Ведьмы-провидицы

Она выдохнула через нос и села на пол. Хельга права, говоря о его одиночестве. Яромиру нужна какая-то поддержка после ужасов последних нескольких дней. Но она не могла заставить себя коснуться его и попытаться взглянуть на его воспоминания. Она боялась, что после этого он станет ей ближе… гораздо ближе.

— Разве ты не можешь просто рассказать мне? — спросила она. Девушка чувствовала, что так будет лучше.

Яромир некоторое время рассматривал её лицо. Поговорить с кем-то по-настоящему, без цели повлиять, надавить или заручиться поддержкой… А ведь это настолько гениально и просто, что граничит с мудростью. Яромир пытался вспомнить, когда он в последний раз говорил с кем-нибудь по душам. И вообще, может ли он позволить себе такую роскошь? Может, со временем она станет ближе настолько, что согласится прочесть его прошлое.

Амели прекрасно понимала, что нравится ему. И это больше, чем мимолётный интерес. Но была полна решимости держать его на расстоянии вытянутой руки.

Да, она считала его привлекательным мужчиной. Амели смогла наконец признаться в этом самой себе. Любая женщина подтвердит, что он красавчик! Он высок, силён и самодостаточен. Заботится о тех, кто рядом. И вообще Яромир — один из самых способных людей, которых она когда-либо встречала.

В то же время Амели видела его нынешнюю любовницу. А играя в карты с гвардейцами, слышала их разговоры о его предыдущих зазнобах. По всему выходило, что в его вкусе богатые, красивые миниатюрные женщины, которые подчиняются его приказам. А ещё он никогда не держал при себе одну женщину слишком долго.

Поскольку Амели была далека от его обычного типа, она могла предположить, что заинтересует лейтенанта на более продолжительное время. Вот только на сколько времени его хватит? Она не собиралась становиться просто очередной любовницей из списка.

Тем не менее она чувствовала его боль и хотела помочь. К чему приведёт эта помощь, неизвестно.

— Ну давай, поговори со мной, — проговорила она после длительной паузы. — Если хочешь, чтобы я поняла, ты должен рассказать мне. Читать прошлое пока ни к чему.

Устраиваясь на полу поудобнее, она спросила:

— Когда вы с Антоном познакомились?

Всё ещё глядя ей в лицо, Яромир ответил:

— Четыре года назад… в замке Пэлен.

Она сидела и слушала, пока он пытался как-то справиться с непривычной ролью рассказчика. Он рассказал, как отказался от места в доме Хиларона из-за лояльности к падшему княжичу, не имея ни малейшего представления, что такое жизнь в качестве наёмника на большой дороге.

— Ты не поверишь, что мне приходилось делать для выживания, — тихо говорил он. — Даже не хочу такое рассказывать.

Она молча слушала.

— Когда я услышал, что князь Ливен нанимает охранников для семейного собрания, то побежал, только пятки сверкали. Я уже не стеснялся выпрашивать, — продолжил он, — гордости вообще не осталось. Я был грязным и голодным… даже когда меня нанимали, мне пришлось просить пищу и бритву. Как только собрание подошло к концу, меня выгнали.

Мгновение он помолчал.

— Но потом Антон… он спас Лиззи от своего брата, а взамен я спас его от группы убийц Дамека.

Несмотря на решимость молчать и слушать, Амели не смогла сдержаться и выпалила:

— Что?

Он кивнул и продолжал говорить тихо, повествуя о грязной сделке Дамека с капитаном охраны:

— По-настоящему доверенных людей рядом с ним не было. Он был совсем один, — говорил Яромир. — В то время я не понимал этого, только позже.

— И он попросил тебя поехать в его замок?

Яромир глубоко вздохнул. Его глаза были направлены в одну точку, как будто он мог смотреть сквозь стены в прошлое.

— Да. К тому же мы стали друзьями, для меня это было странно. Ты только подумай: кто он и кто я?.. Я думал, он даст мне должность какого-нибудь караульного или что-то вроде того. И вот когда мы приехали, он представляет меня лейтенантом, начальником охраны. Поселил в той части замка, где живут приближённые придворные. Скоро почти никто не называл меня по имени. Либо «сэр», либо «лейтенант». — Он прислонился к стене. — Можешь ли ты представить, каково это? Ничего не было и в один прекрасный день… Да! Когда был никому не нужным бродягой, а потом вдруг становишься кем-то большим, чем мог вообразить?

Амели положила подбородок на руки:

— Да, я могу представить, каково это.

Было уже за полночь. Хельга уже ушла, и сёстры остались одни. Селин лежала под одеялом и слушала историю Яромира, которую Амели обстоятельно пересказывала. Против воли Селин была тронута злоключениями бывшего наёмника. Но даже это не могло полностью оправдать лейтенанта в её глазах:

— Всё это очень увлекательно, но не оправдывает убийство человека.

— Он защищал Антона.

— Во время предварительного следствия?

Амели не ответила. Селин было любопытно, почему сестра так упорно встаёт на защиту Яромира. Но она так устала! Да ещё дело об убитых девушках зашло в тупик. Возможные линии расследования пресеклись. Все подозреваемые и жертвы, кому сёстры прочитали прошлое или будущее, были мертвы.

Хельга была права, и после целого дня сна она успокоилась.

— Я до сих пор не уверена, что смогу продолжать, — прошептала Селин.

— А лавка?

— Не знаю.

Прежде чем Амели смогла ответить, громкий стук в дверь заставил их обеих подпрыгнуть. Стук не прекращался, и Амели поспешила к двери.

Яромир обеспокоенно заглянул внутрь. Его лицо так осунулось, что выглядело постаревшим:

— Селин, ты должна поспешить. Антону хуже.

Она села в кровати:

— Насколько хуже?

— Я думаю, он умирает.

В спальне Антона Селин вытирала пот с его лица. Он был без сознания, но тело сотрясала непрерывная дрожь. Амели присела рядом с ней, Яромир притулился на краю кровати, сам почти больной. Кажется, он в самом деле был напуган. Павел стоял у двери, скрестив руки. Он выглядел чуть лучше, чем его лейтенант. Рядом с ним К стене был прислонён портрет женщины в чёрном.

— У него была рвота, прежде чем он упал без сознания? — спросила Селин. Испорченные отношения не имели значения в этот момент.

— Да, — ответил Яромир. — Я думал, что это хорошо. Думал, если Фёдор ухитрился дать ему тот яд, прежде чем был арестован… то Антон очищался. Это возможно?… Чёрт! А если Фёдор отравил его чем-то пострашнее?

Селин в задумчивости пожевала губы изнутри. Она знала, что случилось с Антоном. Она знала это уже днём. Но люди его статуса — и люди вокруг них — не хотели признавать зависимость от эликсиров, вина или чего-то другого, кроме собственной власти. Такое заявление может быть истолковано как оскорбление. Вот почему она ничего не сказала раньше. Она надеялась, что княжичу не станет хуже.