Страница 23 из 77
— Как известно, это произошло сразу после разговора с Нелли Марш-Боровской, и обращалось именно к ней. — С каждым его словом, я сжимался всё сильнее, ожидая нового избиения; ведь по всему выходит, что я действительно виноват. — Тогда ты решил похитить её?
— Нет. — Тихонько пискнул ему в ответ, придавленный осознанием происходящего. Меня, получается, реально считают виноватым? — Это просто со зла было. Я не хотел ничего плохого.
— Следующее ваше общение произошло, когда ты лежал в больнице. И по заявлению свидетелей, вы сильно поругались.
Он пододвинул мне лист, на котором некая Нефёдова Лиана Юрьевна, утверждает, что я сильно накричал на Нелли. А когда эта самая Лиана попыталась меня успокоить, то я и на неё накричал.
— Это показания медсестры, ставшей невольной свидетельницей вашей ссоры. — Пояснил написанное следак (я вспомнил, как дед их называл). — После этого, когда тебя избили гопники, ты решил обвинить в этом Нелли Марш-Боровскую.
— Но это и правда она их подослала! — Тихонько пробормотал я, пытаясь оправдаться. — Даже видео есть.
— На видео, которое ты упомянул, чётко видно, что речь шла о разговоре, и ничего более. И показания друзей избившего тебя, говорят о том, что избивать тебя никто не планировал.
И он пододвинул мне очередную бумажку, подтверждающую сказанное. Из этих показаний, выходит, что меня никто не поджидал, и попался я им, чисто случайно. Они просто встретились на той остановке, и ждали автобус, как появился я. Вспомнил обо мне Сивый, когда увидел, и он же стал инициатором нашего разговора. И уже в процессе, слетел с катушек.
— Но она рассказала им обо мне. — Снова попытался я оправдаться.
— И что в этом плохого? — Удивленно воскликнул следак. — Девочка просто хотела выговориться, после того, как ты на неё наорал!
— Я не орал. — Возразил я почти шёпотом.
— Есть свидетели. — Вздохнул он. — После этого случая, ты продал квартиру, и переехал поближе к Москве, в которой она учится. Ты знал, где она учится?
— Нет. — Покачал я головой. На что следователь молча включил мне очередное видео, из кафе Агат. Вспомнил, она говорила, а я забыл. Что сразу решил озвучить. — Я не помнил этого.
— Теперь понимаешь, что тебе не отвертеться? — Проигнорировал мои оправдания следак. — Поэтому мой тебе добрый совет, пиши признание! Как ты обиделся, и решил отомстить. Как начал планировать похищение…
— Но я не планировал! — Вскричал возмущённо, за что сразу же словил подзатыльник от стоящего рядом урода.
— Не надо упираться, Сергей. — Покачал головой следак, пододвинув ко мне чистый лист бумаги и ручку. — Без признания, ты сядешь минимум на сорок лет. Сейчас с похитителями очень строго обращаются. А напишешь признание, будет засчитано как сотрудничество со следствием, и срок сократится до пятнадцати.
— Но я правда не планировал. — Чуть ли не плача от обиды, я словно мантру повторил своё оправдание. — Почему вы не верите мне?
— Оставьте нас. — Попросил следак моё сопровождение.
— Но… — Попытались ему возразить.
— Уж не думаешь ли ты, что инвалид сможет что-то сделать со мной, и сбежать? — Саркастически спросил следак, картинно подняв одну бровь.
Когда мы остались наедине, следователь подошёл вплотную ко мне, и наклонившись к самому уху, очень тихо зашептал.
— Я тебе сейчас ничего не говорю. Тобой интересуются. И тюрьма для тебя, сейчас спасение. Даже если ты не участвовал в похищении, то выдумай своё! Подумай об этом.
И резко выпрямившись, не давая мне хоть что-то сказать, с криком «Пиши сука!», прописал мне в челюсть. Я аж язык прикусил. Затем ещё раз, в живот. Мой многострадальный живот… И снова в челюсть. Затем позвав сопровождение, отправил снова в камеру.
Тварь! Зачем же бить? Теперь ещё и по лицу. Почему каждый норовит избить меня? За всю жизнь меня столько не били, сколько за один день здесь. И эти слова следака, что это? Очередной приём? Или правда? Кто может быть таким страшным, что аж следак боится его? И при этом, из тюрьмы достать не сможет?
Отвезли меня снова в камеру без света, сбросили с каталки на пол, и ушли. Всё это делали они так буднично, так привычно, словно только этим целыми днями и занимаются…
Даже представилась ситуация с распределением обязанностей на день. Типа начальник в начале смены: Гуров и Плоткин, сегодня будете избивать инвалида, Савин и Гуров, вы инвалида скидываете с каталки, а вы двое, ещё что-то там такое делаете. Фантазия моя иссякла быстро. Тем более, послышались шаги, я даже не успел привыкнуть к темноте. Вскоре, открыли окошко в двери.
— Обед! — Прогнусавил чей-то голос, и появился поднос с едой.
— Как обед? Удивился я, забирая поднос. — Может ужин?
— Ты в одиночке. — Непонятно ответили мне.
— Так был же уже обед? — Снова спросил я, сам накинувшись на еду.
В этот раз была отварная картошка с подгоревшей котлетой. Не очень вкусно, но терпимо, и я хочу жрать!
— Так то вчера было. В одиночке только обеды…
— Кончай базар! — Прозвучал строгий окрик, прервавший пояснения.
— Так там малец, начальник! Он не знает ниче… — Заискивающе прогнусавил первый голос.
— Старик, ты опять нарываешься? — Строго, но уже мягче прозвучал голос, делавший окрик.
— Молчу, гражданин начальник! Молчу!
На этом разговоры смолкли, а я, доев обед, выпил воду и вернул поднос.
Снова я остался в темноте, один на один со своими мыслями.
Что это было? В одиночке только обеды? Типа, я тут сутки сижу уже? А про ужин слова — обычный обман? Или же про только обеды обман?
А слова следователя, это что? Такой хитрый развод? Или всё же правда?
Если правда, то кто он? Тот человек, который мной интересуется? Зачем я нужен ему? И как так получается, что следователь опасается его, но тюрьма меня защитит? А Нелли и правда похищена? И если да, то почему прессуют меня, вместо поиска её?
Может всё-таки развод на признание? Но так они не найдут похитителей, и не спасут Нелли. Или её никто не похищал? А меня прессуют по просьбе Нелли? Да бред! Она, конечно богата, но не настолько, чтобы полиция начала людей сажать по её указке. Чёрт, а может она подстроила похищение, чтобы на меня подумали? И полиция действительно подумала на меня? Но тогда к чему слова следователя, о придумывании похищения? То есть, он не верит, что я причастен, но посадить всё равно хочет?