Страница 5 из 6
Не согревает, вот так и мы одиноки в дни беды,
Ведь отвергаем помощь, ради горделивой музы,
И в одночасье тленом станут все рукотворные труды.
Прежде чем вернемся к мужу неспокойному тому,
Во тьме ночной замыслящий дурное,
Обратимся к прошлому.
Во все должно быть времена, древо родовое
Славилось браками любви и браками замысла родни.
Сердца соединялись по велению других.
Любовью звались покой и достаток, сродни
Озеру, иная же любовь, был океан, что далеко не тих.
Но видна Божья воля во всех добрых начинаниях людских.
Размышлять о том, кто в Царстве Небесном более велик,
Женатый или безбрачный, неведомо то нам и во снах чудных.
Кто более Господом любим – ангел или архангел?
Любимы все и каждому дастся по его нужде.
Поэтому оставим спор, когда предстанем на суде,
В свою меру каждому воздастся, во зле или в благочестии добре.
Приклонив главу, продолжу песнь.
Каролиной именуем деву.
Скромна, неприхотлива, смолоду хранила честь.
Томна, благочестива, приручена ко всяко делу,
Она, не осознавая красы своей непревзойденной,
Сторонилась глаз людских, то любящих, то ревных.
Будучи натурой одухотворенной,
Молвой сует отправлена в обители покойных.
Так непостижимо странностью всегда блистала.
Аура девства в ней преобладала, а в сердце чистота сияла.
Родилась в дни пасмурные для скорби,
Цветок прекрасный попавший в тернии.
И заглушить пытаются невинность люди,
Дабы уподобить ее и извратить с юных лет,
Но стойко дева нападки прекращала, и в душе прощала.
Ведь не они глаголют злое, но духи в них, словно кучера у карет,
Руководят, Каролина их ярость созерцала.
Она рождена была в семье богатой, оттого
Выдать замуж поскорее родней стало решено.
Обычай тело укрощать, две души записав на небесах,
В строфе – “Сей люди естьм едины, да не разлучатся ныне”.
Будучи во чреве матери уж уготован был исход.
День венчанья, первые слова, деянья втуне.
Таков человеческий порок, предрекает то, что его не ждет.
Велено строгим родительским языком, указано перстом
На дом соседский, где муж будущий малюткой рос и спал.
Однажды день смотрин настал, многочисленным числом
Собрались родные, свахи, они же палачи возле плахи, никто не спас
От замужества ту деву, на брак без любви ее бедняжку обрекли.
Желала девство сохранить она, во все дни жизни не ведать мужа.
Так слагала жизнь свою, в чистом теле, где воды тихие текли,
Душа стремится к свету, к теплу, вокруг же хладна стужа.
Обещала Богу, как родилась, так и покинуть бренну землю.
Потомства не оставив, лишь для чаяний церковных
Дева сей явилась в мир, под Свята Душе сенью.
Не посещая злачных мест борделей знойных.
Но и домашние наши восстанут протии нас, пророчил Спас,
Осудят за жизнь иную, душны, станут плодородные теплицы,
Растут те мирно и знакомо из поколенья в поколенье без прикрас,
Но вот разорвется пленка от ветра сильного и птицы
Поклюют тех, кто света Божия не видел.
Краток вечер стался, и свахи разошлись по удобренным горшкам.
А Каролина невинности цветок, осужденная, приговор ее обидел,
Судьбу решили беспрекословно, девство искореняют подобно сорнякам.
И стары девы внушают дамам незамужним страх и трепет.
Увидеть бы вам разок единый те кристальные глаза.
Не попустили бы тогда, сей обряда посвященья
В невесты, зная мужа как заядлого игрока.
Славились на всю округу его похожденья,
Знал он жен и ни одну, мужчине прощают сей порок,
За слабость природную почитая.
Не отлагая, опыту набирался в романтике делах, не жалея ног
Стремглав спешил девство позорное свое убить, умирая,
Пожалел тогда о преступленье.
И боль пронзила юноши ланиты, но утром рано позабыв о ране,
Вторую сотворил на месте прежней, имея нынче весомое мненье
Средь кавалеров не выделялся неразумием своим, зная все о даме.
Так печально начался путь юноши из семьи богатой,
Подошедши срок, его порешили поженить, дабы вскоре усмирить,
На соседней дочке, скромной особе знатной.
Уклончивость не повредит в делах любовных, укорить
Отрадно, посыпая главу пеплом, смириться с участью своей.
Они повиновались, и послушанье стало их уделом.
Сродников почитая, не прекословили, скорей
Утробно переживали, ведь свободы их лишали за обедом.
Одна одиночество забудет, другой жизнь лихую глубоко зароет.
Печалились и огорчались, но вскоре вопреки сужденьям, обвенчались,
И после таинства свершенья, уединились, условиться задумали они,
Оговорить все правила приличья, законы брака, условья сокращались.
Дева младая отстранившись, Боже ее целомудрие храни.
“Вы муж мой вовек, мы с вами единый человек,
Но не противьтесь слову моему и убежденьям.
Душами соединимся мы, но телом, то есть грех,
Не посмею чистоту отдать, не верьте ложным тем знаменьям.
Я невинность сохраню”.
Юный муж опешил, кровь родовая забурлила в нем.
“Как понимать, должно быть, юмор, не пойму,
Ведь мы женаты, значит вместе возлежать должны ночью и днем
На постели брачной вы со мной, то есть долг.
Не рассужу логику, не в силах то понять, вы в плену,
И услаждать обязаны мои желанья”.
“В брачной ложе нет порока, если то для деторожденья.
Но обет я приняла однажды, и предательства не свершу.
Уж лучше я умру, чем возлягу ради минутного паденья”.
“Непреклонны, тогда не обессудьте, если я к другой пойду.
Вам, Каролина, с такою жизнью нужно в монастырь.
Однако мы безвольны, ведь, правда, мы принимаем безмолвно судьбы укоры.
Дамы, у одних роман в руках вульгарный, у других псалтырь,
Из жизни, скажу я вам, нужно брать по многу, а морали – вздоры,
Поведайте, кого вы любите тогда?
“Бога” – ответила дева, не сомневаясь сердцем, как всегда,
И чистые ясные глаза ее по-прежнему сияли верностью покорной,
Воле Божьей всецело дева отдалась.
То прошлого отрывок был, в туманности дозорных нег, беспокойной
Ночью продолжим нашу песнь, где луна над небом вознеслась.
Сверчки под окнами ворковали, мотыльки к звездам устремляли путь.
Их манит свет, огненных сверкающих в ночи планет.
Также люди, живя, верой подпоясавшись, спешат уснуть,
Дабы изведать туманной вечности секрет.
Лишь половицы под коварным мужем заскрипели.
Надев обручальное кольцо, вдруг дамы отвернулись от его лица,