Страница 15 из 20
– Думаешь у тебя произошла утечка?
– Не мог мой человек проколоться, лично его готовил, да и он не новичок.
– Значит опять Клеточников?
– Значит опять, – подтвердил Караулов.
– Давай договоримся так. Я беру на себя розыск Моравецкого, имею на сей счет соображения, а ты не проводи никаких комбинаций, займись мелочевкой.
– Через неделю на этом же месте, если срочность не возникнет.
Караулов кивнул, решили и разошлись по своим конторам. Неустроев о гибели человека Департамента полиции сообщил Очкасову. Тот еще раз поставил вопрос об охране Аганиной.
– Может все-таки прошерстим больницу? Глядишь, отыщется Моравецкий, – никак не мог успокоиться Очкасов.
– Занятие для бездельников. Можно, конечно, перелопатить весь персонал, потом отчитаться о проделанной работе и тяжело вздохнуть от непосильного бремени. Но мы с тобой сделаем по-другому.
– Нам бы фотографию Моравецкого.
– Молодец, одинаково думаем. Тащись на квартиру к Аганиной и вези на служебную квартиру. Я туда прибуду вместе с нашим художником, будем писать портрет Моравецкого.
– Коли получится, мы его за пару дней сыщем. А что случилось у Михаила Евгеньевича?
– Худо, похоже завелся новый Клеточников.
– Не понял!
– На заре сплочения желающих развернуть нашу жизнь в другую сторону появилась организация «Земля и Воля». В 1878 году к ним примкнул некто Клеточников Николай, недоучившийся студент Пензенского университета. Волей случая или намерено, он попал на службу в Третье охранное отделение Канцелярии его Императорского Величества. К сердцу сыска Клеточникова не допустили по причине незначительного срока службы. Но кое-что доверили, а парень был не дурак и еще обладал феноменальной памятью. Добывал для революционеров сведения о намечаемых обысках, арестах, облавах. Главное, он выявил и передал своим единомышленникам всех сотрудников Третьего отделения, в общей сложности человек четыреста.
– Его все-таки разоблачили?
– Совершенно случайно. Суд приговорил Клеточникова к смертной казни, потом заменили на пожизненное. Но просидел он недолго, помер в возрасте тридцати шести лет.
– Да, дела! Точно Караулову надо помочь найти предателя.
– С подачи этого негодяя, в агента стреляли, но он чудом остался жив и попал в больницу. Моравецкий под личиной санитара сумел проникнуть в больницу и добить парня.
Дворник возле дома Аганиной глядел на Очкасова взглядом тюремного надзирателя.
– Может служил по тюремному ведомству? – подумал Сергей и взял на заметку выяснить биографию служителя чистоты и общественного порядка.
Зинаида скорее всего провела бессонную ночь и выглядела неотдохнувшей. Пришлось принести извинения за несогласованный визит и поведать ей про убийство.
– Думаю появление поляка под личиной санитара никак не связано с вами.
– Может оно и так, но Альфред незадолго до роковой поездки в Санкт-Петербург купил амбар на выезде из города на Московском тракте. Перед поездкой документы он оставил дома, а ключи от амбара всегда носил с собой. По крайней мере в доме я их не нашла.
– Все мы догадливы задним умом. Мне бы поглядеть в деле по убийству вашего мужа протокол осмотра тела. Там был перечень изъятых у него вещей.
– Все вещи мне отдали, когда я забирала тело. Ключей от амбара там точно не было. Я хорошо помню, что один ключ старинный увесистый, такие часто в музеях показывают. А два ключа обычных и все на одной связке, блестящем кольце из толстой проволоки.
– С вами не заскучаешь. Прошу вас поехать со мной на встречу с художником, помогите нарисовать портрет Моравецкого.
– Для чего?
– Хотим перефотографировать, размножить, раздать городовым и другим нашим людям. Думаю, за пару дней сыщем злодея.
– Может вместо портрета подойдет фотография? У меня имеется групповой снимок, где Моравецкий, мой муж и еще два человека сфотографированы.
– Можно посмотреть? – спросил Очкасов, и Аганина пошла за альбомом.
Фотография представляла собой изображение всех четырех лиц, сделанная на профессиональном уровне. Формат карточки большой и лица получились выразительными.
– Тогда так, вы остаетесь дома, закрываетесь на все замки и сидите тихо ни на что не реагируете. Не открывайте даже дворнику.
– Почему дворнику нельзя? Он заходит иногда за какой-нибудь мелочью.
– Я вам потом объясню. Не прощаюсь, вернусь через пару часов. Фото беру с собой, естественно, с возвратом.
Дворник по-прежнему находился у ворот и при появлении Очкасова продолжил сверлить его взглядом бесцветных глаз.
Неустроев обрадовался неожиданной находке и послал художника переснимать лик Моравецкого. После его ухода Очкасов поведал про амбар, выкупленный еще живым Гизингером.
– Значит документы о покупке у Зинаиды, а ключи скорее всего у Моравецкого.
– Еще не все. Кронид Нифонтович.
– От твоих новостей я уже лишился сна. Ты не только способный, ты еще и везучий. Сказывай свою новость.
– Не новость у меня, сущая догадка. Даже не догадка, а обычное подозрение.
– Говори быстрее, не тяни кота…
– Дворник в доме Аганиной смотрит на меня так, будто хочет раздеть до гола. Может он тюремщик бывший?
– Спросим у Мануйлова, он и его люди почитай всех дворников в городе знают.
Андрей Каримович хотел позвать двух своих сотрудников, ответственных за жилой сектор, где расположен дом Аганиной, но в досягаемости оказался лишь один филер. Второй был занят и находился на выезде.
– Верно, Андрей Каримович, этот дворник мужик странный. Завсегда нам рад и зовет к себе в коморку. Чаем поит и рюмку готов налить. Но толку от него никогда не было. Все у него хорошо, да ладно. Говорит много, а в отчете писать нечего.
– Чем могу, – извиняющимся тоном заключил Мануйлов.
– Попрошу тебя, Андрей Каримович, изыщи возможность, поставь скрытый пост у дома Аганиной.
– Что-нибудь придумаю, может напротив какое окно сыщется.
– А как сумеете уйти от недремлющего ока дворника? – спросил Очкасов.
– Очень просто. Один к нему в гости пойдет, а двое найдут место для наблюдения.
– Предупреди своих, что к вечеру к ней заглянет Очкасов.
От Мануйлова заехали в фотолабораторию, забрали карточку для Аганиной и разъехались. Тираж копий еще не успели изготовить.
Глава восьмая
После дневного напряга у Неустроева еще хватило сил ехать вечерним поездом в столицу.
– Главное, – он напутствовал Очкасова, – не принимай поспешных решений. Исходи из того, что время терпит. Завтра день проведу в нашей головной конторе. Депешу с приглашением получил на прошлой неделе с нарочным. Видимо подошли новости из других краев по нашим заботам.
– Езжайте спокойно, обещаю дождаться без лишних вмешательств со своей стороны. Только пусть Мануйлов фотки в лаборатории заберет.
Как бывает в подобных случаях, в отсутствие Неустроева прямо с утра посыпались новости. Скрытый пост по адресу Аганиной зафиксировал несколько попыток дворника достучаться до Зинаиды. Но та следовала рекомендациям Очкасова и дворнику не отворила. Сразу после полуночи двое неизвестных втащили в каморку дворника тяжелый мешок, тяжелый настолько, что несли его в четыре руки, сгибаясь под тяжестью. Осведомитель службы Мануйлова по кличке «Титов» по месту своего проживания: Петровский посад, дом 19; видел, как человек с фотографии входил вместе с неизвестной женщиной в дом номер 17.
Первая реакция Очкасова сводилась к немедленному обыску в каморке дворника и к проведению облавы в Петровском посаде, доме номер 17. Но ума хватило прежде посоветоваться с Ломакиным.
– Ты, Сергей, видимо забыл простую истину. Любая информация, добытая скрытым путем, должна прежде осмыслиться.
– Значит сидеть и ничего не делать? – взвился Очкасов.
– Как не делать? Ждать!
Очкасов весь день и ночь провел в конторе. Предупредил Мануйлова, мало ли чего.
Неустроев вернулся в Псков утренним поездом и сразу помчался в контору. Выслушал доклад Очкасова и остался невозмутимым.