Страница 49 из 51
— Что, что? — задыхаясь, оторвалась она. — Что ты сказал? — недоумение перекрыло ей кислород.
— Ты слышала, — плутоватая ухмылка зажглась в уголках его губ, почерневшие от желания глаза стали бездонными, утягивающими в пропасть воронками.
— Ты… ах ты… — схватилась за пряди на его затылке и с силой потянула.
— Ауч.
— Негодяй! Мерзавец! — Рей принялась лупить ладошками по его груди и плечам. — Вспомнил. И молчал! Весь день молчал!
— Ты молчала несколько месяцев, милая: теперь мы квиты.
— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!
— О, это ненадолго, — прикоснулся языком к её шее.
— Ненавижу! Ненавижу! — припала лбом к его лбу. — Ненавижу тебя, — и затихла.
Потёршись в ответ о её лоб, Бен с жаждой обхватил ладонью затылок Рей и запрокинул её голову. Часто и шумно задышал, хищно стиснул зубы, дотронулся до её нижней губы, очертив по кругу рдеющую мягкость. Чуть сощурившись, вожделенно скользнул подушечкой большого пальца к скуле, проложив кроваво-алую восковую дорожку. Небрежный мазок помады придал выражению лица Рей трогательный оттенок блудливой невинности, которая вызвала щекочущую тягу внизу живота Бена.
— Иди сюда, — поднялся и взял её на руки, — захвати-ка мою сумку.
— Зачем она тебе? Что там?
— Разврат и сознательность, — с шутливой загадочностью повторил он.
— Кажется, я поняла, — зажмурилась и сглотнула. — Я тоже сегодня перед уходом проявила некоторую сознательность, — смущённо улыбнулась.
— Я же говорил, что мы команда! — рассмеялся ей в ответ.
Внёс её в спальню с тем знакомым восторженным чувством, с каким это было в первую ночь, что они провели здесь вдвоём — тихую и невинную: она попросила его остаться, и уже одно лишь это казалось тогда невозможным.
— Я даже толком рассмотреть тебя не успел позавчера! — с пылом юнца пробормотал Бен, лихо стянув с себя серый джемпер.
— Да и я тебя, — спустила бриджи и, спешно отшвырнув их вместе с нижним бельём, расстегнула ремень на поясе, схватилась за горловину свитера, но остановилась. — Ты заметил? — с улыбкой кивнула на себя. — Твой.
— Сразу, как ты вышла в гостиную. Мне нравится. Снимай только его быстрее!..
— Да, да, сейчас! — наспех дёрнула свитер через голову, запутавшись на долю секунды в рукавах со звонким хихиканьем. Её кожа забелела в пелене прозрачного белого света.
— Поразительная, — сдавленно шепнул Бен, бегло очерчивая взором её всю. Встал у постели, принявшись за брюки.
— Покажи мне его! — уселась на пол, облизнулась, по-детски зажав язычок в уголке губ, и помогла ему целиком раздеться. Рей овладел необыкновенный возвышенный трепет: она пылко обняла его за бёдра, прижавшись к самому паху щекой, затем, поёрзав ею, с наивной радостью крепко и влажно поцеловала его поднимающуюся, подрагивающую плоть, и Бен улыбнулся её беспечной искренности. — Прекрасный, — выдохнула с восхищением и снова поцеловала. Рей ощутила, как кровь покалывала между ног, как отяжелели налитые мышцы. Сама ситуация была для неё настолько эротической и возбуждающей, что казалось, она разрядится ещё до того, как они сольются.
Бен приподнял Рей с колен, и они сели на кровать, принявшись ласкать друг друга руками: эта игра уже была им знакома, и в этот раз один направлял другого, пытаясь подстроиться и взаимно прочувствовать свои тела.
— Не могу… больше… держаться, — прохрипела вскоре Рей, сжимая вспотевшей ладонью простынь.
— Давай — без меня, — отозвался, отрывисто дыша ей в висок.
Выгнулась навстречу его погружённым в неё пальцам, пульсируя и сжимаясь, содрогаясь и расплываясь в блаженстве.
— Какая же ты славная в эти секунды, — нежно проскулил, обнимая разомлевшую Рей и чувствуя, как она лихорадочно взлохмачивает шапку его тёмных взмокших волос, приговаривая в экстазе: «Мягонькие, чудесные».
Бен дал ей пару минут перевести дух. Рей уже не следила за происходящим, и вздрогнула, когда услышала глухие щелчки крышек, а вслед за этим ощутила прохладное прикосновение его пальцев, растирающих по набухшим губам её промежности что-то скользкое, но приятное по структуре. Когда его член упёрся в неё, Рей почти не было страшно: встречным движением бёдер погрузила в себя головку, и Бен, памятуя о советах Митча, медленно вошёл в неё, приказывая себе не терять контроль. Рей всхлипнула, почувствовав незнакомое распирающее жжение, и впилась ногтями в кожу на спине Бена. Несмотря на лёгкий дискомфорт, ей было хорошо от осознания, что он наконец-то овладел ею, как в тех смелых снах о прошлом — чуткий и неторопливый, вопреки исступляющему желанию разогнаться. Когда в воздухе раздались его нарастающие стоны, и напряжённая плоть несколько раз дёрнулась внутри, Рей привлекла голову Бена к груди, разделяя с ним миг его удовольствия.
После, несмотря на измождённость, Рей не могла сомкнуть глаз. Она лежала сверху на засыпающем Бене, прижавшись животом к его спине, и разморёнными движениями вытягивала чёрные пряди его волос. Скомканное одеяло покоилось у них в ногах, шёлковый ветерок скользил по утомлённым нагим телам, даря свежесть и покой.
— Не спишь? — легонько потрясла его за плечо.
— Нет. Чуть-чуть, — промямлил, не разлепляя век.
— Я не договорила всего, что было у меня в голове.
— Скажешь завтра.
— Бен, я люблю тебя, — откровенно и будто бы растерянно прошептала она. Он открыл глаза, приподняв голову с подушки, и несколько секунд безмолвно смотрел в темноту.
— И я тебя люб… — к его рту прижалась горячая ладонь.
— Я знаю. Из нас двоих ты тот, кому не нужно словесное подтверждение своей любви. Ты уже признался — на Эксеголе, и твоё признание — живая я, которая лежит здесь и может сказать то, что сказала.
Бен аккуратно отнял её руку и поцеловал в сжатые вместе мизинец и безымянный палец.
— И вслух произнести не позволит, — выдохнул с улыбкой, обратно прижимаясь щекой к подушке.
Весь следующий день они не выходили из дома, перемещались голыми между спальней, ванной и кухней, большую часть времени занимаясь любовью и праздными разговорами. Мир за окнами на сутки перестал существовать, они не желали и знать о нём.
Вечером нового дня Рей резко очнулась и села на постели, поглядев на косой тяжёлый медно-золотой луч, стекающий по стене, рядом со шкафом. Её захлестнули неудержимые рыдания. Слёзы струились сквозь пальцы, нос заложило, и она пыталась хныкать как можно более беззвучно, но ей не хватало воздуха. Услышав её жалобные всхлипы, Бен поднялся следом и прижал её к груди. Рей позволила себе зареветь в полную силу. Он укачивал её, гладил по спине и целовал в лоб, пока она не притихла, зашмыгав ноздрями.
— Что случилось? — мягко спросил Бен.
— Сон отвратительный. Словно все мои страхи вонзились в спину. Я бежала по пустыне на Джакку, голодная и уставшая, желудок скручивало узлом. Я звала тебя, искала везде и не могла найти! А потом этот голос… Его мерзкий голос и запах гнилого мяса: звал меня «домой», называл внучкой, надсмехался. Но вдруг всё исчезло, — вытирая нос и слюну дрожащей рукой, продолжала она, — и я сидела здесь, в своей спальне. Я была всё такой же голодной. Но голод был не только в желудке, он был везде — в мыслях, в чувствах, во всём вокруг. И по стене полз этот проклятый вечерний луч — мой первый вечер в этом доме, когда я штопала дыры в твоём свитере и ощущала крайнюю степень бессилия, необходимость идти дальше. Но мне было страшно идти дальше, после всех этих месяцев самозабвенных поисков, после всего…
— Т-ш-ш, тише, всё хорошо, — он всё целовал её лицо, — я больше не уйду, я с тобой.
— До следующего глупого решения пожертвовать собой из-за меня, — обиженно прогнусавила в ответ.
— Прости, обещать не делать этого я не могу.
— Упёртый.
— Это у нас с тобой общее.
***
Пролетел месяц, буря между ними понемногу перерождалась в приветливый штиль. К Бену и Рей пришло упоение, наслаждение частым совместным времяпрепровождением и планированием их будущей жизни вдвоём. Неподалёку от жилища Рей пустовал новый просторный дом, за который не смог расплатиться разорившийся торговец овощами: Бен положил на него глаз и был готов приобрести сразу же, как дела Пайн-Порта заметно пойдут в гору. Он не видел смысла оттягивать момент и предложил любимой девушке выйти за него через несколько дней после их воссоединения, получив незамедлительное согласие.