В чужой голове

– Эй, можно мне ботинки? – раз уж мужчина пошел со мной в туалет, может он и ботинки даст? – Или хотя бы носки? Пол холодный.

Сторож ничего не ответил и продолжил идти вперед, поддерживая меня под руку. Посмотрев в его спокойное, даже расслабленное лицо с приоткрытым ртом и чуть опущенными, расслабленными веками, я понял, что он, вернее его сознание, спит. Скорее всего, поработал Павел Викторович. Но почему я ничего не знал о нем до этого? Ему лет сорок, значит хотя бы раз, но мы должны были встретиться в Академии, но его там не было. Неужели он все время скрывался? Даже когда был ребенком? Если это возможно, то надо узнать как, и кто ему помогал.

– Давай ты подумаешь обо всех важных вещах, когда выберемся, ок? – Алекс больно ущипнул меня за ладонь, недовольный тем, что я отвлекаюсь. – Здесь нет окон, мы прошли три двери. В той комнате тоже не было окон. Мы, скорее всего, под землей.

Алекс был выше, чем я помнил, он убрал отросшую челку за уши, но несколько прядей были слишком короткими и продолжили лезть в глаза. Мальчишка недовольно посмотрел на меня и ущипнул еще раз, в наказание.

Сторож, наконец, остановился у какой-то двери справа. Она была пятой с этой стороны. Мужчина открыл ее – не заперта! – и остановился.

Туалет был маленькой комнаткой, где впритык стояли унитаз и раковина. Зашел, закрыл дверь, огляделся: к стене прикреплен держатель бумажных полотенец, под раковиной был запертый шкафчик.

– Места тут маловато конечно, – Алекс уныло сидел на бачке и смотрел в сторону вентиляционного окна. – Мы застряли, да?

– Видишь что-нибудь тяжелое? – спросил шепотом. Вряд ли нас подслушивали, но вдруг были какие-то кодовые слова.

– Освежитель? – мальчишка ткнул пальцем в бутылку. Взял его, взвесил – пойдет, если ничего другого не подвернется.

Надо бы открыть шкафчик. Подергал за ручки сильнее, но не помогло.

– Ничего вроде скрепок тут нет, если что, – сказал Алекс и ударил ногами по унитазу. Так, стоп. Я повернул к нему голову.

– Слушай, а крышка снимается?

– Что? – Алекс нахмурился.

– Крышка унитаза снимается? – кивнул в его сторону. Алекс посмотрел на меня и, поняв идею, усмехнулся. Встал, обернулся и проверил.

– Снимается.

– Рискнем, – отзеркалил его усмешку, взял крышку бачка и поставил у раковины.

Взял бутылку с освежителем, открыл, резко распахнул дверь и прыснул в глаза сторожу. Тот вскрикнул, поднес одну руку к глазам, второй попытался схватить меня, но я увернулся, бросил в него бутылку, схватил крышку бачка и со всей силы ударил ею сторожа по голове. Мужчина зашатался. Я выбежал из туалета и помчался дальше по коридору.

Сторож почти сразу пошел за мной: его тяжелые шаги раздавались сзади, но, что странно, он не бежал за мной, просто шел. Что-то было не так, но оглядываться я побоялся – коридор и так плыл перед глазами.

Наконец добежал до лестницы, которая заканчивалась дверью, поднялся и подергал за ручку. Заперто. Теперь понятно, почему сторож не переживал. Подергал за ручку сильнее, но без толку. Обернулся и увидел сторожа у первой ступени. Сгруппировавшись, прыгнул на него.

Мужчина, не ожидавший такого, пошатнулся и упал. Его руки оказались у меня на поясе. Ударил его кулаком в шею – он захрипел. Схватил за голову и с силой ударил ею об пол. Хватка его рук ослабла.

– Он вообще жив? – нервно спросил Алекс.

– Плевать, – холодно ответил и принялся обыскивать карманы сторожа: складной нож, наручники, связка ключей.

– Очень гуманно.

– Пожалею обо всем дома, если выберусь.

Сторож был жив. Стоило поторопиться в таком случае. Забрал найденное и поспешил к двери. В связке было три ключа. И ни один не подошел. Твою мать.

Спустился к мужчине, он все еще лежал, но скоро мог очнуться, так что стоило поторопиться. Снял ботинки, проверил размер – сорок пятый. Великовато, но выбирать не приходилось, так что надел и зашнуровал потуже. Подошва у них была хорошей, толстой, сами они тяжелыми. Стянул с мужчины носки. Он захрипел. Стоило поторопиться.

Аккуратно перевернул его на живот и быстро с силой провел лезвием поперек его левой ноги чуть выше пятки – там должно было быть ахиллово сухожилие. кровь хлынула, мужчина застонал.

– Я потом вызову скорую. Прости меня, – надо было проверить двери в коридоре. Три ключа к трем дверям. Если они не подходили к двери, ведущей на свободу, то за ними могло храниться оружие или телефон.

– Это уже не самооборона, – Алекс нахмурился и закусил губу. – Он же умрет тут.

– Либо он, либо мы, – пошел к ближайшей двери.

– Тогда почему ты ему горло не перерезал?

– А вдруг он выживет? Тогда рана на ноге даст нам преимущество. Я не хочу его убивать, но ты же видишь, что он нам не помощник, – дверь оказалась не запертой и была каморкой уборщицы: на крючке висела синяя футболка, похожая на верх от формы медсестер, у стены стояли швабры в ведрах и стеллаж с моющими средствами и перчатками. Проверил карманы футболки, внимательно осмотрел стеллажи и стены, но ничего не нашел.

Следующая дверь оказалась запертой, один из ключей подошел. Открыв, увидел большой письменный стол, приставленное к нему кресло с одной стороны и два стула с другой, у стен слева и справа стояли шкафы от пола до потолка. Все это выглядело странно знакомым. Я подошел к столу, провел по поверхности ладонью. Показалось, что на нем должны лежать листы. Папка и два листа. Я должен был поставить внизу подпись. Я должен был…

– Мне кажется, это пиздец, – Алекс шокировано зашел и включил свет, нажав на кнопку у книжного шкафа справа. – То есть, мы были здесь? В этом кабинете?

– Видимо, да, – голос немного дрожал, но надо было держаться. Надо было выбираться. Обошел стол и полез в ящики. – Но зачем ему так обустраивать все это?

– Без понятия, но это в любом случае крипово, – мальчишка сел на стул, который во время "визита" занимал я. – Он отстроил в подвале кабинет и привел тебя сюда вместо того, чтобы отвести в... Слушай! А если мы в школе? То есть, на самом деле в школе!

– И он настолько ненормальный, что решил держать на территории государственной образовательной организации человека? – разочарованно закрыл последний ящик – только пустые листы и ничего полезного; пошел к полкам слева от стола. –Ты же понимаешь, что это – абсурд. Павел Викторович может быть сколько угодно не в своем уме, но он же не дурак, чтобы так себя подставлять: школы ежегодно проверяют, а он ведь еще и во все проекты, в какие смог, влез.

– А похищать человека из полиции прямо на улице – верх осторожности, – Алекс хмыкнул.

– Возможно, это из-за той карты, которую мы нашли.

– А, может, он действительно поехал кукухой и решил сделать из тебя ручного телепата, – Алекс полез под стол.

– Ты чего?

– А вдруг там тайник? – раздалось из-под стола вместе со стуком.

– Нет там никакого тайника, – я устало вздохнул. – Думаю, тут вообще ничего нет. Пошли дальше: Павел Викторович может скоро вернуться.

– А почему ты его так называешь постоянно? – Алекс, будто только этого и ждал, выбежал из кабинета и, припрыгивая, пошел дальше.

– Как?

– Павел Викторович.

– Потому что его так зовут?

– А почему не В.? Или по кличке? – Алекс подергал ручку двери – заперто.

– Так ты же у нас клички даешь, – усмехнулся, попробовал открыть дверь без ключа – не вышло.

– Тогда пусть он будет, – торжественно произнес Алекс, открыл рот, собираясь как-то обозвать Павла Викторовича, затем нахмурился, закрыл рот, снова открыл, но не смог ничего сказать.

– Что такое? – мальчишка молча посмотрел на меня, закрыл глаза, пошевелил губами.

Я почувствовал странную нервозность, словно то, что делал Алекс, было опасным, могло как-то навредить нам обоим. Надо было его остановить. Да, нельзя ругать Павла Викторовича.

– Алекс, хватит, – через силу произнес я. – Не надо.

– Не могу, – мальчишка закусил верхнюю губу. – Даже беззвучно не могу никак его обозвать.