Рассвет в забвении

- Гильотина небось уже у себя в кабинете… Я вчера выпендривался на собрании, раскритиковал её замысел, а она мне: «Ну так придумайте что-то более обстоятельное, как Вам кажется!»

- А ты что?

- А я ни черта не сделал!.. Она меня сегодня с потрохами сожрёт, рыжая ведьма!..

Джим иронично надул щёки и вздёрнул брови – в манере себя в прошлой жизни. Его даже позабавил этот диалог: «Не слишком благоприятная репутация у моей Леони. Когда подчинённые нарекают тебя французской головорезкой – это не совсем весело, хотя, возможно, она от души веселиться над их желчью и недалёкостью. Этим представителям офисного планктона и в голову не приходит, что она их грызёт лишь потому, что работает за весь отдел. И за них, идиотов, тоже».

Лифт распахнулся, сотрудники, словно домовые тараканы, высыпали вглубь офисного помещения, разбредаясь по своим рабочим местам. Джим неуверенными шагами двинулся следом, озираясь в поисках Леони.

- Джим? Ты чего здесь делаешь?.. – изумилась Леони, но в голосе её весьма очевидно проступила радость и взволнованность. – Теренс тебя выгнал? – хихикнула она; сотрудники меж тем переглянулись: никогда ещё они не видели её в столь лёгком настроении, с приподнятым духом.

- Что поделать, – развёл Джим руками, поддерживая шутливый тон Леони, – пришлось пойти на панель. Вот по дороге решил заскочить, угостить кофе.

И тут случилась ну совсем невиданная вещь, в понимании коллег мисс Маллиган: она задорно захохотала, приложив кончики пальцев к носу, и кокетливо склонила набок голову. С театральной важностью Леони зашагала в сторону приятеля, энергично взяла из его рук стакан и с наслаждением сделала из него первый глоток.

- Спасибо большое. Не знаю почему, так рада тебя видеть, ты всегда поднимаешь мне настроение, – она было потянулась к его лицу, чтобы поцеловать в щёку, но через плечо Джима увидела Эвана, присаживающегося за компьютер, и, вспыхнув краской, отпрянула. – Извини, – коротко бросила Леони, отведя в сторону глаза. Она была прелестна в своём смущении.

- Что ж, это весьма воодушевляет, – немного смутившись, но всё же с улыбкой, ответил Джим.

Он продолжал смотреть на Леони, а Леони смотрела на Эвана. Джим, с присущей ему тонкостью в распознавании человеческих чувств и переживаний, смекнул что к чему.

- Леони, – тихо позвал он её лишь для того, чтобы убедиться, что она ему точно не ответит. – Леони…

- М? А, что? – она вперила в него растерянный взгляд, глаза её бегло вращались.

- Подумать только, да ты его хочешь!.. – с ядовитой улыбкой парировал Джим, провокационно сощурив глаза.

- Что ты несёшь, ей богу, – стараясь вернуть себе самообладание, ответила Леони и наивно улыбнулась, боясь уверить его в столь «нелепых подозрениях». – Он всего лишь мой коллега, главный бухгалтер фирмы.

- Главный бухгалтер фирмы, которого ты хочешь! – передразнил её Джим, войдя в раж веселья.

- О боже, я даже обсуждать не хочу подобные нелепости! – Леони беззащитно толкнула его кулачками в грудь, освобождая себе дорогу. – До встречи, Джим, и ещё раз спасибо за латте!

Она упорхнула, словно птичка, навстречу суете и новым делам. Джим ещё раз взглянул в сторону Эвана: симпатичный тёмноволосый парень в больших очках с толстой оправой, с умными серыми глазами; лицо его было сухощавым, но очень выразительным – такой типаж всегда кажется женщинам загадочным, аскетичным и непостижимым. «Он определённо интеллектуал, но до невозможности интроверт и сноб – не её тип, совершенно. Ей будет с ним по временам скучно, а на него будет давить её сумасшедшая энергетика. А впрочем, моё ли это дело? Да. К чему ворошить чьи-то страсти, есть заботы поважнее».

Через пять минут он уже бодро вышел на улицу. У порога офисного здания по-прежнему сидел тот милый пёс, что увязался за Джимом по пути сюда.

Комментарий к 4 Глава. «Демон внутри меня»

*Метрополитен-опера - музыкальный театр в Линкольн-центре в Нью-Йорке, США. Сокращенно его часто называют Мэт (англ. Met). Театр принадлежит к самым известным и престижным оперным сценам мира.

========== 5 Глава. «Переступив черту» ==========

- Теренс убьёт нас обоих – тебя и меня. Но что я мог поделать со слабостью своего сердца? Что смотришь на меня, нахалюга с невинными глазищами? – ласково приговаривал Джим, вытирая мыльную пену со лба и щёк.

Весь пол ванной комнаты был залит мутными лужицами чуть тёплой воды.

Джим пытался вымыть пса.

Он так и не смог оставить зверя на улице, потому что собака в тот день сопровождала Джима до салона, а затем и до дома, отчаянно виляя хвостом и поминутно заглядывая в лицо своего спутника. Теперь это огромное чудо вертелось по ванной, расплёскивая воду и облизывая подбородок нового хозяина и друга.

- Вот кому счастье-то, да? – умиляясь, говорил он псу. – Свинячить можно, вести себя отвратительно, а все будут говорить, что ты «просто прелесть» и «лапочка»… Ты всё равно красавец! – восхищался он, почёсывая мокрую шею собаки.

Но вернувшийся из свадебного путешествия друг, напротив, не рассердился, а даже обрадовался такому сожителю, Теренс любил животных, а не заводил четвероногих только потому, что когда парню было четырнадцать лет, у него любимая кошка попала под автомобиль. Пса решили назвать Гай, так пожелал Теренс, в честь главного героя своей любимой книги*.

Следующая неделя выдалась сумасшедшая. Одно модельное агентство плотно сотрудничало с салоном Теренса и Джима, так как для фотосессий очень кстати пришлись стильные ретро-байки – как говорил дед Маллиган, «жемчужины коллекции». Молодые люди устали спорить с капризной клиентурой, им ещё не приходилось иметь дело с акулами модельного бизнеса, а эти были настойчивые и вспыльчивые. Вот тут-то Джим и включил на полную мощность Джеймса Мориарти, что бесился внутри него от злости: он, театрально и обаятельно кривляясь, облачал в снисходительность всю свою напористость, чтобы вытянуть из клиентов лишний цент. Ни разу не выстилавшись ковриком под ногами, он уговаривал их на совершенно невыгодные условия, которые преподносил как эксклюзивные. Казавшиеся непробиваемыми, модельные агенты сдались, пали перед высокомерным очарованием Джима. Джима Мориарти.

Джим был почти без сил к исходу недели, он работал все семь дней, не заботясь о собственном отдыхе, столь велико было в нём желание уйти от переживаний и наваждения, вызванного появлением в его жизни Леони. Ему нравилось по нескольку часов кряду доказывать себе, как бессмысленно сейчас ему строить отношения, нравилось доказывать, как они не похожи с Леони, напоминая себе при этом, что сердце её занято… Фактически он отдавал себе отчёт в том, что мисс Маллиган ему нравится, что его эмоции и чувства приходят в особый беспорядок и в то же время упорядоченность рядом с ней, но разум его был раздражён: неопределённость со своей личностью нарисовала странного рода табу на всякого рода привязанности.

А что же тогда дружба с Теренсом?..

Таким вот нелепым способом он окончательно путался в лабиринтах своего сознания, не находя весомого и логичного аргумента, отчего он должен избегать «неосторожности» с Леони.

К его личному разочарованию, он всё-таки находил различные вымышленные причины, по которым ему непременно нужно было вновь увидеться с ней. Он даже, бывало, тратил часы, чтоб придумать более реалистичную причину своего визита к ней. А однажды, прогуливаясь по площади в центре своего городка, где проходила на данный момент ярмарка цветов, всерьёз заглядывался на восхитительные букеты, красовавшиеся на прилавках миловидных испаночек, сверкавших широкими улыбками. Особенно долго он рассматривал букет из белых цветов с крупными бутонами, названия которых не знал.

Вряд ли Джим отдавал себе отчёт, что своей суетливостью, рассеянностью и задумчивостью он напоминал всякого влюблённого парня. Однако Теренс ничего не знал о чувствах своего друга, оттого списывал такое странное поведение на усталость.

- Слушай, Джим, ты бы взял себе отпуск, а то совсем замотался! – ворчал на него Теренс.