Страница 2 из 13
14. 1989–2011Вон недавняя жертва: собиралипо частям тело бито-перебитоу наездницы – всмятку с мотоциклана Кутузовском, ночью, спьяну, сдуру.Сколько зла в ней осталось, сколько резвойпрыти, жара – и всё в могилу клали!Оттого и цветы любые вянут,камень голый стоит – и треснул камень.Недожитая жизнь томит, тревожит.15Собеседницы вы мои, подруги,собутыльницы когда, если надо;малый круг разговоров повторяем,по тропинкам заметанным гуляем,то листву, а то снег мнем. Жалость вашавозвышает меня и охраняет,без нее что такого мне поделать?Только книги, но в них не вся ведь правда,и живое общенье нужно сердцу.16Скоро месяц ноябрь туч понагонит,да и так уже слякотно и труднотам, где камня нет, твердого асфальта,проходить – я по щиколотку вязну,и все реже у мертвых визитеры.Так и лучше: пусть меньше мне доходов,а важнее всего покой и воля.Пью чуть больше, погода позволяет.17Привезли под ворота, дверь открыливнедорожника черного, спихнулигруз вдвоем, матернулись (было слышно),дальше волоком – и стучат лопаты,и дыханье нечистое со свистомиз прокуренных легких вырывалось.Развернули куль, бухнулось на землютело женское. Головой о каменьи костями о землю – звук раздался.18Кто ты, бедная, что за преступленьесовершилось сегодня над тобою:месть? разбой? Вряд ли…Кто он, твой насильник?Он из этих ли двух? А может, оба.Похоть ты им внушала – отвращеньевызываешь теперь, все твое тело…Зарывают – торопятся, с оглядкой,а не как нужно с мертвой обращаться.Завтра пусть Питирим что пропоет тут,чтобы не как собаку – по-людски чтоб…19Ночью темной, осеннею чуть сам яэтим мрачным рабочим не попался,а то можно ведь прикопать обоих —уже мертвую и еще живого.Кто тут будет искать – труп среди трупов!20Слава богу, не хрустнул костью, веткой,не попался в луч фонаря ручного —на четвертой аллее завтра будупонятым, – закопали, вещи взяли,инструменты закинули в машину,зашуршали опавшею листвою.21Я бегом, я трусцой к себе в сторожку,будто дряхлая дверь чему поможет,обороне какой от этих сильных.Но уехали. Сам я это видел…Надо выпить, скорее надо выпить.22Аз со страху лиях на стол и книги,аз дрожащей рукою протираетстол; вино ходит, плещется в стакане;я глотком одним – чуть не захлебнулся,я б второй – только слышу тихий скрежетпо стеклу. Не они ли? Только девка —под дождем, сук-ка, мается, и темнымс нее глина потоком, мать-земля, вниз.23Я с ума…Как живая, дверь на петляхдрожит мелко, того гляди поддастся,в щели холод и свет, блядь, синеватый;я крещусь, по себе не попадая.24Я открыл. А чего? А вдруг те двоетоже что-то увидели, вернулись,ходят, ищут ее? А я боялсявсегда больше живых, чем всяких мертвых.Мне не надо так привлекать вниманье.Я открыл. И вошла. Я дал ей выпить.Наследила-то как холодной грязью,от дыханья такая пакость, затхлость!25Заперхалась слегка: от Питиримазавсегда пойло трудно непривычным,уж такие особенности вкусау донаторов, кто ему приносит,у серьезных людей по части выпить,непитейный не признающих градус.Разве женщина может без запинки?Значит, тело тут пьет, не призрак некий.26Отдышалась – ну нет, до бестелеснойдалеко тени, стати все как надо.«Что в простынке гуляешь, простываешь?» —говорю, будто сам ее не виделпод дождем да подложенной в могилу, —пусть считает меня за простофилю,пусть допьет и идет себе, как хочет.Провожать я не стану до калиткии не дам ей накинуть из одеждычего теплого, чтобы не узнали,с кем была, где пила, чем наряжалась…27Посмотрела презрительно – как будтополыхнули глаза чуть синим цветом.Чур меня! Может, правда, с того светазаявилась смущать меня и мучить —то ли душу губить, то ли жрать тело.Посмотрела – как бы ножом по сердцупровела. Неуютно быть с ней рядом.И поджилки трясутся мелким трясом.28ОнаНе боись, не из ваших сказок нечисть,а ты – трус, не посмел тогда вмешаться.ЯНу, так я что бы смог один – их двое?..ОнаЭто к лучшему: и тебя б убили,а живой ты мне очень пригодишься,чтоб неузнанной долго оставаться,чтоб скрываться и миссию не выдать.Что за чушь тварь немертвая городит?И идет на меня – неужто с лаской?Отступать дальше некуда – касанье —наши руки столкнулись – и как током…