Страница 51 из 62
Отдел зоологии дает картину животного мира Индии. Он схож с соответствующими отделами Зоомузея МГУ, что на улице Герцена в Москве.
Промышленный отдел включает коллекцию растений, представляющих технический, медицинский, сельскохозяйственный интерес.
9 июня. После 9 мая двери тагоровского дома наконец «распечатались», и мы смогли побывать там и не спеша осмотреть его сокровища.
И музей, и университет были открыты в мае 1961 года, в честь 100-летия со дня рождения Рабиндраната Тагора, по инициативе правительства штата. Р. Тагор здесь родился и провел первые 40 лет жизни, да и впоследствии, приезжая в Калькутту, постоянно останавливался в своем родовом гнезде. Конечно, именно ему посвящена подавляющая часть экспонатов музея — книги, фотографии, рукописи, картины, вещи, но здесь хранится и немало материалов, рассказывающих о предыстории великого бенгальца. Огромное явление, называемое Рабиндранатом Тагором, не могло появиться на пустом месте: почву для него подготовила почти трехвековая история семьи (хочется сказать, клана) Тагоров, сыгравшей важную роль в истории, политике, религии, культуре не только Бенгалии, но и всей Индии нового времени.
Корни этой богатой брахманской семьи уходят в глубь веков. Считается, что именно у одного из семьи Тагоров купили англичане землю, на которой Роберт Клайв построил форт Уильям. Именно представители семейства Тагоров заключили первый деловой контракт с англичанами. Дед Рабиндраната Дварканатх (1794–1846) был крупным чиновником в департаменте соли и опиума Ост-Индской компании, а потом по совету лорда У. Бентинка вложил средства в дело и стал директором Калькуттской буксирной ассоциации. Она была необыкновенно прибыльна, и, по-видимому, директор ее хорошо овладел методами обогащения; недаром острые на язык бенгальцы переделали в названии компании слово tug (буксир) на thug (душитель Кали).
Но он не был простым хищником-накопителем, удивительна разносторонность натуры этого человека. Он основал ряд бенгальских газет — «Бенгал Геральд», «Индиа Газетт», перекупил у англичан газету «Джон Буль», которая позже была переименована в «Инглишмен» и стала рупором официальных кругов. Он был директором «Юнион Бэнк», владельцем фабрик индиго, основателем Ассоциации помещиков… Но и это еще не все — он был другом и сотрудником великого просветителя и реформатора религии Раммохана Роя и одним из основателей и руководителей религиозно-реформаторского общества «Брахмо Самадж», ставившего целью преобразовать индуизм в духе нового времени… Князь А. Салтыков вспоминал о нем в своих «Письмах об Индии» (от 15 октября 1841 года): «Сегодня утром я познакомился с превосходно образованным индийцем: он занимается торговлей и один из первых здешних богачей. Со временем он со-бирается вместе с одним англичанином объехать Европу и начать с Неаполя, чтобы постепенно привыкнуть к европейскому климату. Этот индиец называется Дварканат Тагор».
Были в клане Тагоров преуспевающие дельцы, вроде Сурендранатха; религиозные реформаторы и политические деятели (Дебендранатх, отец Рабиндраната и еще шесть сыновей); адвокаты (Прассанакумар, один из основателей Калькуттского университета); ученые (Движендранатх, математик, философ, писатель, поэт, флейтист, изобретатель бенгальской стенографии); художественные критики (Балендранатх), художники (Обониыдранатх и Гяганендранатх, племянники Рабиндраната) и многие другие. И всю эту галерею достойно венчает Рабиндранат Тагор.
Писать о нем не буду — для этого не хватит ни бумаги, ни времени, ни моих скромных познаний. Да это и не нужно — о Тагоре написаны сотни книг. А меня интересуют две близкие мне темы. Во-первых, племянники Тагора — художники, ставшие основоположниками могучего культурного движения, называемого Бенгальским Возрождением. И, во-вторых, сам Р. Тагор как художник.
О Бенгальском Возрождении[19]
(для любителей искусства)
Это художественное движение конца XIX — начала XX века за возрождение национальной индийской культуры началось в Калькутте, но постепенно охватило всю страну. В истории оно осталось под названием Бенгальского Возрождения.
К концу XIX века великая индийская культура, насчитывавшая тысячелетия развития, пришла в упадок. Колониальной администрации она была не нужна: ее целью была европеизация страны, создание интеллигенции, работающей на Англию. Для достижения своих целей в искусстве англичане открыли в стране ряд художественных школ — в Мадрасе (1850), Калькутте (1853), Бомбее и Лахоре (1857). Но культивировалась там английская академическая школа живописи, глубоко провинциальная, выродившаяся, и представляли ее художники самого низкого пошиба. Все банальное, низкопробное, вызывавшее насмешки даже в непритязательных салонах буржуазной Евро* пы, преподносилось индийцам как последние достижения современной живописи. Индийская традиция игнорировалась полностью, как нечто варварское, недостойное внимания.
Хуже всего было то, что эта политика начинала приносить плоды: главной мечтой художественной молодежи Калькутты было стать официальными портретистами, рисовать имперских чиновников и получать королевские премии на ежегодных выставках в Симле. Рабиндранат Тагор писал с горечью: «Чувство пренебрежения и превосходства неизменно унижало нас и нанесло серьезный ущерб нашей культуре. Оно породило в сердцах нашей молодежи недоверие ко всему, что являлось наследием прошлого. Старинные индийские картины и другие творения искусства высмеивались нашими студентами, подражавшими европейским учителям в этот обывательский век… Слишком долго воспитывали их на третьесортных копиях французских картин, кричаще-пестрых олеографиях самого низкого пошиба, на картинах, отмеченных печатью машинного стандарта, и они еще считают признаком высшей культуры презрение к творениям восточного искусства».
В этих условиях возрождение былой славы национальной культуры становилось частью общенациональной освободительной борьбы.
Важную роль в возникновении и развитии нового культурного движения сыграло семейство Тагоров, прежде всего племянник Рабиндраната Обониндранатх. Вместе со своим братом Гяганендранатхом он рано увлекся рисованием. Первыми его работами были иллюстрации к древним сказаниям и к стихам Рабиндраната. В 1896–1897 годы Обониндранатх Тагор сближается с англичанином Э. Б. Хейвеллом, директором Калькуттской школы искусств.
Это был необыкновенный человек. Искусствовед, страстный коллекционер, обладатель прекрасного собрания восточных миниатюр и древней пластики, автор многочисленных статей в защиту индийской культуры, влюбленный в Индию, Хейвелл мечтал о возвращении индийскому народу его древней культуры. В семье Тагоров он нашел союзников. Встречу его с Обониндранатхом можно назвать началом Бенгальского Возрождения.
Программа, разработанная ими для Калькуттской школы искусств, в качестве первого шага предусматривала отказ от античной и академической тематики, чуждой и непонятной индийскому художнику и зрителю, и обращение к знакомым образам народной мифологии, сюжетам из религии индуизма, национальной истории. Менять нужно было не только тематику, но и технику, создавать новую живописную школу, «оживить, — как писал Хейвелл, — и воскресить индийские художественные традиции и на базе этих традиций возродить свежий народный язык, дополнив его здоровым западным, японским и китайским влиянием».
Сперва был упразднен «античный класс» в Калькуттской школе искусств. Затем в художественной галерее были сняты и проданы с аукциона все образцы англо-индийского стиля. На вырученные деньги Хейвелл купил традиционную индийскую скульптуру и заменил ею в классах академические гипсы.
Первые же шаги Хейвелла были встречены в штыки не столько колониальными властями, сколько самими индийцами. Его обвиняли в стремлении отнять у индийцев возможность приобщения к современной европейской культуре, отбросить индийскую культуру в средневековую дикость. Студенты — будущие художники, воспитанные в европейских традициях, — отказывались ходить на занятия, глумились над Хейвеллом. Лишь семейство Тагоров, в особенности Обониндранатх, всячески ободряло и поддерживало его. В 1903 году Обониндранатх выставил свои работы в стиле старых миниатюр — плод почти десятилетнего труда. На фоне казенной живописи они привлекли внимание, и им неожиданно была присуждена серебряная медаль выставки. Это был первый успех движения.