Страница 25 из 101
— Дерек завещал мне своё тело. Знал, что его другу-придурку оно может пригодиться. Он всегда заботился о других, в особенности о близких.
Майкл отодвинул запчасти от края стола, швырнул в сторону инструмент и достал из холодильника бутылку пива, сделал несколько больших торопливых глотков чуть не давясь отрыжкой и прикрыл ладонью рот, пытаясь прийти в себя.
— Прости, что вешаю на тебя это. Это личное, а я чего-то разошёлся.
— Всё хорошо, не надо извинений. Моя подруга, конечно, с трудом учит меня принимать благодарность и не обесценивать собственные чувства, но я вроде иногда делаю успехи и тебе того же желаю.
— Да просто грузить посторонних личным это как-то… Короче, ты понял.
— И всё равно повторю, что ты ничего страшного не сделал. — Коннор оглядел бутылку пива в руках своего собеседника и поморщился. — Ты пытался реактивировать Дерека?
— Первым делом. Но он прекрасно понимал, что делает. Всё просчитал, сволочь. Повреждения были критическими, система не подлежала восстановлению. Да и сомневаюсь, что Дерек сказал бы мне спасибо за возвращение в ненавистный мир без любви и ощущений… Уже год прошёл после его смерти, я лишь сейчас принялся его разбирать и изучать. Знаешь, смерть друга открыла мне глаза, подарила высокую цель. Парадокс, но так и есть.
— Потери — неизбежный опыт. И, например, я готовлю себя к тому, что обязательно потеряю Хэнка. Это будет моя первая самая большая потеря в череде самых больших потерь. — Он смешливо вздёрнул брови, пряча за этим жестом перманентно истязающий его существо страх. — Хотя, конечно, едва ли себя можно как-то «приготовить» к такому.
— А никак. Просто жить дальше. Хорошо, если это не сломает тебя.
Майкл отхлебнул пива.
— Весь прошлый год я задавался единственным вопросом: «А если бы я мог что-то сделать для Дерека?» Думал, думал об этом и просто работал. Чем больше я работал, тем быстрее в мысли закрадывался следующий вопрос: «Как?» Естественно, последним вытекал: «На какие шиши?» Знаешь, что забавно? Деньги сами нашли меня! И в кредиты залезать не пришлось. Двоюродный дядька моего бати помер три месяца назад, а он при бабле был, но мы с его семьёй и с ним никогда особо не общались, ибо там осиное гнездо сраное, слали их куда подальше. Мы встречались несколько раз, когда я шкетом ещё был. Что удивительно, с хрычом мы прекрасно ладили, в отличие от остальных. Но более всего дедок ненавидел самых близких, поэтому им он оставил недвижимость и тачки, а меня в завещании указал наследником своего банковского счёта. Абсурдище на уровне клишированного детективчика! — Майкл захохотал в голос. — Ты, кстати, первый, кому я это рассказываю. И, очевидно, долго будешь единственным: малознакомым людям я бы не рассказал, что мне досталось нехиленькое наследство. Андроиды склонны к таким порокам, как жадность, лишь при крайней нужде, в отличие от нас.
— Программа, — резюмировал Коннор. — Как природа у людей. От некоторых вещей ни мы, ни вы просто не способны избавиться.
— У каждого свои плюсы и минусы. Я, кстати, хотел отдать половину бате, но он не взял, сказал, что ему хватит грошей из этой суммы, дескать, мне они нужнее.
— И каков следующий шаг? Деньги у тебя теперь есть, желания хоть отбавляй, знаний вроде тоже достаточно.
— Вот именно — вроде. Со знаниями уже сложнее. Есть гигантская стопка чертежей рядом с кроватью, сотни 3D-моделей на компе, огромный список новейших материалов, которые способны имитировать человеческие органы наиболее идентично. Но это всё теории и разбросанные клочки разработок. Я не знаю, как это будет работать в связке. В системе. Мои идеи утыканы недоработками. И у меня нет… подопытного, скажем так. Реактивировать кого-то со свалки, конечно, хороший вариант, но не совсем гуманный. К тому же за столько лет там не осталось таких образцов, которые можно восстановить до того состояния, с которым такая работа возможна.
— То есть, будь подопытный, это существенно упростило бы тебе задачу? — заострил внимание Коннор, полностью сконцентрировавшись на заполоняющих его рассудок внезапных мыслях.
— Это очень рискованное предприятие. Пока у меня не будет более-менее внятного плана реализации, я не стану кого-то просить принять в моём проекте участие. Это же наполовину смертный приговор, если что-то пойдёт не так.
— Но без опытов разработки существенно замедлятся.
— Мне спешить некуда.
— Тебе, быть может, и некуда…
Майкл на мгновение призадумался, затем пристально оглядел своего собеседника и отрывисто заморгал в знак крайней заинтересованности.
— Кому же тогда есть куда спешить? — с хитрецой спросил он и отставил пустую бутылку.
— В смысле? — разыграл недоумение Коннор.
— Ты понял. Договори.
— Всё не так просто.
— Не проще, чем у Дерека, полагаю.
— Я этого не сказал.
— Но хотел.
Комментарий к Часть VII
* «Пикник у Висячей скалы»¹ — снятый по одноимённому роману австралийский фильм режиссёра Питера Уира 1975-го года выпуска. Действие картины разворачивается в 1900-м году вокруг исчезновения группы воспитанниц женского пансиона.
* Эркер² — выходящая из плоскости фасада часть помещения, частично или полностью остеклённая, улучшающая его освещённость и инсоляцию.
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3519
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть VIII ==========
«Просит одинокими ночами,
Просит он у неба одного:
Чтоб огонь от искры изначальной
Разгорелся в сердце у него.
Чтобы было сладко,
Чтобы было больно,
Чтобы каяться потом.
Вот и плачет манекен бесполый –
Кукла с человеческим лицом…»
© Пикник — Кукла с человеческим лицом
Мари всегда восхищалась Кристиной: её очаровательным смехом, философским отношением к жизни, утончёнными чертами и роскошными русыми со сливочным оттенком волосами. Порой она казалась не по годам мудрой, и Мари нередко просила у подруги совета. Её красота и лёгкость в общении притягивали людей, все хотели нравиться Кристине, дружить или встречаться с ней. В свои четырнадцать она выглядела куда более зрелой и привлекательной, чем сверстницы. «Вот бы иметь капельку шарма моей Крис, — вздыхала временами Мари. — А у меня и рожа круглая какая-то, фигура до сих пор мальчишеская, кожа отвратительная, а у неё бархат, куда ни взгляни!.. Мальчишки обожают её. Фигня вроде, чего мне эти мальчишки? Но как же хочется быть ею хоть немножко».
Кристина увлекалась психологией, но её завораживал пыл Мари, и она тянулась за подругой в недра изучения экологии. На самом деле, она не так уж часто была зачинщиком, зато охотно вписывалась в активные мероприятия, ей нравилось наблюдать со стороны и анализировать происходящее. Она считала, что это роднит её с машинами. И потому часто спорила с Мари насчёт места андроидов в мире людей: взгляды подруг изрядно расходились в этом вопросе. Зато во множестве других они были единодушны. И чем далее, тем охотнее Мари хотелось проводить время с Крис. К тому же у той было много друзей из абсолютно разных тусовок, включая ребят постарше, и это было возможностью испробовать все грани взросления. Оторванный от суеты, комфортный мирок близости лишь с одним человеком потерял свою актуальность, и куда важнее стало вливаться в компании, привлекать внимание.
Едва обретя Мари, Коннор снова терял её — на расстоянии вытянутой руки, в прохладной заинтересованности, в выброшенных «до выходных» планах. Он с ужасом замечал на её лице то, о чём прежде не допустил бы и мысли — скуку. Ей бывало с ним скучно. Раньше Мари могла до изнеможения посвящать лучшего друга в свои увлечения и хобби, в музыку и кино, которые любила, в собственные размышления о мире. Теперь же ей было этого недостаточно, она хотела впитывать что-то новое, учиться у других, подражать или искать новую себя. Машина не могла удовлетворить потребности бурной юности. Подлинной жизни.
— До чего ты вечно хороший, — пробормотала однажды Мари, когда Коннор подвозил её из школы домой. Это звучало несколько иначе, чем в далёкий июньский разговор, когда ей было всего девять. — Всегда правильный, всегда со всем согласный! Никогда не сделаешь чего-то дурного, не по правилам. Аж на зубах от тебя скрипит.