Страница 19 из 51
— Рей.
— А? — не поворачивая головы.
— Покажи пальцем на любую вывеску, какая тебе нравится. Туда и пойдём, — уголки губ Бена дёрнулись молодцеватой улыбочкой.
— Я даже не знаю… Честно говоря, никогда не была в этом месте. А вдруг нам не понравится в выбранном баре?
— И что нам помешает уйти?
— Ничто.
— Верно. Показывай дорогу… И давай-ка аккуратно, — притянул её к себе за талию одной рукой.
По тротуару лениво полз старенький дроид-уборщик, выплёвывая из хрипящего, убитого динамика предупреждение, похожее на скрежет: «Расступись! Дорогу! Дорогу! Чистка пешеходной части! Чистка пешеходной части». Идущий навстречу дроиду мохнач неизвестного происхождения со здоровыми ступнями чуть было не наступил на горе-уборщика, но дроид со скрипучим гудением резко отъехал в сторону. Рей окаменела в руках Бена, прижатая к нему с неимоверной силищей. Последний раз она ощущала себя подобным образом в Мире между Мирами, но уже слабо помнила тот миг. Её неудержимые пальчики тихонько мяли кромку синего свитера, готовые в любую секунду дёрнуться и подняться выше — коснуться кожи живота. Бен повернулся к ней, взглянул вниз и издал добрый смешок.
— Такая приятная ткань, очень мягкая вязка, — с невинным видом пробормотала Рей, заморгав, как шкодливый ребёнок.
— Мне тоже очень нравится, — ответил шёпотом. Рей показалось, что в его зрачках проступило что-то зловещее и хитрое, терпкое, опасное. Словно он всё понимал, но подыгрывал.
— Пошли туда! — отняла руку от свитера и указала на дверь, увитую сплошной оранжевой неоновой змейкой, рядом с которой крутилась голографическая полураздетая танцовщица.
Зашли внутрь кантины, сразу же влетев в густое облако едкого дыма от дешёвых курительных смесей. Повсюду слышалась шальная брань и свист. Пара барменов едва успевала обслуживать клиентов, расплёскивая второпях выпивку на стойку. Червеобразное существо, выглядывающее из-за пазухи одноглазого татуированного здоровяка с лысиной, прихлёбывало пролитое питьё с мерзким чмоканьем.
— Глянь, какая вкусная сучка с ушастым мужиком к бару пошла! Жопа крепкая, сисечки маленькие… Я бы в неё излился без остатка! — указывая в сторону Рей, заревел на всю кантину вусмерть пьяный потный тип в кожаном жилете на голом перекачанном теле.
— Не, я люблю, чтоб бюст побольше был, — отозвался его усатый приятель.
Верхняя губа Бена дёрнулась от омерзения, лицо превратилось в восковую маску. Он сощурился, погрузившись в Силу, и впился удушающей хваткой в шею первого заговорившего. Тип в жилете беспомощно взялся обеими здоровенными руками за горло, но не мог понять, что с ним происходит. Его приятель принялся постукивать того по спине, решив, что друг подавился. Рей заметила озлобленные манипуляции Соло, но на сей раз одобрительно проигнорировала его выходку. Бену вскоре наскучила его джентельменская месть, и он отпустил того парня, направившись к стойке.
Из дальнего угла раздался бластерный выстрел, и последовало жалобное: «Моя нога! Ублюдок!» — но никто не повернул голов в сторону ссорящихся, потому что всем было плевать на обычную пьяную перепалку контрабандистов.
Тесно придавленные плечом к плечу с двух сторон Бен и Рей долго выбирали в заляпанной винной карте напитки, абсолютно не разбираясь в сонме интригующих названий, половина из которых имела пикантный тематический подтекст, но тут к ним обратился бармен озорным голосом.
— Может, наперегонки? Кто быстрее.
— Если это не опасно, то почему нет? — ободрилась Рей, увидев в предложении спасительный круг посреди алкогольного моря.
Сутью игры было первым опустошить кружку напитка, переплетясь руками с соперником.
— У нас есть парочка наперегонки, друзья! — объявил бармен на всю кантину, и посетители заметно оживились, начав проталкиваться к стойке.
Участников посадили лицом друг другу так, чтобы они соприкасались коленями, и вручили по довольно вместительной кружке горячительного. Поклонники сего незамысловатого развлечения привыкли, что со временем эти игры превратились в настоящие схватки, где соперники применяли грязные отвлекающие приёмчики, вроде удерживания руки, чтобы из кружки невозможно было сделать глоток, или щекотки. Особо бесстрашные порой прибегали к мелкому холодному оружию: один завсегдатай, местная легенда этого бара, однажды воткнул в ляжку противнику короткий ножик. По команде Рей и Бен сплелись руками согнутыми в локтях и поднесли кружки ко рту. Оба посмеивались от непривычности ситуации и вопросительно оглядывались по сторонам, пока не последовал свисток, означавший начало поединка.
— Пей! Пей! — взорвались голоса посетителей, а за ними начались хлопки в такт. — Сделай его, девочка! Раздави! Покажи ей, кто здесь мужик, парень! — поддерживали соперничающие стороны особенно вошедшие в раж болельщики.
В какое-то мгновение Рей показалось, что она уже не выдержит потока льющейся в глотку противной холодной, но обжигающей всё внутри лавы. Прикрыла веки и призвала всё своё джедайское мужество и спокойствие. Бену же, казалось, поединок давался неимоверно легко: он улыбался лисом и игриво поглядывал на Рей. К финишу пришли одновременно, разом подняв вверх пустые кружки.
— А я знал, что так и будет! — самодовольно гаркнул сухенький дедок из толпы, подкручивая жиденькие усишки.
— Кто-то из них точно смухлевал! Помяните моё слово — баба мухлевала! — раздосадовался шатающийся тви’лек*, который проиграл в споре последние кредиты.
— Если уж проиграл, то делай это достойно, — медленным и похожим на гудок вдалеке голосом ответило ему огромное пузатое существо без единого волоска на кожном покрове.
Хмель неистово ударил Бену и Рей в головы, чем напугал обоих: незнакомое состояние лёгкости и неконтролируемости тела вызвало в них тревожность и желание поскорее вернуть себе ясность мысли. Подобный поединок для столь неподготовленных участников был не самой удачной идеей, и оба полчаса с лишком сидели в прострации на диванчике, погружаясь в Силу в надежде на исцеление. Совершив поход в чарующе грязные уборные, где Бену посчастливилось столкнуться у раковины с поддатым актёром, репетирующим спектакль, а Рей с дамочкой, предлагающей спайс и себя, решили спешно покинуть заведение и осмотреть город.
Свежий воздух приободрил их, подарил желанный лёгкий ветер, о котором оба грезили в пелене удушливых запахов дыма и смраде вспотевших тел. Бен с облегчением вытер рукавом взмокший лоб, встряхнул влажную чёлку и с блаженством задышал полной грудью. Его рука внезапно оказалась сжата пальцами Рей, которая неуклюже потянула Бена за собой с радостным вскриком «смотри!». У одного из крытых продуктовых павильончиков с прибитой к прилавку облезлой табличкой «закрыто», написанной от руки, сидел на потрёпанном покрывале уличный музыкант, играющий на трубе щемящую романтическую мелодию. Рядом с ним водили крошечные хороводы малюськи-роботы. Подбежали к музыканту, Рей вперила в него радостный взгляд, отпустила руку Бена и присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть танцующих роботов. Глаза музыканта вдохновенно зажглись при виде восторженной девчонки, и он вложил всю душу и артистизм в своё исполнение, какие только смог найти в этот миг в своём сердце.
— Как красиво, — Рей приложила ладонь к щеке.
Из-за близстоящих зданий вырвались красно-жёлтые отсветы, прогремел фейерверк и восхищённые голоса прокричали: «Целуйтесь! Целуйтесь!» — где-то там праздновали свадьбу. В унисон чужому счастью заходился окрылённый музыкант, выталкивая наружу воплощённую печаль и любовь. В небе повисла яхта, похожая на точку, сливаясь на тёмном полотне с мерцающими звёздами. Внутрь Бена мягко просачивались томление и нега, озарение: «Не могу больше лгать. Ни Арди́, ни себе… До чего я хочу касаться этих волос, этих рук. Понимаю, что не нужен ей, не собираюсь клянчить у неё снисхождения. Но я хочу идти вслед за ней, хочу наслаждаться звуком её голоса, ловить краткие мгновения, когда она смотрит на меня. Я не знаю, как назвать это чувство. Всего лишь хочу свободно упиваться им. Я живой. Я наконец-то снова живой».