавшаяся ему на глаза книга или даже источник, о котором он узнал из вторых рук и об авторе которого знает едва ли не понаслышке; других же он цитирует часто, это для него авторитетные и любимые авторы, во многом его единомышленники, и это должно явствовать из комментария, поэтому я по возможности старался избегать такой нивелировки. Признаюсь, я вообще сторонник занимательного и познавательного комментария и не раз встречал читателей, откровенно объявлявших, что их прежде всего привлекает информация, заключенная в комментариях, хотя в целом и не приемлю, разумеется, позицию иных читателей, для которых важен не столько «Фауст», сколько комментарии к нему. Самая сильная сторона оксфордских комментариев — то, что в них установлены почти все источники, которыми пользовался Бертон, — будь то Библия (и притом в разных ее вариантах — от средневековой Вульгаты и до Библии короля Иакова I и других ее переводов) или античные поэты и писатели, греки и римляне, средневековые хронисты и богословы, астрологи и мыслители эпохи Возрождения, но главное, и этим я более всего обязан оксфордскому изданию, — определены медицинские источники, как теоретические исследования, так и книги, принадлежащие перу практикующих врачей. В этом отношении комментарий к изданию является поистине уникальным, вместе с тем внимательный читатель, сравнив мои комментарии с комментариями этого издания, убедится в том, что я отнюдь не рабски их копировал, однако в том, что касается обозначения источников, особенно медицинских, следовал им безоговорочно. Дело в том, что в Оксфорде, в сохранившейся части личной библиотеки Бертона и в Бодлеянской библиотеке, можно обнаружить большую часть книг, которыми он пользовался при создании «Анатомии Меланхолиии», особенно книг по медицине, и в них сохранились его пометки на тех страницах, которые он цитирует. Следовательно, у издательского коллектива было неоспоримое преимущество, которым он не преминул воспользоваться, и я вполне полагался на его научную добросовестность, тем более что большинства этих книг (преимущественно XVI века) в наших библиотеках и вовсе нет. А чтобы не производить ложного впечатления, будто я сам черпаю эти медицинские ссылки непосредственно из первоисточников, я хотя и привожу в большинстве случаев их латинские названия и даю подчас их русский перевод, но почти нигде принципиально не указываю страницы и не пытаюсь делать вид, будто эта информация принадлежит мне, тем более что подавляющее большинство читателей все равно не станет с ними сверяться, а те десять—пятнадцать специалистов по истории психиатрии и медицины, у которых это вызовет профессиональный интерес, все равно должны будут обратиться к первоисточникам, так как Бертон цитирует их часто весьма своевольно, неточно или приблизительно. Комментарии издания, о котором я веду речь, подготовлены двумя профессорами из Оксфорда — Дж. Бамборо и М. Додсуортом, — пользовавшимися к тому же консультациями ряда специалистов, но поскольку я не располагаю сведениями, кому из них я обязан той или иной информацией, то всюду обозначаю свои заимствования только двумя буквами — КБ — то есть «комментарий Бамборо», поэтому заранее прошу прощения у тех, кого не мог назвать поименно. Надеюсь, что тот, кто продолжит мой труд, согласится с избранными мной принципами публикации «Анатомии Меланхолии» и, как всякий, идущий по проторенной дороге, сделает это, полагаю, лучше меня.