Страница 62 из 79
Зачем тогда вообще просить меня о том, чтобы я отвадила, по-другому и не скажешь, Джеймса от наследника? Почему тогда Филипп сам не займется этим вопросом?
— Леди, вы плохо меня слушали, — улыбнулся второй принц. — Мне не хочется будить зверя в графе. А мои методы направлены на быстрый результат, и последствия непредсказуемы; мне не улыбается без надобности ворошить гнезда провинциальных дворянских родов.
Империи склонны к цессии, разделению когда-то собранных в одно целое территорий. Сейчас все земли под контролем короны, но истинными правителями являются те, кто остается на местах. За ними пойдут люди, их будут поддерживать соседи. У каждой страны есть периоды расцвета и время угасания. Истории известны случаи распада огромных гигантов на мелкие враждующие друг с другом государства. Это одно из последствий, которые принца не волнуют. Чего он хочет — это трон? Или что-то иное?
— Ваше высочество, впервые у меня возникли сомнения.
Филипп с любопытством подался вперед.
Я холодно встретилась с ним взглядом.
— В том, что вы будете лучшим, по сравнению с вашим братом, монархом.
Он спокойный только снаружи, внутри же тикает бомба замедленного действия. Обозленный, отвергнутый бастард, не выбиравший свою судьбу, но одним лишь своим рождением вызвавший на себя огонь вечной ненависти, презрения и гнева. Никто не учил его любви, доброте. Не станет ли Филипп тираном? Меня тревожили сомнения. Вдруг правителю захочется наказать не только мачеху, способствовавшую его погружению в эту тьму, но и невинных людей, погрузить государство, за которое идет сейчас эта негласная война в пучину хаоса? Разрушить все, что оставили в наследство не принимающие его в качестве потомка, предки.
Мужчина промолчал. Я видела, что он и сам не знает, чего ожидать. Так хорошо разбирается в других, но не понимает самого себя. Собственная душа — потемки. Но так быть не должно.
— Ваше высочество, я искренне желаю вам счастья.
Я встала. На столе остались нетронутые приборы и остывшая еда. Аппетита в компании принца у меня не возникает никогда. Хочется поскорее сбежать прочь от его гнетущей ауры.
Филипп смотрел снизу верх с задумчивым выражением лица. Его стальные серые глаза словно клубились туманом. Такой же туман у него и в душе. Войдешь и уже не сможешь выбраться.
— Я постараюсь сделать все возможное, — ушла, не оглядываясь.
Кажется, я стала такой же пешкой в игре престолов, как и все остальные. Так отчаянно стремилась стать независимой, не дать никому собой помыкать и что в итоге…
Мне придется обманывать хорошего человека, манипулировать им чтобы Филипп добился желаемого. Если этого не сделать, то последствия будут только хуже. Лучше быть обманутым или столкнуться с неизвестной угрозой, которая может лишить всего, в том числе и жизни?
Его высочество не стал рассказывать о своих методах, так что от него в самом деле можно ждать что угодно. Не могу позволить, что бы кто-то погиб.
Я потерла переносицу. Началась мигрень. Дорога назад в поместье показалась по сравнению с путем до города молниеносной. Сложно было сосредоточится, но и думать о чем-то кроме слов Филиппа не получалось.
— Вы вернулись! — Джеймс улыбнулся, когда я вошла в дом. Он ждал меня, но всмотревшись, принял серьезный и обеспокоенный вид. — Флоренс, что с вами? На вас лица нет. Нужно послать за доктором…
— Нет, все в порядке. Меня просто укачало по дороге.
Я растирала виски.
— Ваша встреча прошла успешно?
— Что? — он знает? Но как?!
Джеймс нахмурился.
— Лорд Брук вел себя согласно этикету? Он вас не оскорбил?
А, точно. Я вспомнила свою отговорку насчет письма.
— Да, разумеется. Он самый галантный из всех, кого я знаю, — ляпнула первое, что пришло на ум и поспешила отговориться слабостью, чтобы не выходить из своей комнаты до конца дня. Было стыдно смотреть Джеймсу в глаза, потому я всячески старалась отвести взгляд.
Следующие несколько дней успешно избегала нашего гостя.
«Вскружить голову, обаять…» — да как это возможно? Во мне ноль обаяния и соблазнять я не умею. Да даже если и решусь на подобное, что-то подсказывает мне, что жених мою игру быстро раскусит, те переодевания его не обманули…
Что же делать? Фло, что делать?
Я откинулась назад на скамейке в нашем запущенном неухоженном саду — сюда мало кто захаживает — и прикрыла глаза в пустой надежде на то, что решение, ниспосланное откуда-то свыше само ко мне придет.
— Вас что-то беспокоит?
— Мамочки! — я подпрыгнула на месте, прижимая руку к встревоженному сердцу. — Вы меня напугали.
— Простите, — Джеймс сел рядом, хотя его никто и не приглашал.
Мы сидели в тишине, но он явно хочет что-то сказать. По телу забегали мурашки. Чувство вины сменилось страхом того, что я сейчас могу услышать. Было стыдно и неловко. Мне. Мужчине рядом же, судя по всему, было весьма комфортно.
— Не думайте, что я не заметил, — начал жених.
Я встрепенулась. Он знает. Он точно обо всем знает!
— В-вот как…
— Флоренс, ты избегаешь меня. Очевидно, что симпатий в отношении меня ты не питаешь. Я был во многом не прав. Три года назад… тот человек, и я сейчас — мы разные. Мне жаль, что я тебя обидел, и стыдно, что я вел себя недостойно по отношению к своей невесте. Это только моя вина и я ее признаю, и надеюсь на твое прощение.
Отчаяние в его голосе Джеймса заставило меня повернуться, чтобы увидеть его лицо и понять, говорил ли он правду. Его лицо переполняли эмоции, это уже не была маска надменного аристократа, а взгляд был полон надежды и тревоги. Сейчас мужчина был на сто процентов искренен.
Я сглотнула.
Что бы почувствовала настоящая Флоренс? Это ей пренебрегали, это она сходила с ума из-за равнодушия любимого… я же с этими чувствами знакома не была.
Для меня задевающим самолюбие были лишь брошенные Джеймсом три года назад слова, которые ранили, но уже давно перестали что-то значить, как зажившая давным-давно царапина.
Терзаний по поводу того, что извинения эти не по адресу — той Флоренс уже давно нет — я больше не испытывала. Как и в случае со своей новой семьей, я смогла принять и тот факт, что стала наследницей всех отношений и обязательств оригинальной хозяйки этого тела. Да и время творит чудеса, я действительно прижилась. А потому, присутствие в моей жизни жениха, который тоже достался мне с попаданием в этот мир, перестало так напрягать и вызывать чувство вины. Стало немного легче.
Но не на долго.
Филипп… и его запросы. Сделать так, чтобы Джеймс отвернулся от кронпринца — что это значит на самом деле? Только одно. Этот отказ, выход из партии Гидеона должен быть прилюдным, необязательно на глазах у толпы, но хотя бы при парочке свидетелей, которые не будут держать язык за зубами — второй принц хочет поиграть с общественным мнением, значит, нужно вызвать какой-то резонанс, чтобы его можно было затем раздуть до непомерных масштабов и обернуть против императрицы и ее сына.
Джеймс ради Гидеона даже на войну пошел… Как мне сделать так, чтобы он открыто продемонстрировал ему свое несогласие, нежелание больше вести с ним всякого рода дела?
Да и причем здесь мои женские чары? Я не понимаю, как Филипп хочет, чтобы я «обаяла» жениха? Сомневалась, что это сработает. Многие мужчины поддаются страсти, но в политике с холодным расчетом выверяют каждое свое слово или жест. Короче говоря, никакой причинно-следственной связи я не обнаружила.
Был, конечно, еще один вариант, — поскольку от предложенного принцем Филиппом «вскружить голову» я отказалась быстро, — это рассказать правду.
Но и здесь были свои подводные камни.
Я поняла, что не могу пока доверять Джеймсу. Я не знала, чего от него ждать и на что он способен. Что, если я расскажу, и он побежит к своему другу Гидеону? С ним у него очевидно, более тесные связи, чем со мной. Тогда кронпринц сможет использовать план Филиппа против него самого и вообще неизвестно, чем в итоге все это может обернуться.