Страница 91 из 126
ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ
– …а под конец – самую чуточку чабреца, ах, конечно, кто бы мог подумать!
Аманда нахваливает хозяйкины пирожки и вовсю выспрашивает секреты приготовления «самого вкусного чая в Тильвии, даже нойя так не умеют, да-да-да?» А ещё делится сплетнями, которые удалось выцедить из жителей четвёртого селения.
– В, третьем, что поближе, мне совсем-совсем не повезло, какая жалость, очень уж недоверчивые жители. Приняли меня то ли за того самого оборотня, то ли за злую колдунью – так и не удалось их убедить. Конечно, я могла бы кое-что применить, но не хочется тратить, да и они уж слишком настороже – селение на осадном положении, там всё перекрыто. Ох, и единственное, что я узнала – вообразите себе, они собираются взывать к милости самой Кормчей! Пытались меня этим напугать, дурашки.
Травница располагается поудобнее в скрипучем кресле, просит хозяйку подать «всем-всем этого необычайного чая, он лучше сладких вейгордских вин, сразу возвращает силы, а моим друзьям это точно нужно». И отмахивается от попытки пригласить её в комнату:
– К чему секретничать? Наша милая хозяйка никому не выдаст, правда же? Да, так вот, в третьем селении выправили гонца в Акантор – правда, гонец пока не возвращался. Может, ждёт аудиенции у Девятой, а может, кутит на полученные от всей деревни деньги – кто там знает! Но я направилась в четвёртое селение – самое дальнее, самое богатое. Неподалёку от него вир, да ещё пролегают торговые пути, потому там обитают больше не охотники, а те, кто обрабатывает шкуры да живёт с перепродаж. Даже есть пара лавок с дивными мехами, ах, прости, Мел, лапочка, что-то я замечталась. Это селение совсем немного пострадало от оборотня. В нём мало охотников, а убиты четверо – впрочем, они были ловкими, потому их оплакали как должно.
Голос её набирает мёда – жаркого, гречишного.
– Но в часовне Круга, что стоит на конце селения, умелая и зоркая жрица. Вообразите себе, не побоялась выйти на дорогу в глухой час, под полную луну, когда вокруг селения выла и бесновалась на разные голоса нечистая сила…
Хозяйка охает сдавленно и делает охранный знак перед лицом. Янист слушает, как заворожённый:
– И она… осталась жива?
– О, она осталась, – нараспев сообщает Аманда. – И она уверяет, что видела зверя. Серебристого, словно иней на рассвете, и быстрого, словно стрела отменного Стрелка. Она начертила охранный круг, призывая Девятерых – и Зверь не тронул её и обошёл селение. И оборачивался он то алапардом, то волком, то драккайной – и был всё так же велик и серебрист. Но едва лишь луна начала терять своё серебро – зверь встал на задние лапы и скинул шкуру, обратившись человеком! А тот пошёл к ближайшему виру, и жрица уверяет, что не видела его лица, однако видела, как он хромал.
Она умолкает и пьёт чай так, будто сообщила уже всё. Старушка-хозяйка тут же подхватывается и начинает суетиться – мол, ой, как могла забыть, у соседушки бы лучка прихватить, да и маслице вот кончилось, ай-яй-яй, господа-то за постой платят щедро, а она их – чем утром угостит?
Гриз ждёт, пока та ускользнёт с восторженно-предвкушающим выражением на лице. И уже потом говорит вполголоса:
– Шеннет? Серьёзно?
– Хромому Министру не повредит никакая слава, – задумчиво откликается нойя, поднимается и наливает себе ещё чая. – А нам не повредит побеседовать в одиночестве.
Привычная к методам Аманды Мел только хмыкает, а Янист выдаёт нервный смешок.
– Так не было отважной жрицы Круга?
– Была. Только это была не жрица, а приживалка при храме; она была не отважна, а пьяна; видела не оборотня, а кузнеца, который напился и полз на четвереньках… Лучше расскажите вы, сладкие мои детки, – что дала ваша ловля на живца?
И демонстрирует Аманда ямочки на щеках, поясняет в ответ на взгляды:
– Пошли в лес втроём – даже глупышка с волосами цвета траура догадалась бы, чего вы хотели. Вот только я думала, что застану вас в компании кое-кого в костюме того же цвета… ах, Янист, какой ты отважный! Так это ты был приманкой – не сомневаюсь, на неё кто-то клюнул!
– В общем, вроде как да, – Янист поглядывает встревоженно. – Но это ничего не дало. Как только тот волк увидел Гриз – он просто сбежал.
Сбежал, пряча глаза. Вот только он всё-таки взглянул. Достаточно, чтобы ощутить то, что стояло за ним.
– Настают последние времена, – качает головой Аманда. – Звери бегут от своих Пастырей, ай-яй-яй… что будет дальше?
– Плохо будет дальше, – едва слышно отзывается Гриз. – Что ты узнала по-настоящему?
– В то селение часто заходит странный народ – проезжие, контрабандисты, торговцы. А с ней они свыклись, потому не сразу сказали мне о ней. Отшельница, которая поселилась в глуши. Больше десяти лет назад. Она наведывалась к ним в селение – выменивала ягоды, грибы и редкие болотные травы на еду и вещи. Всегда под капюшоном – потому считали, что она из моего народа. Только вот наши отшельницы, которые приняли Путь Перекрестницы, не скрывают ладони перчатками.
Перчатки. Подарок Яниста на Перекрёстки, такой удобный, красивый.
Скроют отсутствие Печати. Или шрамы поперёк ладони.
– Перчатки, да… к ней относились спокойно, там бывает и более странный люд. Она почти ни с кем и не заговаривала. Когда она только поселилась там, оказала жителям селения несколько услуг: вывела заблудившихся детей из леса, помогла неопытным охотникам выбраться из болота, потом нашла маленькую девочку, которую мачеха вздумала бросить в лесу. Отец едва не обезумел: единственная дочь, на поиски бросилось всё селение, с собаками… но та отшельница каким-то чудом смогла отыскать её быстрее. Одна. Одна, ведь верно, медовая?
Неверно, – качает головой Гриз. Потому что никто из нас не один.
Всегда вместе.
– С тех пор её уважают. Говорят, правда, что охота в последние годы ухудшилась – но с ней это не связывают, она ведь поселилась в таком месте, которое охотники обходят стороной. Гончая Топь, или Охотничья Погибель – трясина, каких много в Вирских лесах. Немало молодых охотников пропали в ней бесследно – вместе с собаками. Топкие тропы… заболоченные виры… ложные кочки, по которым разве что зверь пройдёт – ах, эта топь такое страшное место, кто стал бы там жить?
Например, кто-то, кто ищет уединения. Кто давно ушёл из общины – торопливо, не попрощавшись, словно в попытках сбежать от чего-то…
– В последний раз она была в селении больше трёх девятниц назад. И теперь за неё даже тревожатся: вдруг с ней что-то случилось, и этим объясняются смерти охотников? Она не разговаривала ни с кем в торговых лавках, но я расспросила ту девочку – помните, она её ещё когда-то спасла. Девочке сейчас уже двенадцать, и она призналась, что в этот раз решилась подойти к своей спасительнице. Понесла ей домашний пирог – такое милое дитя! Спросила отшельницу – помнит ли та маленькую спасённую жизнь, поблагодарила, славная девочка…
– А… та?
Аманда глядит на Яниста с кривой усмешкой – внезапно теряя всю свою сладость.
– А та погладила её по голове. Взяла пирог. И сказала: «Ты невинна, дитя. Не бойся. Качнувшиеся весы тебя не заденут».
Мел с ругательством всаживает нож в стол.
– Всё-таки чокнутый варг, да вир же побери!
– Хищный Пастырь, да-да-да, я тоже склонна так думать. Пастырь, который слишком преуспел в защите своих стад – и теперь вот принялся убивать тех, кто может им навредить.
– Ну, в этом-то она, может, не так и не права…
– Мелони, о, да ради Единого!
Голоса текут сквозь неё. Сливаются в ручей внутри её крепости. По которой она мечется мысленно, в поисках единственного: что им сказать теперь… что им сказать, чтобы это выглядело правдоподобно.
– …около полусотни жертв, не меньше… Но разве это возможно? Мы же посчитали, что у варга крови не хватило бы сил, да и как она осталась незамеченной…
– Так она, может, и не использует Дар на крови. Просто рассказывает животным, как себя вести и на кого нападать. Хотя контроль, конечно, странный…