Напролом

— Я вот смотрю на эти мифы и легенды, и думаю — кто богам делал доспехи, мечи, украшения, одежду? — задумчиво спросила Тэрил, разглядывая барельеф. — Ведь кроме богов и демонов никого ещё не было.

— Они сами творили, — неуверенно откликнулась я, окидывая взглядом громадную залу. Тэрил умела задавать интересные вопросы, на которые трудно найти ответ. — В этом и отличие богов от нас. Они могут силой разума сделать всё, что захотят. А мы нет. Мы можем лишь изменить уже сделанное.

— Несправедливо. Не находишь? — Тэрил внимательно посмотрела мне в глаза. — Люди и эльфы вынуждены тратить свои силы и время, чтобы сделать то, что кому-то достаётся просто так.

— Ну… Наверное ты права, — улыбнулась я, не найдя что сказать. — Но так устроен мир. Так его сотворил бог в начале времён. Даже Дорниоры лишены возможности творить живое.

— Почему тогда мы наделены лишь способностью разрушать и убивать?

— Потому. Ты задаёшь трудные вопросы, о которые тысячи лет спорили книжники и маги, и то не пришли ни к какому выводу, — щёлкнув Тэрил по носу, в шутку пихнула её бедром. — Ищи выход, а то внизу наши могучие воины разбегутся без нас.

Шутки и разговоры немного скрасили плохое настроение от сложившейся ситуации, и пересмеиваясь, мы пошли дальше, между анфиладами мрачных арочных колонн, уходящих вверх. В конце залы виднелись большие ворота. Они распахнуты настежь, словно призывают войти внутрь. Но за ними ничего не было — тёмная пустота. Реальность заканчивалась в этом месте. Там не было сотворено ничего.

— Что всё это значит? — недоумённо спросила Тэрил. — Отсюда нет выхода!

— Ты так и не поняла? — мрачно усмехнулась я. — Это тюрьма. Темница. Меня заточили здесь навечно. И тебя тоже, за компанию. Вечность в этой будке — неплохое наказание. Осталось только догадаться, кто это устроил и почему.

— А догадываться и не надо, Анитель Иллерион, — передо мной возник жрец Ирендейл. — Всё предельно просто. Леди Марион сделала тебе предложение, от которого не нужно отказываться. У тебя существовал единственный шанс изменить Книгу Судеб, но ты отвергла его. Теперь твоё место здесь, за пределами нашего мира. Я вверг тебя в заточение, и теперь до исхода творения ты будешь жить здесь, в скорби и печали.

Глаза Ирендейла светились ярко-синим. От их света хотелось бежать, скрыться, спрятаться навеки. Аура сжигала глаза и душу. Могучее тело бугрилось мышцами, которые могли одолеть любое существо этого мира. Это Силандон — Дорниор Севера!

— Ах ты мразь проклятая, ты что творишь? — в гневе закричала Тэрил, обнажила меч и бросилась на небожителя. — Мне плевать, кто ты! Отстань от леди Иллерион!

Что поделать… Никакого почтения к богам у неё не было… Но не успела малышка нанести удар, как Силандон сделал почти незаметное движение рукой, и мой телохранитель упал, будто подкошенный.

— Полежи, пока я разговариваю с твоей госпожой! — самодовольно улыбнулся Дорниор. — А потом я решу, что мне делать с тобой!

— Что ты с ней сделал? — в гневе вскричала я, с ненавистью глядя на демиурга. Но атаковать не решилась, видя его силу. Пока не решилась.

— Я не сторонник жестоких воздействий, но сама понимаешь, быть богом трудно. Приходится принимать плохие решения. Убивать, калечить, пытать. И творить другие отвратительные дела. Но я никогда не позволю, чтобы в нашем мире появилась сущность, которую мы не сможем контролировать.

— Другие знают об этом? — спросила я, стараясь не смотреть на Силандона. — Где другие владыки?

— Причём тут другие, Анитель? — потерял самообладание Дорниор. — В кои-то веки источник будущих бедствий появился рядом со мной, и чтобы я не сделал попытку спасти весь мир? Я знаю, что другие будут против — у тебя немало сторонников среди Великих, и я не хочу тратить годы на бессмысленное словоблудие! Ждать, пока мой мир, всё, что я долгие тысячи лет пестовал и лелеял, разлетается в труху, а я бы стоял и смотрел на крах всего, что мне дорого?

— Ты мог просто прийти и поговорить со мной, чтобы развеять все сомнения и страхи, — возразила я. — Вместо этого что вы сделали? Решили убить моего отца и брата, а потом убить меня! Сослать на другую планету, в надежде, что я там погибну, сгнию. Отобрать у меня мой дом и вообще всё. Кто я есть? Подросток, не видевший ничего и неискушённый в жизни. С чем я ушла из Горного Замка? С одним мечом? Больше у меня ничего не осталось из достояния отца! И теперь я понимаю, почему он долгие годы учил меня всему, что знал сам. Это единственное, что любящий родитель мог оставить мне. Дать мне в наследство счастливую жизнь ему было не суждено. Вами отобрано всё, что у меня было!

— Хватит пустых слов! — Дорниор вспыхнул неистовым светом, от которого я чуть не сгорела, настолько он был ярок и могуч. — Решение принято и назад дороги нет! Как я решил, так и будет! Я не выпущу ни тебя, ни твою слугу отсюда никогда. До скончания времён вы будете гнить здесь, и непрестанно вспоминать, что у вас был шанс сделать всё по другому! Я же буду приходить и скорбеть, глядя на твой непокорный разум, сам накликавший на себя подобный конец.

— Ты прав, господин, — поклонилась я, а потом прямо посмотрела в глаза бога. — Жаль, что ты не оставляешь мне выбора. У тебя тоже был шанс сделать всё с наименьшими потерями.

— И что ты сделаешь? — усмехнулся Силандон. — Разве что горько заплачешь, признавшись в своём бессилии.

— Ты властен над любым существом этого мира, — спокойно сказала я.

— Да. Совершенно верно, — слегка обеспокоенно согласился Дорниор, и его глаза засветились ещё ослепительней. — И над тобой тоже, Анитель. Над тобой даже более всего, ибо ты в моём доме.

— Но я высокородная, — возразила я. — Моя кровь видела как создаются бесчисленные миры. В том числе и твоя жалкая душа. В моей власти покидать Лотрейн, ты же навечно прикован к нему, поэтому ты несвободен. Ты раб, Силандон! Из Дорниоров ты слабейший. Но и сильнейшие не видели то, что видела я в моменты печали.

«Мне нужна помощь. Без тебя мне не жить» — ментально обратилась я к своему земному аватару.

«Учись. Тебе в будущем это пригодится» — через миллиарды миров она откликнулась с усмешкой и пришла на помощь.

— Чтоо? — вскричал Дорниор, терзаемый мгновенной догадкой чудовищной ошибки, и метнулся ко мне, но стена из рун Непреодолимой силы остановила его движение. Часть моей души, оставленная на Земле, пришла на помощь. Разъярённый дух Силандона метнулся в сторону, вверх, вниз, но стена из рун обратилась сначала в кольцо, и тут же в сферу, отгородившую его от всего мира. Вселенским отчаянием и болью повеяло из неё. Сфера ослепительно засияла и слегка задрожала, но всё-таки выдержала. Ядерный взрыв на площади десятка квадратных метров? Как это неумно для небожителя. Теперь сфере хватит энергии на миллионы лет.

Глава 8. Моя дружина

Свечение спало, и я увидела истинный облик Дорниора Силандона. Его физическая оболочка сгорела в термодерном взрыве, которым он попытался освободиться, и внутри рунной сферы осталась лишь уродливая монструозность. Сгусток тёмного пламени, миллион раз меняющий форму в течении секунды.

— Ты стал некрасив, Силандон, — усмехнулась я. — Теперь тебе останется сидеть здесь миллионы лет. Ведь никто не сможет освободить тебя кроме меня. Если ты рано или поздно не снизойдёшь до просьбы простить тебя. Ты выбрал неудачное имя для физического воплощения, и оно оказалось пророческим. Я тебе уже говорила это. Ирендейл на языке моего народа — Смерть.

— Стой! — заорал дух. — Ты не можешь поступить так! Это невозможно!

— Всё возможно в мире Лотрейна. Нам пора. Извини, у меня много дел.

Взяв бесчувственную Тэрил на руки, я подошла к барельефу сражающихся Элетрейна и Даркнадиса. Ментальный удар Сирентисом, Неумолимой магической силой, разрушил его. Каменные обломки разлетелись в разные стороны, а из пролома вырвался яркий свет. Переступив барьер между мирами, я шагнула в проём. Путь в Лотрейн занял доли секунды.