По старой дружбе

По старой дружбе

Мария Перевязко

Глава 1. Венера

Шумно. Взрослые смеются, но совсем не искренне. Как будто бы им стыдно за их веселье. Зрелище удручающее, нечего сказать. Элька не сводит глаз с мамы, которая как раз в это время бесцеремонно шепчет что-то на ухо Васеньке. О. Васенька совершенно не похож на моего отца, однако маму это нисколько не смущает. Вино в ее бокале переливается на свету: те остатки красного полусухого, которые по какой-то нелепой случайности так надолго задержались в ее бокале. Мамины пальцы с длинными ногтями обхватывают локоть Васеньки, и я отворачиваюсь. Дальше смотреть не хочу.

— Пусть повеселится, — говорит Элька, и я замечаю в ее глазах торжество.

Готова поспорить, что за эти несколько секунд она успела сравнить свою мать с моей, сделать выводы и мысленно возвысить свою семью до небес.

— Ушла! — выпаливает Элька и легонько толкает меня в ребра. — Ну же, не тормози! Твой выход.

Элька откидывается на спинку дивана с блуждающей улыбкой, готовится к шоу. Что ж, я ей его устрою. Не в моих правилах нарушать данное мной слово.

В комнате осталось не так много народу: двое незнакомых важных мужчин в углу; тетя Жанна в кресле у камина, восседает с таким видом, будто бы она — по меньшей мере королева этого дурацкого банкета, хотя по ее глазам я вижу, что она смертельно устала; Васенька, помощник отца, молодой и, честно признаться, красивый, только вот больно затюканный и правильный, но это мы быстро исправим; Элька, Макс и Лешка — одноклассники, именно им я и проспорила.

— Музыку! — требую я громко, чтобы все слышали.

Элька тихонько хихикает и наклоняется к Лешке. Он тут же кивает, прикрывая глаза, и протягивает мне мобильный телефон. Я с удовольствием переключаю нудную песню на свою, встаю на ноги и расправляю плечи. Знаю, что сейчас все взгляды устремлены на меня. Даже эти важные индюки в углу вытянули свои коротенькие шейки, не сомневаюсь. Начинаю ритмично покачивать телом, сгибая локти и закрывая глаза. Вступление в песне заканчивается слишком быстро, но мое тело привыкло к танцам, не зря я занимаюсь ими с самого детства.

Оказываюсь на столе в считанные секунды и отдаюсь танцу полностью. Кто-то громко ахает, наверняка тетя Жанна. Слышу звон разбитого стекла, кажется, задела блюдо с канапе, меня это только сильнее раззадоривает. Поворачиваюсь в сторону Васеньки. Он сидит с открытым ртом, весь сжался, на щеках выступил румянец. Мое платье слишком короткое: вот, что говорит его взгляд. Двигаюсь по направлению к нему, снося по пути пустые бокалы. Юбилей удался на славу, наверняка, не одна я так думаю. Провожу рукой по волосам и опускаюсь на колени. Лицо Васеньки не поддается описанию, тут просто буря эмоций: от смущения, стыда и страха до удовольствия, желания и возбуждения. Не переставая двигаться, протягиваю руку и крепко сжимаю его синий галстук. Его губы изгибаются в дежурной улыбке, это он не мне улыбается, а всем остальным, дескать, посмотрите, его выбрали для этого циркового номера. Я не обижаюсь, нет, пусть обманывает кого угодно, но я-то знаю его истинную суть. Все они одинаковы.

Тяну его галстук на себя, и его лицо подается вперед. Теперь его глаза округляются от удивления. Главное не рассмеяться. Что же ты, Васенька, думал, что это все, на что я способна? Рывком притягиваю его лицо к своему и целую его в губы страстно, жарко, жадно.

Нас прерывает грозный рев моей матери.

— Елена!!!

Отрываюсь от дрожащего Васеньки и отпускаю его галстук. Его щеки пунцовые, а глаза, как у зверя, попавшего в ловушку.

— Слезай немедленно! — грохочет мать, и пытается стянуть меня со стола.

Я вырываюсь и спускаюсь сама. Тетя Жанна хлопает в ладоши и кричит «Браво!». Элька уже тут как тут, тянется к моему уху и шепчет:

— Венера, ты что творишь? Этого в споре не было!

Я равнодушно пожимаю плечами и отвечаю:

— Небольшая импровизация.

Мама тем временем подбирается ко мне, хватает меня за руку и тащит в коридор.

— Мы сейчас же уходим! — громким шепотом приказывает она. — Как ты могла, дочь? Ну что же мне с тобой делать?!

Вместо того, чтобы сесть в машину, мама тащит меня на тротуар. Конечно, привез же нас Васенька, я бы удивилась, если бы и обратно нас повез он. Меня такой исход устраивает, интересно одно: как она собирается прошагать пешком весь путь до дома на таких каблучищах?

— Ты еще и улыбаешься?! — недоумевает мама. — Ты понимаешь, что опозорила меня?

— Разве? — сухо откликаюсь я. — Я думала, тебе понравится.

— Что ты несешь?!

— Думала, ты хочешь с ним породниться. Липла к нему весь вечер.

— Да как ты… — от возмущения ей не хватает воздуха. — Всё! Дома поговорим.

Ошибаешься, мама. У меня совершенно другие планы на сегодняшний вечер. А вот, собственно, и они.

Грохот приближается. Все хорошо в мотоциклах кроме этого ужасного звука. Наконец шум мотора стихает, а всадник слезает со своего коня.

— Миледи, — говорит он и протягивает мне шлем.

Мама сверлит глазами мужчину и, не говоря ни слова, отпускает мою руку. Я напяливаю шлем, глядя на маму и ее спокойную реакцию. Она — мастер по сдерживанию эмоций. Представляю, что на самом деле сейчас творится у нее внутри. Как же так, дочке же запретили водиться с этим хамоватым байкером, а она не послушалась? Ой-ой-ой.

— Мы еще поговорим, — процеживает мама сквозь зубы. — Ох как поговорим.

— Боюсь-боюсь, — шутливо отзываюсь я, забираюсь на мотоцикл, обхватываю талию своего хамоватого байкера руками и посылаю маме воздушный поцелуй.

Глава 2. Краснов

— Нет, все-таки шокировать наша Венера умеет. Вытворить такое на глазах у собственной матери!

— Пошло. Очень пошло. А главное — с языком.

— Заткнись, Макс! Не пошло, а смело. А Васеньку видели? У него чуть приступ не случился!

— Эй!

— Хотел бы я такой приступ.

— Эй там! В рубашке!

Нехотя поворачиваю голову. На меня смотрит три пары любопытных глаз.

— Слышь, ты же тоже там был. Что скажешь?

— Скажу, что вы мне мешаете. Вообще-то мы пишем контрольную.

— Тьфу ты, ботан. Пиши свою контрольную дальше.

Отворачиваюсь и поправляю очки. Юбилей моего отца действительно произвел неизгладимое впечатление. Особенно на маму. Сколько восторгов вызвал у нее танец на столе полоумной пьяной дуры, не описать словами. Я, конечно, маму люблю, но общего у нас с ней нет ничего. Такие сборища я ненавижу всем сердцем. Глупые разговоры, притворные улыбки, еще и одноклассники, которых я не перевариваю. Мама специально их приглашает, думает, что иначе мне будет скучно. Не понимает она, что ли, что делает только хуже?..

— Она сегодня даже в школу не пришла, — продолжают шептаться эти недалекие. — Попало, наверно.

— Венере? Попало? Шутишь, что ли? Она всегда выходит сухой из воды. Наверняка, родители еще прощения попросят за то, что случилось.

Отключаю все посторонние звуки и пишу контрольную. Каждый раз, приходя в школу, чувствую себя не в своей тарелке. Эти мажоры только и говорят, что о деньгах, тачках, вечеринках и пластических операциях. Если бы мой отец не был таким богатым, и я бы учился в нормальной школе, все могло бы быть по-другому. Тогда бы нашелся хотя бы один человек, с которым я мог бы просто по-человечески поговорить.

Звонок с урока отвлекает меня от мрачных мыслей. Быстро сдаю контрольную и спешу в раздевалку. Не выношу толпы, поэтому всегда стараюсь свалить из школы одним из первых. Набрасываю на плечи куртку и покидаю школу с зудящим чувством безнадежности. Еще один бессмысленный день.

У ворот школы, черных и решетчатых, стоит та самая девчонка, которую все зовут Венерой исключительно из-за фамилии. Лена Венерина. Обычная девчонка из необычной семьи. Как и все здесь. Отец — бизнесмен, мать — известная актриса в прошлом и домохозяйка в настоящем. Если бы наши матери не были подругами детства, я бы ни за что не запомнил ее имя. Ничем не примечательна, на мой взгляд. Все девчонки в этой школе, будто бы клоны одного человека. Волосы, как правило, прямые и блестящие, как у кукол. Одежда брендовая и обязательно оголяющая те места, которые якобы должны привлекать мужское внимание. У меня это вызывает только тошноту. Не понимаю я этого. Какой смысл встречаться с девчонкой, прелести которой видела вся школа? Явно ничего нового не узнаешь, а мне такое не подходит.