Ведьмы и враг

Антон онемел от шока, но это оказалось и к лучшему, так как их отец ясно дал понять, что не потерпит слез от двух принцев Палена.

Мальчикам разрешили увидеть тело их матери, уложенное перед погребением. Дамек стоял с каменным лицом, глядя на нее сверху вниз. Даже тогда Антон, который так сильно зависел от своей матери, понимал всю глубину потери Дамека.

Дамек протянул руку и коснулся ее лица:

— Теперь она никогда не полюбит меня так, как должна была бы.

Ошеломленный, Антон выпалил:

— Она действительно любила тебя!

Глаза Дамека сузились, когда он поднял взгляд на брата:

— Тебя она любила больше. Все любят тебя больше.

Внутри Антона поселился холод.

В следующем месяце наступил день, когда принц Ливен купил мальчикам их первых щенков… и Антон очень полюбил свою собаку Стрелу. В ту же ночь, когда Дамек пришел в комнату Антона, демонстрируя братскую привязанность, Антону так хотелось в это верить.

Но после этого Антон больше никогда не позволял себе даже надеяться на нее, и в последующие годы Дамек, казалось, получал единственное настоящее удовольствие от того, что уничтожал или отсылал прочь все или всех, кто был дорог Антону. Иногда Антон задумывался, что было бы, если бы их мать осталась жива. Смогла бы она спасти Дамека? Он никогда не забывал ее слов о том, что внутри Дамека что-то сломалось и что он ничего не мог с собой поделать.

Антон никогда не рассказывал принцу Ливену ни об одном жестоком поступке Дамека. Он никогда этого не сделает.

И все же сегодня… в эту ночь в замке Кимовеск он впечатал брата головой в стену и угрожал ему кинжалом. Впервые Антон не смог сдержать себя. Когда он увидел, как Дамек схватил Селин и укусил ее за ухо, что-то внутри него оборвалось. Часть его сожалела о потере контроля, но в то же время Антон без сомнения знал, что способен выполнить угрозу, данную брату… и никогда не оглядываться назад.

Глава 7

Была уже середина утра, а Селин и Амели все еще находились в своей комнате. Они составили план действий и решили, что первое, что им нужно сделать, это узнать больше о семье Рошель. После недолгого обсуждения сестры пришли к выводу, что просто спуститься вниз и попросить разрешения читать таких людей, как капитан Мэддокс или Джоанна было бы неразумно. Действуя таким образом, они могли непреднамеренно переложить на них вину. Как только удастся узнать немного больше об этой семье, они смогут лучше понять, у кого на самом деле могли быть причины пойти на такие крайние меры, чтобы помешать предстоящей свадьбе.

— Я думаю, что мы должны разделять и властвовать, — сказала Селин. — Я начну с Лизбет. Она может быть со мной откровенной. Ты попытай счастья с Хитом. Он, кажется, был увлечен тобой прошлой ночью перед… ну, перед смертью своего дяди.

Амели скорчила гримасу:

— Он не увлекался мной. Я просто была одной из немногих людей в зале, которые разговаривали с ним.

Да, бедняга Хит. Он оказался неспособен заявить о себе. Дядя относился к нему снисходительно, а мать по большей части просто его игнорировала. И только сестры, казалось, были рады его обществу.

Хельга достала из шкафа два шерстяных платья, одно коричневое, другое темно-фиолетовое:

— Вам двоим сегодня следует надеть наряды более мрачных цветов.

Селин согласилась и взяла коричневое платье. В отличие от вчерашнего вечера, когда женщины Квиллетт были облачены в яркие цвета, сегодня семья будет в двойном трауре. А для этого лучше всего подойдут мрачные цвета.

— И никаких прогулок в одиночку сегодня! — приказала Хельга. — Никогда не думала, что ты такая глупая.

— Не начинай, — предупредила Селин.

Амели оглянулась, но сдержалась. Вчера вечером, когда они вернулись в комнату, произошла настоящая сцена: Амели требовала ответов, а Хельга подняла шум. Селин решила рассказать им правду о том, что произошло… решив, что обеих следует предупредить о Дамеке. Но она преуменьшила опасность, грозившую ей и быстроту появления Антона, и попросила Амели и Хельгу больше не поднимать эту тему.

Селин зашнуровала свое платье спереди и расчесала волосы. Царапина на щеке все еще была красной, но кровь уже перестала идти.

Амели надела темно-фиолетовое платье. Зашнуровав его, она опустив рукава поверх оружия в ножнах, закрепленного на предплечьях.

— Я умираю с голоду, — объявила Амели.

Селин тоже была голодна:

— Наверняка в большом зале подадут что-нибудь на завтрак. Можем спуститься и посмотреть, кто еще придет. Хельга, не хочешь пойти с нами? Если завтрак здесь хоть в чем-то похож на завтрак в Сеоне, то это будет непринужденная обстановка, где люди сами берут себе еду.

— Нет, — ответила Хельга. — Я думаю попытать счастья на кухне и посмотрю, какие сплетни смогу подслушать.

— О… — кивнула Селин. — Хорошая идея. Мы должны сообщить принцу Антону и Рюрику, что собираемся спуститься?

И без того морщинистое лицо Хельги в задумчивости сморщилось еще больше:

— Нет, если они спят, пусть спят. Если не спят, то, скорее всего, уже внизу.

Яромир был прав, отправив с ними Хельгу. Она могла быть чересчур резкой, но в тоже время была разумной и полна решимости помочь.

Приняв такое решение все три женщины спустились вниз. Хельга повернула в коридор восточной башни, который тянулся вдоль более короткой стороны центральной части замка и вел на кухню. Селин и Амели прошли дальше по длинному коридору, идущему вдоль задней стены, ведущему в большой зал.

Пройдя под аркой, Селин оглядела всех присутствующих в зале. По большей части все выглядело как обычный завтрак в зале замка Сеон. Несколько стражников из Вяранжа, Сеона и Кимовеска, толпились вокруг стола, угощаясь разложенной на нем едой. Слуги были заняты проверкой горшков и мисок.

Селин продолжала высматривать, кто присутствует из дворян. К ее облегчению, принца Дамека здесь не было, но она и не ожидала его увидеть. Он вообще редко выходил из своих покоев днем. Не было в зале и леди Хелены. Антон и Рюрик тоже еще не пришли. Однако Рошель и леди Саорис вместе сидели в конце стола. Саорис потягивала из кружки чай. Рошель работала над вышивкой. Сегодня на ней было муслиновое платье серо-голубого цвета, выгодно оттенявшее ее рыжевато-золотистые волосы. Неподалеку сидели, рассеяно ковыряясь в тарелках, Лизбет и Хит. Оба выглядели немного растерянными. Капитан Мэддокс вытянулся по стойке смирно у задней стены, неотрывно наблюдая за Рошель.

Как раз в этот момент через западную арку вошел капитан Коче. Он оглядел зал, и медленно двинулся вперед, даже и не думая останавливаться у стола, чтобы поесть. Когда он проходил мимо Рошель, она напряглась, дернулась в кресле, как будто желая отодвинуться от воина как можно дальше. Капитан бросил на нее косой, полный ненависти взгляд, и Селин сделала мысленную пометку попытаться как можно быстрее выяснить, что, произошло между этими двумя, если, конечно, между ними вообще что-то произошло.

— Начнем, — шепнула Амели.

Первым делом сестры вежливо поздоровались с Рошель и Саорис.

— Как дела у вашей матери? — спросила Селин.

На миг Рошель опустила глаза на вышивку и снова подняла их на сестер с выражением вины, как будто ее в чем-то уличили:

— Она еще спит, и с ней сидит ее горничная. Я… мне пришлось выйти на несколько минут.

— Вы правильно сделали, что дали ей поспать, — ответила Селин, — и вы самолично не можете сидеть с ней весь день.

Рошель улыбнулась. Леди Саорис слушала разговор между девушками с некоторым интересом, но так ничего и не сказала.

Завтрак состоял из овсянки, вареных яиц и грушевого компота. Разложив еду по тарелкам, сестры сели за стол рядом с Лизбет и Хитом. Селин показалось, что Лизбет была рада ее видеть.

— Овсянка остыла, — заметила Лизбет.

— Мне все равно.

Потом Лизбет с интересом посмотрела на Амели. Этим утром та не уложила волосы, и они свободно ниспадали до плеч.