Страница 5 из 77
Глава 2
[Кирхе]
Наблюдение за виконтом Виктором Гариным продолжалось. Девушка еще не говорила с Аркадией, но решение насчет странного курсанта приняла. С одной стороны, расточительно держать целого инквизитора возле одного теурга на длительный срок, с другой… слова служанки и разные выходки Гарина не шли у нее из головы.
После полетного занятия у них завязался яростный спор. До этого она не видела виконта столь жестким и неуступчивым. Обычно Виктор вел себя перед инквизитором покладисто и мягко. Удивительно, но ему удалось убедить Кирхе в своей правоте. Девушка и сама понимала, что он прав, однако уставы и правила писались не просто так. Сделанного не воротишь. Раз уж она взяла ответственность, вынуждена будет проследить за исполнением условий. Кирхе сомневалась, что у Гарина имеются способности к ремеслу. В Академии данное направление не преподавали практически, кроме скупой теории на первых курсах. Судя по донесению сокурсников, Виктора это никогда не прельщало.
Что-то в его голове должно было сильно измениться, чтобы виконта заинтересовало ремесло, которое является практически чистым отражением Порядка. Скрупулезно вносить сложные глифы внутрь заготовки служитель Хаоса не способен априори.
Кирхе с любопытством осмотрела мастерскую ремесленника. Данной стезе ее практически не обучали, так что в нюансах инквизиторша разбиралась слабо. Для служителей Святой Инквизиции было важнее выявление отклонений в поведении людей, знание Писания и боевые навыки, конечно.
Девушка полагала, что сеанс ремесленничества не продлится долго. Через полчаса-час виконт устанет, ему надоест ковыряться в заготовках. Но со все возрастающим удивлением Кирхе обнаруживала, что Виктор не планирует останавливаться. Сказать что-то про изделия, над которыми работал Гарин, она толком не могла. Зато могла явственно охарактеризовать самого виконта.
Кирхе видела увлеченных людей и даже фанатиков. Таких, которые в прямом смысле расшибали лоб во время богослужений Звездному Покровителю. Встречала и упертых инквизиторов, готовых денно и нощно охотиться на врагов рода людского. Поначалу она думала, что Виктор притворяется, изображая перед ней интерес. Дабы обелить свое имя. Но спустя несколько часов Кирхе вынуждена была признать, что никакой актерской игры здесь нет. Гарин буквально выпадал из жизни, пропадая в своих глифах и срастаясь с ремесленным резцом. Волосы его были всклокочены, лицо и учебный скаф покрыты влагой испарений, на кузнечном фартуке появлялись новые ожоги от случайной иринитовой окалины, однако курсант совершенно не обращал внимание на свой внешний вид.
В действиях виконта была своеобразная красота. Такая, которая есть только у искусных опытных мастеров. То, как он брал заготовку, как проводил внедрение глифов, как с прищуром осматривал внутренним взором результат — все это выглядело как настоящее искусство. Перед ней стоял не студент-раздолбай, бросающийся на любого врага, а статный и умелый ремесленник, знающий, как работать.
Кирхе была шокирована. Пожалуй, даже больше, чем когда узнала про то, что Гарин вернулся без руки после штурма вражеского эсминца чуть ли не в одиночку. То был поступок понятный, свойственный человеку, имеющему склонность к Хаосу. Теперь же все перевернулось с ног на голову. Виктор не мог увлекаться ремеслом. Ни при каких условиях. Варп не позволит. Хаос не позволит.
Долгое время она размышляла: что могло так изменить студента в кратчайшие сроки? Либо сильное психологическое воздействие, либо Зов Тетрархии. Подверженные Порядку люди, услышав эту расчудесную, по их мнению, мелодию, навсегда переставали быть нормальными людьми. Кирхе изучала пораженных Порядком в аббатстве. Люди становились замкнутыми, необщительными, холодными, расчетливыми и безэмоциональными. Действовали по строгому расписанию, будто бездушные машины. Адепты Порядка, заходя достаточно далеко, становились врагом рода людского. Пожалуй, даже опаснее, чем служители Хаоса. Именно поэтому с Тетрархией шла непримиримая борьба.
Неужто в системе Кенебра он и услышал Зов? Судя по докладам, систему посещал корабль Тетрархии. Но, если он только что услышал Зов, откуда такой опыт в движениях ремесленника?
Кирхе понимала, что ничего не понимает. В любом случае она обязана продолжать наблюдение. Рано или поздно девушка разгадает ребус под названием Виктор Гарин. Пока же можно и скоротать время за чтением святых летописей, ибо ничего не делать в течение многих часов инквизиторша не умела.
Время двигалось к позднему вечеру, а Гарин и не думал останавливаться. Преподобная мать Аркадия отсутствовала по делам, поэтому вечернюю службу отменили.
— Виктор, до закрытия столовой осталось мало времени. Скоро вы закончите?
— Что значит скоро? — похлопал он ресницами, отложив заготовку. — Я только начал!
— Как долго вы планируете заниматься ремеслом? — поинтересовалась Кирхе с нескрываемым удивлением.
— Планирую? — переспросил тот и отмахнулся — Как закончу, так закончу. Не отвлекайте!
— Поразительно. Не ожидала от вас такого увлечения ремеслом, виконт. Тем не менее, перерыв сделать необходимо. Нельзя пропускать прием пищи.
— Буду признателен, если досточтимая сестрица принесет мне ужин сюда. И пару литров талорано!
Кирхе снова покачала головой. Лучше бы он в свободное время предавался разврату, дебошу или пьянству. Это было бы намного понятнее. Такие случаи они в аббатстве проходили.
— Никто не говорил, что будет легко, — вздохнула девушка и двинулась в столовую.
[Виктор Гарин]
Со всей уверенностью можно заявить, что симпатичные инквизиторши еще не таскали мне еду. Новая жизнь в теле графского наследника может быть не столь плоха. Перекусив вместе с Кирхе в мастерской, я сразу вернулся к работе. До ночи провозился с дюзами и обновлением контуров в проводниках. Работая над реактивный ранцем, я загорелся идеей допилить изделие, внедрив в часть иринитовых болванок дополнительную накопительную функцию. Сделать так называемый прыжковый ранец.
Обычный реактивный фокусатор позволял направлять постоянный поток. Примерно, как эфес. Прыжковый ранец же напоминал скорее бластер или орудийные фокусаторы. То есть, энергия накапливалась внутри и в определенный момент выстреливала разом. Эфир являлся крайне капризной стихией, стремящейся вернуться в родное измерение. Долго его хранить даже в ирините невозможно. Неизбежно происходит дестабилизация и детонация.