Страница 12 из 53
Впереди показался дом – крепкий, двухэтажный, кажется, даже меньше его городского дома, но очень приятный: белые стены, деревянные ставни, широкое крыльцо. В окнах горел свет.
– Дробжек, – позвал Игорь, когда заглушил двигатель. Двери имения уже открылись, в светящемся проеме показалась женская фигура – видимо, экономка вышла встречать. – Люджина, приехали, просыпайтесь!
Капитан сморщила лоб, но глаза не открыла, только засопела и отвернулась от него. Не проснулась она и тогда, когда он передавал вещи слуге, спала, и пока экономка показывала новому хозяину дом и большую спальню с просто-таки монументальной кроватью, застеленной чистым бельем, запах свежести очень чувствовался в комнате. Тут же стояли сумки с вещами.
– А гостевая спальня? – спросил Игорь, когда экономка двинулась обратно к лестнице. – Для моей спутницы?
– Ой, милорд, – залепетала женщина, заливаясь краской, – простите, пожалуйста… Я решила, что она ваша… подруга, а вы особых распоряжений не дали. Виновата. Простите. Я сейчас же распоряжусь снять чехлы с мебели да прибрать там… только кровать надо найти… старые-то хозяева гостей не принимали…
– Сколько это займет? – прервал Стрелковский ее оправдания, поглядывая из окна на машину.
– Час минимум, – с несчастным видом сказала экономка. – А то и два. Если кровать найдем… Так вы пока поужинайте, – с надеждой попросила она, – чайку попейте. Справимся. Простите уж меня, милорд.
– Займитесь, – скомандовал Игорь расстроенной домоправительнице и пошел на улицу. Капитан до сих пор спала.
– Дробжек, – снова позвал он. Потряс ее за плечо. – Ну, открывайте глаза. Доспите в доме. Люджина!
Мороз крепчал, да и ветер усилился, хоть и светили над полями с редкими огнями принадлежащих ему теперь деревень звезды. И воздух был свежий, чуть отдающий дымом. Вкусный воздух – дышать и дышать им…
Но для «дышать» он был слишком легко одет.
– Ну что же вы, – сказал он сердито. – Люджина! Люджина… Тревога! Нас атакуют!
Она мгновенно открыла глаза, поднялась – только ремень безопасности натянулся. Оглянулась, посмотрела на него. В мутных от сна синих глазах плескалось недоумение и обида.
– Извините, – покаялся Стрелковский весело, – но я уже замерз вас будить. Думал, придется нести на руках.
– Надо было не просыпаться, – пробурчала северянка, пытаясь отстегнуться, движения были заторможенные, неловкие. Вышла, поежилась, открыла заднюю дверь и потянулась за пуховиком.
– Слуги подготовили всего одну спальню, так что сегодня мы, похоже, спим вместе, – сообщил он тылу напарницы. Спина ее замерла. – Не переживайте, там на кровати целый полк поместится. Вы будете в безопасности.
– Боги, – сказала она с настоящим женским раздражением, закутываясь в пуховик, – да мне все равно, где спать, только дайте наконец лечь и вытянуть ноги.
– Ужинать, я так понимаю, вы не станете, – уточнил он, направляясь к входу в дом.
– Нет, – буркнула она, – в душ – и спать. Не знаю, чем меня колют, Игорь Иванович, но я как рыба замороженная все время. Либо сплю, либо зеваю.
– Либо отжимаетесь и пирожки печете, – пошутил он. Ему почему-то было весело.
После сытного и действительно вкусного ужина он, уже сам зевающий, отправился в спальню. Горел ночник, напарница спала на самом краешке кровати, закутавшись в одеяло. Вещи ее были аккуратно сложены на стуле, тут же висело полотенце.
Стрелковский поглядел на этот армейский порядок, на одеяло – вдруг мелькнула мысль: опять она спит без одежды? Покачал головой и отправился в душ. Вернулся, выключил ночник и нырнул под одеяло.
Пододеяльник был сыроватым, вокруг стояла тишина, какой никогда не может быть в городе – даже в храме постоянно слышался гул машин и шум от живущих вокруг миллионов людей. Старый дом поскрипывал и приглядывался к новому владельцу, пахло чистотой, дымом и сухим деревом, где-то явно шуршали мыши, рядом ровно дышала Люджина, и Игорь вдруг почувствовал умиротворение. И заснул спокойно. Так, как давно уже не спал.
Капитан Дробжек проснулась с утра от счастья. Такое бывает, и особенно часто – в детстве. Она потянулась, пожмурилась, выгнулась – на удивление, почти ничего не болело. И только потом почувствовала, что лежит, спиной прижавшись к теплому мужскому телу, и что мужчина этот дышит ей в затылок. И крепко так, по-хозяйски, обхватывает ее грудь. А еще он возбужден.
Капитан, несмотря на катастрофичность ситуации – ведь проснись начальник, и не избежать бы тягостной неловкости, – чуть не рассмеялась нервно. Все как в дурном романе. Подобные моменты всегда казались ей надуманными, а тут надо же.
И да, она помнила, как полковник смотрел на ее грудь при побудке перед встречей матери с поезда. Он неравнодушен к крупным формам, оказывается?
Люджина напряженно глянула вниз – на ночь она надела длинную футболку, но прикосновение Игоря Ивановича ощущалось так, будто не было на ней ничего. И смотрелась большая мужская рука на ее теле красиво. Северянка закрыла глаза и позволила себе на минуту представить, что это их обычное семейное утро, и она может сейчас повернуться, поцеловать его, и, когда он откроет глаза, в них не будет холода и недоумения, а будет лишь ласка и желание. Но, увы, она всегда была реалисткой и твердо стояла на земле.
Не стоит разрушать хорошие рабочие отношения сценой из плохого романа.
Следующие полчаса капитан тихонько, дабы не разбудить Стрелковского, отодвигалась от него, разворачивалась – пальцы его спокойно соскользнули на кровать – и потом сразу встала, чтобы не вводить себя в ненужные мечтания и искушения. И не давать повода шефу подумать, будто она навязывается ему.
Игорь Иванович проснулся, когда уже светило солнце. Нахмурился, посмотрел на часы – почти полдень. Вот что значит свежий воздух – проспал почти вдвое дольше обычного, и голова свежая, легкая.
Дробжек не было, ее вещей – тоже, и полковник быстро оделся, почистил зубы и спустился в столовую. Экономка уже накрывала стол к обеду; увидев его, почтительно поздоровалась и тут же засуетилась.
– Садитесь, милорд, обед сейчас будет. Все готово: супчик, котлетки телячьи, греча с луком…
– Где Люджина? – спросил он нетерпеливо.
Экономка, волнуясь, сжала передник.
– Так она с утра самого встала, позавтракала да гулять пошла. Потом спросила меня, есть ли поблизости спортивный магазин, села в машину и уехала. Но уже вернулась, вы не беспокойтесь, лыжи купила да ботинки и сразу кататься ушла. А комнатку-то мы приготовили, гостья ваша и вещи перенесла, понравилось все ей. Вы уж извините, милорд, за вчерашнее…
– Да хватит извиняться, Арина Андреевна, – попросил он с сердцем, – это я виноват, что не предупредил. Где там ваш обед?
Люджина появилась, когда он уже заканчивал есть, – румяная, с блестящими глазами, в пуховике и лыжных ботинках.
– Я нашла, на что потратить отпускные, – задорно сказала она, не обращая внимания на неодобрительные взгляды экономки: невоспитанная гостья прошла в столовую, не раздеваясь, не сняв обувь. – Купила нам с вами лыжи, Игорь Иванович. Только я брала вашу машину, не будете сердиться? А пахнет-то как! – Она потянула носом воздух и обратилась к моментально подобревшей домоправительнице: – Сами готовите?
– Сама, – с гордостью призналась экономка, как раз хлопочущая с чайником и исходящими сладким паром пончиками. – Штат прислуги здесь маленький остался, только чтобы дом поддерживать в порядке. Так вы голодная, наверное? Что с утра-то ели, бутерброд, и все! Давайте за стол, госпожа!
Люджина рассмеялась на «госпожу», сказала: «Сейчас, только переоденусь», и убежала. И выглядела она при этом так, будто одномоментно скинула лет пятнадцать. Как девчонка. Да уж, свежий воздух действительно творит чудеса.
После обеда пришел важный управляющий, по-деревенски неторопливый, показал новому хозяину все учетные книги, списки арендаторов, перечень того, что нужно отремонтировать и заменить в доме. Старик был обстоятельным, и просидели они долго, а Стрелковскому хотелось на улицу, под сияющее солнце, прокатиться по толстому слою снега. В окне то и дело мелькала фигура Люджины – какой круг она уже делает вокруг дома? Не перенапряглась бы.