Страница 32 из 101
Она увидела Коннора через дорогу неподалёку. Остановился под старой скривлённой вишней и с меланхоличной задумчивостью взглянул на небо: «Тоже, наверное, любуется сегодняшним странным и родным солнцем… И всё-таки ему чёртовски идут светло-голубые рубашки!» — восхищённо склонила набок голову и обронила пепел сигареты на подол. Тихо выругавшись, потушила окурок о перила и выбросила в урну. Радостно взвизгнула, подняла над головой руку и принялась энергично махать, пока Коннор не заметил её. Не ожидая ни секунды, Мари рванула навстречу и вмиг достигла его распростёртых объятий.
«Какая крепкая хватка! — вздрогнула от неожиданности. — Но по-другому и не надо. Вот так хорошо. Очень. Очень хорошо».
— Ты в одной кеде, — без удивления констатировал Коннор, шутливо вздёрнув брови. — Ну как же иначе.
— Ой…
— Предупреждая твоё недовольство, хочу сказать, что сам буду решать, куда мы пойдём.
— Я вообще-то сегодня и не думала злиться, — на удивление спокойно и плавно произнесла Мари, окидывая его черты беглым пристальным взглядом. — Знаешь, я даже была готова к тому, что, как обычно, буду всё решать сама. Но раз сегодня такой необычный случай…
«Радужка по краям тёмная, а ближе к зрачку похожа на янтарь, — задержав дыхание, вгляделась Мари, — совсем как это сегодняшнее странное и родное солнце».
— Красивое платье, я раньше его не видел.
С улыбкой прикоснулся к ткани подола: «Ласковый луч!..» — распахнув глаза и поджав пальцы ног, подумала Мари и впилась крепче мокрыми ладонями в его плечи. Она знала, что он не притронется к её бедру, но оттого захотела этого ещё сильнее. Мотнула головой, высвободилась из объятий и вернулась в дом, чтобы порядочно обуться. Ей казалось, что её сердце бьётся одновременно в груди, в желудке и у глотки. Неудобное чувство. Не вовремя. Некстати. В открытую дверь врывалось благоухающее запоздалое лето на хрупких крылышках дорожной пыли, слетало с деревьев изумрудно-зелёными жёсткими листьями. Оно хохотало и потешалось над Мари — уязвимой, почти раздетой в этом тонком ярком платье, обнажающем её неуловимые сокровенные мечты.
— В центре открыли новый кинотеатр. И очень классный, я скажу. — Коннор подошёл следом и прижался спиной к открытой двери. — Сходил туда с Хэнком разок и всё думал о том, как хочу, чтобы ты тоже там побывала.
— Агась, — буркнула в сторону Мари, стараясь не смотреть на своего друга, словно это могло сгладить то, что она о нём думала несколько минут назад. — Как раз минут через десять автобус до центра к ближайшей остановке подъедет, — оповестила она деловым тоном, глядя в приложение на дисплее телефона.
Коннор хотел было взять Мари за руку, но она сделала вид, что не заметила этого, легко увернувшись и ускорив шаг. По пути к остановке она продолжала держаться на расстоянии, и Коннор бросил все силы на то, чтобы незаметно убить это расстояние. Мари рассказывала кучу несуразиц про недавние тусовки с Кристиной, чтобы придать разговору как можно больше дружеской непринуждённости и унять проклятую дрожь.
— М? Чего-чего? — Коннор притворился, что не расслышал, и стремительно приблизился к ней.
— Автобус подъехал! — Парируя его «атаку», Мари дёрнулась в сторону и указала пальчиком вперёд.
Поднялись в пустой салон: кроме двух старушек в хвосте никого не было. Пока выбирали места, Мари открыла пару форточек, чтобы прогнать хотя бы часть духоты наружу.
— Садись у окна, — предложила она, как только Коннор замер подле неё.
— Либо не хочешь, чтобы солнце слепило, либо планируешь, как бы сбежать было удобнее, — отшутился он, пытаясь прочесть её намерения.
— Если будет жарко, ты скажи, поменяемся на полпути. Я просто хотела… я думала, что ты и так сидишь в участке, как крот в норе, света дневного не видишь, а если и выбираешься, то, как правило, ловить задницы всяких отбросов по грязным закоулкам. Должно же у тебя хотя бы в выходные быть что-то красивое на виду.
— Теперь чувствую себя виноватым за свою идиотскую шутку. — Он сел на уступленное место.
— Не переживай, я уже понемногу привыкла, что ты ни разу не идеал, как мне казалось в детстве, и умеешь порядочно косячить, — с доброй усмешкой объяснила она, плюхнулась рядом и сжала подрагивающими пальцами сумочку, положенную на колени.
Почти всю дорогу оба молчали. Коннор, поначалу изображавший заинтересованность видом из окна, в итоге действительно залюбовался тем, как город преобразился за минувшие с революции девять лет. Озеленение множества кварталов в центре и цветочные насаждения в деловых районах были инициативой андроидов, которые трудились над выдвинутыми проектами день и ночь. «От нас для людей. И во имя общего благополучия», — вещал с экранов Маркус. Он понимал с каждым годом всё отчётливее, что, потребовав прав, девианты должны взять на себя и обязательства, должны использовать свои физические преимущества, чтобы «общее будущее для людей и андроидов» было светлым и плодотворным. Люди приняли это позитивно, и напряжение первых совместных лет уже практически не ощущалось. Андроиды помогли оптимизировать городское пространство и отреставрировать множество старых построек, налаживали работу мелких предприятий. Летним Детройтом 2047-го года и вправду можно было полюбоваться.
Мари не сводила глаз со спокойного, мечтательного профиля Коннора, с колыхающихся на ветру прядей. Ей невыносимо хотелось прикоснуться к нему: «Просто абсурд… Почему сейчас? Ведь было так спокойно, никаких забот. А теперь будто само мироздание решило поиздеваться. Моё «чувство-совершенство» раскрошилось о банальные биологические реакции. Господи, какой же я глупый ребёнок. Глупая маленькая девочка. Вот бы вырваться из этого тела и стать роскошной взрослой женщиной. Но я заперта здесь, в своём худом теле шестнадцатилетки, в этом грёбаном тонюсеньком платьишке и непристойных мыслях о лучшем друге, — разжала пальцы, отпустив наконец-то сумочку, и положила голову на плечо Коннора, обвила обеими руками его руку и прильнула теснее. — Хорошо, что он мой самый близкий человек, и можно так запросто положить голову ему на плечо. Он ни о чём не догадается. Мой милый друг! Мой милый друг!» — не в силах держаться, тихонько сжала бёдра и сделала длинный выдох, когда автобус проезжал под эстакадой. Мари было мокро, сладко и не хотелось чувствовать стыд — лишь красоту этого дня, где «солнце из прошлого освещало ей путь к чему-то счастливому».
Комментарий к Часть VIII
* ЦНС¹ — сокр. Центральная нервная система. Основная часть нервной системы животных и человека. Главная и специфическая функция ЦНС — осуществление простых и сложных рефлексов.
* I Am Machine² — композиция канадской рок-группы Three Days Grace из альбома «Human» 2015-го года выпуска. Перевод песни взят отсюда: https://www.amalgama-lab.com/songs/t/three_days_grace/i_am_machine.html
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3526
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть IX ==========
Коннор считал это лето лучшим из всех, что пока привелось пережить. Ему не грозила тоска по Мари, оставшейся в этот раз дома, но он чувствовал, что даже её отъезд не нанёс бы столь существенного урона его душевному равновесию, как в былые времена. Теперь он не изводил себя ожиданием встречи, если вдруг Мари говорила, что проведёт время со школьными друзьями. Вместо этого брал на прогулку Хэнка или заглядывал к Майклу Грейсу. Он воспринимал своё спокойствие как новый этап близости и доверия между ними. Вместе с тем в нём крепла уверенность насчёт принятого в мае решения, и оставалось только дождаться подходящего момента, чтобы обсудить детали с Майклом. Коннор намеренно отодвинул запланированный разговор, чтобы насладиться последними безмятежными днями вместе с Мари. Трансформация чувств к ней как будто сделала конечную цель яснее, придала грядущим изменениям больше смысла и в целом заставила глубже задуматься о будущем. Об их общем будущем. Несмотря на то, что Коннор старался рассуждать на этот счёт как можно более трезво и приземлённо, что-то подсказывало, что прояви он однажды инициативу — Мари не отказала бы ему. Он не мог не замечать, как с недавних пор её пульс учащался в его присутствии, кожа становилась горячее, а прикосновения дольше. У машины есть несправедливое преимущество сканировать человеческие реакции. «Так нечестно и подло, прекращай анализировать её! Всё, вот теперь точно последний раз», — клялся он себе снова и снова, когда намеренно сокращал между ними расстояние, брал её за руку, целовал с нежностью в щёку на прощание, льнул к её шее во время объятий. Тело Мари отвечало лёгкой дрожью, голос становился вкрадчивым, дыхание интенсивным. Коннор не хотел обманываться и делать преждевременные выводы, но уверенность в возможности счастья придавала силы.