Светлые дни и ночи

Дмитрий Сенчаков

Светлые дни и ночи

(роман в трёх новеллах и нескольких стихотворениях)

Приподнят занавес… Извольте!

За нити взялся рулевой.

«Пляшите куклы! Звонко пойте!

Вам, горемычным, не впервой».

Они живут, пока рисуют

У рампы бытия сюжет.

Где, по сценарию, флиртуя,

Рифмуют слог, чеканят жест.

Картинна жизнь картонной сферы.

Сюда не пустят на порог.

Свята любовь, надежда, вера –

Марионеточный мирок…

1

В следующий раз они натыкаются на неё в той унылой части набережной, куда полуночники забредают только, если они увлеклись прогулкой.

Это удивительно тонкая темноволосая девушка, ростом чуть выше того, который большинство мужчин считают комфортным. У неё мраморная огранка плеч и лопаток, ажурные запястья и волнительные маленькие колени с выразительными чашечками. Лера украдкой смотрит на Клима, тот опять прокололся. Вынимает руку из его полусогнутого локтя и уверенно направляется к девушке.

– Извините, пожалуйста. Я хотела бы с вами поговорить…

Вначале тёмно-золотистые глаза девушки выражают невольный испуг, но, разглядев перед собой улыбающуюся молодую женщину, юная особа хоть и не покидает свою раковину, но, по крайней мере, с интересом оттуда рассматривает подошедшую.

– Меня зовут Лера. Вы не возражаете, если мы с вами присядем, ну, например, вон на ту скамейку на пирсе?

– Пожалуй… Мне кажется, я вас уже видела раньше.

– Да, мы несколько раз пересекались то в городе, то на пляже, и я подумала…

– Что вы подумали?

– Нет-нет, ничего такого, – неожиданно для себя самой, Лера чувствует себя смущённой. – Наверное, вы уже знаете, что нравитесь мужчинам?

Девушка неопределенно машет длинной узкой ладонью.

– Но вы, Лера, не мужчина. А я ещё ребенок, – ответствует она, почёсывая тронутый редким комариком локоток тонкими пальчиками с коротко подстриженными ногтями, не знающими лака.

Лера пытается подобрать какие-то особые слова, но понимает, что это не так просто.

– Вы очень рассудительны, – наконец нащупывает она интонацию. – Странно складывается наш разговор… Я совсем не так его себе представляла.

Собеседница пожимает плечиком, мол, не я его начала.

Лера оглядывается, но Климки нигде не видно. Может так оно и лучше. Сумерки сгущаются в свою последнюю стадию, когда вечерний бриз начинает доносить до прогуливающихся на берегу курортников богатые запахи ошпаренного закатным солнцем моря. Минуют пустующую скамейку.

– Присядем? – жестом приглашает Лера. – Как вас зовут?

– Инка.

Несколько секунд Лера неуверенно ковыряет носком босоножки едва заметный камушек.

– Инга?

– Нет, именно Инка. На самом деле – Инна, но меня с детства все зовут Инкой и я привыкла. Иного уже и не хочу, – сдержанно смеётся новая знакомая.

– Понимаете, Инка, вы очень понравились моему мужу.

На лице молодой девушки формируется замешательство. Она опасливо оглядывается. Слишком весомая фраза для того, чтобы всё закончилось только коротким разговором, при том неизвестно куда ведущим. Надо встать, извиниться и уйти. Но… Инка понимает, что в ногах вата, в ушах – мёд, а внизу живота… совсем некстати… Ох, уж эта затянувшаяся нецелованность. Созревшее обезлюбленное дитя. Ищущее, чёрт возьми, приключений. И, конечно, небанальных. Инка, ты же сама благопристойность, скромность и воспитанность! Ну и хорошо! Значит, твоё приключение обязано быть самым уникальным на свете. Вот что ты шлялась этим вечером одна по заброшенной части набережной, где только чайки, да тёмные заросли? И как ты теперь доберёшься до своей комнатёнки? Прощай последний автобус! Опять на частнике?

– Я надеюсь, что вы поймёте меня по возможности правильно. Мой муж – фотохудожник, и вы могли бы стать для него идеальной музой.

Инка увеличила глаза. Ей всего лишь предлагают работу? Пусть и творческую. То есть, совсем не то, чего она боялась.

– На время конечно. Ведь мужчины так непостоянны, художники – ветрены, ну, а фотохудожники… – Лера артистично вздыхает, но при этом продолжает загадочно улыбаться.

Осознав, что её вовсе не собираются похищать, или чего похуже, покупать за деньги, Инка понемногу оттаивает. Она замечает, что втянулась в беседу. Ей доставляет удовольствие этот тихий глубокий интеллигентный голос новой знакомой. А тема оказывается не просто волнительной. Пахнуло незабываемым приключением, видимо из тех, что она тщетно искала все эти долгие дни и ночи.

– Что я должна делать? – спрашивает она после минутной паузы.

– Скорее всего, ничего, хотя возможно вы что-то вместе придумаете.

– Как зовут вашего мужа?

– Клим. У него передвижная студия. Сейчас она установлена в доме нашего знакомого. Музыканта. Здесь, в этом городке.

– Мне надо прийти?

– Ну, зачем так буквально? Климка может забрать вас на машине.

– Как вы сказали?

– Ну, это я его так зову.

– Вы тоже поедете с нами?

– Зачем? – Лера вновь улыбается своей незабываемой улыбкой. – Я предпочитаю проводить дни на пляже. А вечера – в ресторане.

– Но ведь это ваш муж. Разве вы не будете ревновать?

– Как вы сказали? Ревновать? – Лера заливается задорным смехом. – Конечно же, нет! Кстати, – Лера берет локоть Инки и придвигается к ней вплотную, – мой муж – идеальный любовник. Лучше всех, кого я когда-либо знала. За это я его и выбрала.

При этих словах Лера старательно подмигивает, копируя Юрия Никулина из народной комедии, а окончательно сбитая с толку Инка по-детски краснеет и отодвигается.

– Зачем вы мне это сказали?

– Вы мне нравитесь.

– Вы тоже мне симпатичны, но я бы не стала навязывать вам в любовники своего супруга.

– Кстати! – Лера поднимает вверх указательный палец. – Вы замужем?

– Пока нет, но у меня… есть жених, – на всякий случай лукавит Инка.

– Может быть, вам повезёт и вы… приобретете бесценный опыт, который вам поможет не ошибиться в вашем собственном выборе.

– Не думаю, что меня интересует тот откровенно сексуальный опыт, на который вы намекаете…

– Ох, извините за нескромность, сколько вам лет?

– Девятнадцать.

– А мне тридцать девять и я очень хорошо разбираюсь во всём том, о чём мы с вами говорим.

Инка вновь пожимает плечиком. Ей не хочется спорить. Просто лениво. Да и непонятно – до конца ли серьёзна с ней Лера, или всё это какой-то дурацкий розыгрыш. Недолго поразмыслив, Инка решает отказаться. Всё-таки пристойность и прагматизм – основа её естества.

– Боюсь, вы меня все-таки неправильно понимаете, – невозмутимо продолжает окончательно освоившаяся Лера. – Я не просто прошу вас, я умоляю и убеждаю вас поработать в студии моего мужа. Дело в том, что он впал в своего рода депрессию, ему обязательно нужна острая встряска в виде сильного творческого всплеска. Я заметила, он с первой же нашей случайной встречи заинтересовался вами. При виде вас его глаза оживают. И вы способны мне помочь. Нет ничего ужасней того, когда Клим – бука.

– Так это он сам попросил вас поговорить со мной?

– Не будьте наивны, Инка! Клим никогда бы не заговорил об этом со мной. Сам он мог бы конечно пофлиртовать с вами. Но… не сейчас. Когда он такой – он с девушками не знакомится. А я только принимаю по мере сил участие. Он мастер! К счастью или к несчастью, но я люблю его и всегда сделаю для него всё, что в моих силах. Ну, может… чуточку больше.

– Мне кажется, что теперь вы меня почти убедили… – неуверенно начинает Инка. – Только я хочу, чтобы вы поехали с нами.

– Это невозможно. Третий лишний.

– Но, скажем так, это моё непременное условие. Иначе я откажусь.

– Что ж… Хорошо, мы поедем вместе.

– Я остановилась в пансионате «Горный приют». Комната сто девятнадцать. Это в хозяйственном флигеле.