Неверный

Я наверное уже целую книгу написал за это время. Полпачки формата А4 точно перевел. Писал, перечитывал, рвал на мелкие клочки и выбрасывал.

Не то, все не то. Я хотел написать так, чтобы сразу в цель попасть, а получались жалкие оправдания, недостойные Сони. Жаль, что когда пишешь от руки, нельзя вставить ни смайлик, ни эмодзи, ни стикер.

Когда отправлял в мусорное ведро очередную порцию, поймал себя на том, что разучился держать в руках ручку. Я сейчас только документы подписываю, все остальное набиваю на клавиатуре. На ноутбуке или на телефоне.

С другой стороны, разве это так важно?

Если бы Соня достала меня из черного списка, ей бы сутки понадобились, чтобы прочесть все, что я ей написал. Так зачем сейчас много текста?

Выбросил очередную исписанную простыню, написал, что я ее люблю, что не могу без нее и что мы должны поговорить. Все.

Веру высадил за поворотом, сам уехал в офис. Телефон из рук не выпускал, ждал, что она достанет меня из гребучего списка и хоть одно сообщение просмотрит.

Не достала и не просмотрела. Моя упрямая гордая жена.

В офисе досидел допоздна, а когда сел за руль, понял, что домой не поеду. Не могу быть в квартире один, без нее. Так тихо и пусто, что выть хочется.

Я любил приходить домой, когда Соня меня встречала, она умела угадывать мое настроение. То на шею бросится, то ластится если у меня настроение ни к черту. Или наоборот молча к ремню прикоснется, и у меня уже тормоза срывает…

Я правду в письме написал, я не могу ее отпустить.

Рус говорил, что Соне нужно время, что не стоит ее торопить, но я не могу отделаться от ощущения, что у меня совсем мало времени. Оно утекает как вода, я пытаюсь его удержать, а ничего не получается.

Поэтому я не могу ждать. Приехал под окна больницы, и теперь вглядываюсь в темные окна, как будто там есть ответы на все мои вопросы.

Бесит, что я со всеми своими деньгами не могу обеспечить своей женщине нормальное лечение и уход. Если бы я не поехал на долбанную стройку, Соня бы мне дозвонилась, и я бы отвез ее в хорошую клинику. Лучшую.

Я и так собирался ее туда везти, когда на руки поднял всю в крови. Но влетела та бешеная врачиха и чуть ли не матом поперла.

— Куда вы ее несете, вы в своем уме? Хотите, чтобы она кровью истекла? Ее надо срочно в операционную, кладите ее на каталку. Вот так, аккуратнее… Лучше скандалистку свою невменяемую увезите, пока мы ее сами не выставили.

Я отвез Лизу и сразу вернулся. Гнал по городу как по трассе, повезло, что не встретился по дороге ни один полицейский патруль. А когда приехал, мне сказали, что она не хочет меня видеть…

Просматриваю сообщения и краем глаза замечаю движение в окне. Вскидываю голову, всматриваюсь в темноту, но никого не вижу? Мне показалось, что Соня подошла к окну и протянула руку?

Несколько минут смотрю, замерев, потому что вот сейчас, в этот момент я ее чувствую. Пусть между нами несколько этажей. Целые тонны кирпича, бетона и стеклопакетов. Но я ощущаю на себе ее взгляд, чувствую ее аромат, слышу ее дыхание и гулкий стук сердца.

И я готов стоять так всю ночь, только чтобы все это слышать и чувствовать.

Глава 7

На экране светится вызов от свекрови, телефон жужжит в беззвучном режиме, и первый мой порыв — не отвечать.

Но жужжание не умолкает, и я протягиваю руку к телефону.

Я приняла решение. Времени у нас с малышом не так много. Чтобы развестись, мне все равно придется встретиться и с Рустамом, и с его матерью. И чем раньше я это сделаю, тем лучше.

Но на Рустама у меня пока не хватает сил, а вот свекровь пережить легче.

Моя свекровь ни плохая, ни хорошая. Для меня она всегда была матерью моего мужа, теперь уже бывшего. Мы с самого знакомства держали дистанцию, поэтому как раз с ней мне проще вести себя как обычно. Сдержанно и без эмоций.

— Здравствуй, Соня, — голос свекрови звучит сухо. Впрочем, он у нее всегда такой. — Ты не могла бы включить видео?

Чувствую, что волнуюсь. Не думаю, что Рустам оставил мать в неведении. Она наверняка в курсе, что скоро станет бабушкой и уже мечтает нянчить наследника Айдаровых.

Я знаю, она не на моей стороне, и мне не хочется ее видеть. Но я не могу придумать ни одного аргумента для отказа. Сдаюсь, приподнимаюсь на подушке и включаю камеру.

— Здравствуйте, Ясмин, — приветствую свекровь, даже не пытаясь улыбаться.

Мать Рустама поджимает губы. Она не раз намекала, чтобы я называла ее мамой. Она же запретила называть ее по имени-отчеству. Только я не понимаю, зачем называть мамой чужую по сути женщину. Она мать моего мужа, я ее уважаю, но от этого мы не стали родными людьми.

— Как ты себя чувствуешь? — дежурно интересуется Ясмин, но это всего лишь проявление вежливости.

— Спасибо, лучше, — отвечаю тоже коротко.

— Рустам говорит, что ты не позволяешь ему тебя навещать.

— Да, это так, — отвечаю твердо, — и говорить о нем я тоже не желаю.

— Ты знаешь, что он очень переживает? — удивительно, но ее голос звучит взволнованно.

— Мне все равно, — говорю холодно. — Я не хочу видеть его и меня не интересуют его переживания.

Вглядываюсь в невозмутимое лицо, и в душу закрадываются сомнения. Неужели Рустам ей не сказал?

— Рустам просил передать, что любит тебя и что это была ошибка, — выдает свекровь, и я откидываюсь на подушки. Нет, я не ошиблась, она в курсе. Наверное, уже и имя выбрали.

— Это не ошибка, это измена, — не сдерживаюсь, получается резко. — Я не стану жить с человеком, который мне изменяет. Я хочу развестись.

— Ты собираешься подать на развод? — в ее взгляде сквозит недоумение.

— Да, — киваю решительно. — Я не могу жить с ним после того, что он сделал.

— Мой сын очень переживает из-за твоего состояния. Он не знает, что делать, как помочь тебе. Но я уверена, что вы сможете все решить, — она говорит, а меня не отпускает чувство, будто она читает по бумажке плохо выученный текст. И я не хочу это слушать.

— Скажите, зачем вы меня уговариваете, если мы обе знаем, что вы с самого начала не одобряли выбор вашего сына? — задаю вопрос в лоб. — Какая вам разница, я живу с Рустамом или с ним будет жить Лиза?

И снова эта непробиваемая женщина меня удивляет.

— Да, ты права, — говорит она ни капли не смутившись, — для меня действительно нет большой разницы между тобой и той девушкой. Ты почтительна со мной, но все равно слишком своенравная, и мне это никогда не нравилось. Я хотела, чтобы мой сын женился на девушке своего круга.

— Тогда примите мои поздравления, — тянусь к телефону, но Ясмин делает предупредительный жест.

— Ты недослушала меня, это невежливо.

— Надеюсь, ваша новая невестка будет повежливее.

— Глупая девчонка, — гневно суживает зрачки Ясмин, — разве стала бы я тебя уговаривать, если бы мой сын был согласен с тобой развестись? Это было первое, что я предложила ему, когда узнала, что у него будет сын. Но он об этом и слышать не хочет. Он околдован тобой. Ты знаешь, что он хочет отдать ребенка на воспитание нашим родственникам?

— Что? — шокировано распахиваю глаза. — Как это, на воспитание? Вы хотите отобрать ребенка у матери?

Меня пробирает дрожь. Оказывается, я совсем не знала семью, в которую вошла. Неужели они на такое способны? Какое счастье, что Анна Анатольевна согласилась ради меня на должностное преступление. Я перед ней в неоплатном долгу.

Если Ясмин и Рустам узнают, что мой ребенок жив, наш брак превратится в темницу. И выйти оттуда я смогу только в одиночку.

— Рустам был верен тебе все это время, — жестко осаживает меня свекровь, — ты сама виновата, что у той девки получилось его подловить. А ведь я говорила тебе, что мужчину нельзя оставлять одного. Зачем ты уехала в другой город, еще и ночевать там осталась? А теперь ты хочешь развестись. Из-за чего? Из-за того, что мой сын нашел удовлетворение в чужой женщине, потому что тебя не было рядом? Разве это повод для развода? Она что-то подмешала ему в напиток и оказалась в его постели. И ты будешь утверждать, здесь нет твоей вины?