Ворчуны в беде!

Мистер Ворчун настоял на том, чтобы спрятать фургончик за деревом, хотя это не имело особого смысла: они проехали по полю, и только слепой их не заметил бы.

— Удачи, Лучик, — сказал мистер Ворчун.

— Не трусь! — сказала миссис Ворчунья. — И разуйся перед входом, ясно? Жалко будет, если обувь пропадёт.

— Пропадёт?

— Мама имеет в виду, если ты не вернёшься, — пояснил мистер Ворчун.

Лучик не стал спорить. Он сбросил левый мокасин и правый башмак с голубыми шнурками — и сразу почувствовал траву между пальцами.

— А что мне делать внутри? — спросил он.

— Веди себя дружелюбно. Если там мистер Губа, улыбнись так мило, как только умеешь. А если там кто-нибудь другой, просто скажи, что пришёл за... э-э-э... слоном.

— А если этот кто-то спросит о твоём невыполненном обещании?

— Отстаивай свою невиновность! — велел мистер Ворчун, в точности повторяя совет адвоката, который тот ему дал, когда мистера Ворчуна арестовали за кражу статуи из сыра чеддер. (На его счастье, какие-то голодные мыши съели все улики до суда. Их подговорила миссис Ворчунья, пообещав, что даст им столько сыра, сколько в них влезет.)

— Проявляй упорство! — велела миссис Ворчунья.

— А если станет хуже некуда? — спросил Лучик.

— Тогда несись оттуда как угорелый, — сказала миссис Ворчунья.

— Как угорелый? — переспросил Лучик.

Миссис Ворчунья пожала плечами.

— По-моему, когда человек горит, он очень быстро бегает, — сказала она.

(Дело в том, что её мама очень любила выражение «носиться как угорелый», но она, как и Лучик — и вы? — совсем не понимала его значения.)

— А угорелые всегда бегают босиком? — спросил Лучик.

Ворчуны промолчали. Миссис Ворчунья заметила мёртвую ворону, и мысли её переключились на ужин.

Лучик тихо попрощался с Топой и Хлопом, погладил их морды, почесал между ушами и пошёл к сараю.

Огромная дверь справа оказалась незапертой и удивительно легко распахнулась. Лучик с волнением шагнул внутрь. Солнечный свет лился сквозь щели между досками и дыры в стенах, но темноту не рассеивал.

И всё же Пальчика было весьма сложно не заметить.

Слона спрятать не так-то легко, даже в большом сарае.

— Ты! — воскликнул удивлённый голос.

Он показался знакомым. Вовсе не голос мистера Губы. Тот самый голос, который восклицал «ВЕЛИКАНН ЕЩЁ НЕ ЗНАЧИТ ВЕЛИКИЙ».

— Мистер Крохе! — крикнул он. — Что вы здесь делаете?

— Сижу на слоне, — ответил Ларри Крохе.

Теперь, когда глаза Лучика привыкли к свету, он разглядел, что мистер Крохе действительно оседлал слона. И что слон очень симпатичный. Дружелюбный на вид.

— А ты?

— Что я, мистер Крохе?

— Что ТЫ здесь делаешь?

— Я пришёл за слоном, — сказал Лучик.

Ларри Крохе улыбнулся. Да-да, в самом деле. Лучик, кажется, впервые увидел, как он улыбается. Лицо Крохса вдруг преобразилось. Оно изменилось до неузнаваемости. Он больше не походил на озлобленного человека, который исписывает таблички задиристыми лозунгами, кидается камнями и злится на лорда Великанна. Он выглядел счастливым.

— Ты? Значит, ты и есть таинственный покупатель?

— Вроде того, — согласился Лучик.

— Кажется, теперь всё проясняется, — сказал Ларри Крохе, скатываясь с Пальчика на сено, выложенное на полу рядами, чтобы зрители могли удобно на нём устроиться во время циркового представления.

— Правда? — удивлённо спросил Лучик.

— Ну конечно! — сказал мистер Крохе. —

Мне было интересно, кто ещё захочет купить слона, кроме цирка, зоопарка или заповедника. Но, учитывая размеры твоего... э-э-э... фургончика, всё сразу стало ясно!

— Думаете, папа купил его, чтобы заменить Топу и Хлопа?

— Ослов-то? — переспросил Ларри Крохе, и Лучик кивнул. — Слону выполнять такую работу будет гораздо проще.

Лучик улыбнулся. Он легко представил себе, как Пальчик тянет их дом, словно большой торт. Но улыбка быстро исчезла с его лица. А что же станет с Топой и Хлопом? Неужели Ворчуны бросят их? Ведь он же сам слышал, как мистер Ворчун жаловался на то, что ослы стареют и не хотят выполнять свою ослиную работу. От беспокойства у Лучика даже немного заболел живот. Он вдруг осознал, как сильно любит эту ушастую парочку.

— А Пальчик не откажется таскать огромный дом туда-сюда? — спросил он.

— Откажется? Да ему это только в радость! — сказал Ларри Крохе, покопался в кармане и достал пригоршню арахиса (в скорлупе).

Хобот Пальчика тут же ожил, изящно подхватил угощение и отправил его в рот.

— Я спас Пальчика от богатого коллекционера животных ещё слонёнком, — объяснил мистер Крохе. — Видишь ли, я никогда не ловлю диких животных. Это неправильно. Раньше он теснился в крохотной клетушке, а со мной начал путешествовать! Таскал цирковые повозки. Помогал натягивать большой шатёр.

— Вы работали в цирке?

— Я владел цирком, — сказал Ларри Крохе. — Он назывался «Большой шатёр Крохса». Всех наших зверей мы спасли от разных злых людей.

— Но разве не жестоко заставлять животных выполнять трюки?

— А мы и не заставляли, — сказал Крохе. — У каждого из них обнаруживались свои таланты. Зачем заставлять морского льва держать мяч на носу, если ему больше нравятся карточные фокусы? Зачем заставлять льва прыгать через кольцо, если ему больше по душе рисовать, взяв кисточку в зубы?

Пальчик не стал ждать, пока Ларри угостит его во второй раз. Он сам сунул хобот ему в карман.

— Так что же случилось? — спросил Лучик.

— О чём ты? — спросил Ларри Крохе.

— Что случилось с «Большим Шатром Крохса»?

Лицо Ларри Крохса помрачнело.

— Во всём виноват лорд Великанн, — сказал он. — И его стальные прутья.

При упоминании о Великанне Пальчик перестал жевать.

— Не понимаю, — сказал Лучик.

— Сейчас объясню, — пообещал Ларри Крохе. — Присядь.

Лучик поудобнее устроился на ворохе сена.

— Все часто думают, что ограждения и клетки нужны, чтобы защитить людей от животных, и отчасти это так, — сказал Ларри Крохе. — Но ещё они нужны для того, чтобы защищать животных от людей. Знаешь, люди часто творят глупости. Кормят животных вредной едой. Тыкают их спящих. Фотографируют со вспышкой, бьющей по глазам. Дразнят. Обижают.

Рассказывая всё это, Крохе и сам выглядел обиженным. Он выдержал паузу и продолжил:

— Так что ограды нужны и тем и другим. А клетки, в которых мы перевозили животных с место на место, и загоны, где они жили во время стоянки, были изготовлены из стальных прутьев завода Великаннов.

— То есть лорд Великаны делает ограды? — спросил Лучик.

— Раньше делал, — сказал Крохе и рассказал Лучику всю историю, почти так же, как это сделал я много-много глав назад (только, вероятно, хуже, ведь я такой замечательный рассказчик!).

— Получается, через десять лет и одну неделю клетки пришли в негодность? — ахнул Лучик.

— Да, — подтвердил Ларри Крохе. — Мы и знать не знали, что такое может случиться. Вечером, когда мы отправились спать, звери были целы и невредимы. А наутро — беда! За ночь прутья стали мягкими, животные вышли из клеток и... и...

— И? — Лучик наклонился вперёд.

— Мы приехали на фестиваль паровых тракторов. Поставили шатёр в поле.

Везде были огромные паровые машины... в том числе и катки...

— Вы хотите сказать, что животные...

Ларри Крохе кивнул:

— Многих расплющило в лепёшку.

Лучик представил расплющенного льва. Какой ужас! А потом представил, как Ворчуны соскребают беднягу с земли и готовят из него запеканку. Представил львиный хвост, торчащий из кастрюли.

— Неудивительно, что вы так ненавидите лорда Великанна, — сказал Лучик. — Мне так жаль, мистер Крохе.