Страница 13 из 111
Тихо скрипнув колёсами инвалидной коляски, в сад въехала госпожа Шпигель: на её коленях лежал блестящий металлический поднос, полный разнообразного печенья.
― Просто смешно! ― разочарованно проговорила Микаса и тоже подалась вперёд, ближе к Эрену. ― Мне кажется, при всей своей дерьмовой эрудированности, ты куда более приятный собеседник для Греты, чем я. Для кого угодно, наверное…
― И почему ты так решила, дорогая Микаса? ― спросила госпожа Шпигель, раскладывая угощение в блюдца гостей.
― Вы ведь слышали наш разговор? Вы почему-то всегда всё слышите! ― Микаса кисло усмехнулась. ― Фишка в том, что Эрен ни черта не знает: не знает, что это знаменитое полотно эпохи Ренессанса, что называется оно «Рождение Венеры» и написал его Сандро Боттичелли, который опирался на гармонию и красоту античных скульптур при создании своего шедевра. А я знаю. Даже то, что розы⁴{?}[На картине «Рождение Венеры» предположительно изображён старинный сорт роз ‘Maiden’s Blush’, который был распространён в садах эпохи Возрождения.], которыми овеяны фигуры бога Зефира и его жены Хлориды, те же, что кустятся у крыльца вашего дома. Но я словно… ничего не чувствую к тому, что вижу. Вроде бы понимаю, что это прекрасно, но понимаю, потому что так просто надо. Потому что это хороший тон. А хороший тон придаёт ценность мне как собеседнику. Это ведь чистое лицемерие! И его раскусит любой, кто хотя бы чуточку умнее меня.
― Ты этого стыдишься? ― полюбопытствовал Эрен.
― Конечно. Но поделать ничего не могу. А расскажи кому ― смеяться только будут.
― А кто будет-то? Большинство же в нашем возрасте нифига не разбирается! Я вот полный ноль, например. Но стыдиться этого не намерен: ничто не помешает мне взять любые знания, если захочу.
― Хм… Наверное, именно поэтому тебе и не страшно рассказать: ты никого не судишь. ― Микаса посмотрела на него серьёзно и с толикой благодарности.
― И что заставляет тебя упорствовать в «набивании себе цены»? ― продолжила госпожа Шпигель.
― Вряд ли что-то одно. Мне часто грустно и хочется сбежать из той жизни, в которой я вынуждена жить. Я даже не понимаю, ради чего вообще живу. У меня было кое-что светлое в ранних детских фантазиях, но я стыдилась их перед родителями, а потом и вовсе позабыла. ― Микаса сжала пальцами правое предплечье — в том месте, где под рукавом голубой блузки прятались бордово-зелёные гематомы. ― Несколько лет назад я встретила одного человека, совершенно случайно… Он взрослый, из другого мира. Этот человек запал мне в душу. Такой благородный, красивый, богатый, но бесконечно грустный.
Она заметила на лице Эрена смятение. Он нахмурился и отпил холодного чайного месива из своей кружки, после чего поморщился и в ужасе отодвинул чашку в сторону. Его нелепость отчего-то всегда имела странный притягательный шарм, поднимавший Микасе настроение.
― После нашей встречи я видела того человека мельком ещё пару раз с большим промежутком, но никак не могу забыть. Может, это глупо, но беспрерывным самообразованием мне хочется дотянуться до него, немножко стать им. Чтобы кто-то вроде него помог мне сбежать из жизни, которую ненавижу. Но все мои потуги насквозь пропитаны фальшью, и я только сильнее начинаю презирать себя. За бездушность.
Микаса с тоской оглядела сад, ощущая себя ничтожной и смешной.
― Неужели всё это действительно стоит твоего чувства вины, голубка? ― Госпожа Шпигель накрыла ладонью руку Микасы. ― Нет ничего постыдного в том, что ты не можешь проникнуться прекрасным во имя кого-то другого. Знаете, друзья мои, открою малюсенькую тайну: искусство ― это не для кого-то, оно для себя самого и только. Красота сама найдёт вас и проникнет прямо в сердце. ― Грета ласково улыбнулась и поглядела на переливающиеся по скатерти лучи солнца. ― Я недавно узнала, что в определённых волонтёрских кругах получила, как бы сказать, говорящее прозвище…
Эрен с Микасой испуганно переглянулись.
― Нет-нет, я не нахожу его оскорбительным! ― Грета рассмеялась и под конец зашлась старушечьим кашлем, но с достоинством пересилила себя. ― Хотела лишь сказать, что для той, кого называют «мадам Ренессанс», кажется совершенно непозволительным равнодушие к классической музыке в юные годы. Вернее так: я, как и ты, Микаса, ничего к ней не чувствовала. Меня куда больше интересовали живопись и скульптура, а подвигать задом я обожала под рок-н-ролл и джаз! И вот однажды после весёлой пьяной ночки в студенческом общежитии я проснулась на рассвете, чтобы попить воды. Моя соседка по комнате мирно сопела, а меня потянуло отодвинуть штору и высунуться в открытое окно. В то же мгновение этажом выше, в комнате паренька, что учился в музыкальном классе, заиграло «Утро»⁵{?}[Отрывок из сюиты «Пер Гюнт» ― камерно-симфонического музыкального произведения норвежского композитора Эдварда Грига (написана в 1875 г.), созданного для одноимённой театральной пьесы Генрика Ибсена.] Эдварда Грига. ― Госпожа Шпигель вдохновенно поглядела на верхушки деревьев и набрала в лёгкие воздуха. ― Это был момент полной ясности. Момент, в который ты просто осознаёшь суть вещей. Независимо ни от чего и ни от кого. Только для себя одного. Я слышала переливы мелодии, а в них сияли те утренние лучи, что проникали в нашу комнату и обливали листву, трепетавшую под тёплым ветерком. Я увидела «Утро» вокруг себя, и это стало настоящим откровением. Вершиной ощущения красоты. Мне было девятнадцать, шёл 1961-й год, и я наконец-то открыла своё сердце чему-то новому.
В каждой морщинке на лице госпожи Шпигель залегло удовлетворение, когда она заметила, что юные гости смотрят на неё открыв рты, а их глаза наполнились огнём.
― Однажды и к тебе придёт своё откровение, дорогая Микаса. В момент невыразимой печали или всепоглощающего счастья.
Микаса почувствовала, как бешено заколотилось сердце, а в носу защекотало от готовых столь не вовремя пролиться слёз. Эрен состроил непонятную гримасу, затем одобрительно опустил уголки губ, сорвался с места и вбежал внутрь дома, принявшись копошиться на одном из столов.
― Что такое, мой друг? Ты чего хоть ищешь там? ― крикнула госпожа Шпигель.
― Я ищу вашего Эдварда Грига! Здесь стоит старый проигрыватель и лежит куча виниловых пластинок. Давайте послушаем!
― Эрен, это не так работает! ― ворчливо заметила Микаса и с насмешкой фыркнула.
― Зато можно на все сто увериться, что он не слукавил насчёт намерений получить любыми способами желанные знания. Думаю, с таким рвением он получит вообще всё, чего только захочет.
Комментарий к 4. Печальный и прекрасный
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3900
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== 5. Мои мысли обнимали тебя ==========
Июль 2011-го года
Лето было в самом разгаре, и о чём ещё мечтать в четырнадцать, как не о побеге от скучных родителей, о шумных посиделках с друзьями и новых открытиях?
Им так хотелось взрослеть, скорее понять, что происходит с их телами и желаниями, стать свободнее, безрассуднее. Под зноем и покоем укрывались ответы и рождались всё новые вопросы, мир казался сложнее и вместе с тем заманчивей.
Эрен сидел на скамье и разглядывал гуляющих по бульвару в ожидании Армина. Утренние лучи припекали тёмную голову, в которую бесцеремонно залетело непрошеное воспоминание двухнедельной давности. Оно заливало щёки румянцем, вселяло стыд и страх, что прохожие смогут прочесть даже самые неудобные мысли.
Стоял жаркий полдень. Эрен бездельничал лёжа под деревом в компании Конни и Армина, жевал травинку, щёлкал пальцами и разглядывал в небе крикливых птиц. Идеи для досуга были исчерпаны, темы разговоров тоже, а расходиться не хотелось, и поскольку молчание никого не напрягало, мальчишки просто наслаждались тишиной да летним теплом. Шорох кустов заставил всех троих повернуть головы: из-за зелёной пены листвы вынырнул Жан и плюхнулся на колени подле Конни с хитрющей ухмылкой. Потрепав взмокшие волосы, он задрал футболку, достал из-под резинки шортов три журнала и швырнул их на траву.