Страница 29 из 79
Я не хотел признавать этого сам, но мне тоже было страшно. Однако умереть, так и не попробовав свои силы и не испытав себя, не дав понять всем остальным, чего я стою, казалось страшнее смерти.
Все люди эгоистичны по своей природе. И я тоже не исключение. Меня вела жажда славы, жажда совершить что-то достойное, чтобы спустя десятилетия имя мое произносилось с торжеством и гордостью жителями империи. Я хотел быть героем.
Гидеон выпрямился и вытер рот рукавом рубашки.
— А, Джеймс… ты вернулся. Я думал, что ты уже отправился спать… Мне что-то нехорошо.
— Гидеон, в чем дело? Ты выпил слишком много, лучше отдохни.
Вырвал очередную бутылку из рук кронпринца. Я был единственным во всей армии, кто мог себе это позволить и остаться безнаказанным.
Гидеон рассмеялся.
— Как всегда, ты ворчишь… Нет! Давай сегодня напьемся так, как никогда! Будто завтра не наступит! Нет, словно нам плевать, что случится потом! Никаких последствий, никаких сожалений!
Молча вздохнул и позволил принцу вырвать из рук отобранное минуту назад вино.
Гидеон закинул голову и в три глотка осушил половину, пока не поперхнулся жидкостью и не закашлялся, снова опустив голову вниз. Бутылка выскользнула из его рук и разбилась. Красное пятно расползалось по полу.
— Они уже близко, Джеймс, — принц смотрел на меня своими огромными глазами.
Я вздрогнул. То, что в них отражалось не на шутку меня встревожило.
— Их больше, чем нас. Гораздо больше, Джеймс.
О чем он говорит? Я нахмурился.
Разведка армии обязана докладывать все принцу и генералам. Но я не слышал этой информации. Видимо, его высочество не посчитал нужным делиться ею с остальными.
Насколько велик наш соперник? Что ждет нас там, за линией горизонта?
Гидеон потянул ко мне руки, пытаясь ухватиться, но я отпрянул.
В глазах его стоял ужас.
Сейчас весь он сам, в грязной одежде и нетрезвый, ничем не отличающийся от простых солдат снаружи, вызывал во мне отвращение…
Нет, все же отличающийся.
В их лицах я не видел страха.
Им было, что терять, но они не боялись. Они были готовы умереть. Те, кто без вопросов молча следовал воле государя и не получал взамен равнозначной благодарности. Остающиеся в тени победители и неназванные герои.
Эти люди, живущие по приказу, были храбрее тех, кто командовал войском и вел за собой сотни тысяч, отчаяннее того, кто гордо восседал на золоченном обитом бархатом троне и беднее тех, кто наделялся привилегиями из-за одной своей фамилии.
В чем вообще был смысл войн?
Впервые мне на ум пришелся такой простой вопрос. Разве не могут люди жить в мире?
Мне не нужны ни новые территории, ни богатства, которые пополнят казну империи… А слава…
Хотелось горько рассмеяться. Какой же я тщеславный урод! Не менее отвратительный, чем мой лучший друг сейчас… Все имеет свою цену. Но я не готов платить кровью за собственные амбиции и ложные идеалы.
— Джеймс… я не хочу умирать. Я не могу здесь умереть! Ты должен меня защитить, ты понял? Не дай мне погибнуть!
Гидеон схватил мое запястье. Он смотрел с мольбой, но в глубине его взгляда я видел все ту же твердость и уверенность, с которой он отдавал другим приказы. Мой друг не ждал от меня ответа.
Все, что приказывает повелитель, не требует от слуг подверждения.
Оказывается, я ничем не отличаюсь от простолюдина. Я тоже обязан исполнить то, что мне велели. Покорно и без ропота.
Вернулся к себе, отдав Гидеона в распоряжении его камердинера, тот позаботиться о принце лучше, чем я.
Сон не шел.
Алгаменцы… сколько их? Нужно было узнать у Гидеона. А смысл? Чтобы что… быть готовым к смерти? Придумать план? Подкрепление вызывать уже поздно, какие варианты я не перебирал в голове, все казалось бесполезным.
Положил руку на глаза. Чувствовал усталость, но не мог забыться. Наверное, кронпринц тоже испытывал подобное, поэтому продолжал пить.
Вот она — обратная сторона героизма. Суровая чертова безысходность.
Мысли смешались окончательно, ибо перед глазами впервые за долгое время всплыл образ моей невесты. Здесь мне тоже не дали права выбора.
Флоренс…
Ну, она-то точно ждет моего возвращения. Хоть кто-то… Только придется ей разочароваться.
Я не любил эту девушку. Сомневался, что когда-нибудь чувства изменяться. Дело не столько в том, как она выглядит и ведет себя, я вообще сомневался, что способен на подобные чувства, что я достоин… принимать ее любовь…
Совсем раскис. Это на меня не похоже.
Мотнул головой, хватаясь за остатки гордости. Нет, это Флоренс мне не ровня!
Я ее не знал… не видел в ней того, что бы вызывало во мне интерес, привлекало проводить время вместе… В ней было ровным счетом ничего! И я сомневался, что даже познакомься я с ней поближе, найду в своей невесте то, что заставит меня забыть о том, чтобы перестать перебирать варианты как бы от нее избавиться и сбежать.
Душило меня не само существование невесты, а тот факт, что меня поставили перед фактом, не заботясь о моем мнении.
Как можно жениться на той, на кого указал отец?
Я не хотел жить так, как прожил эту жизнь мой старик: мучиться самому и мучить женщину, к которой ничего не испытываю…
Кстати говоря, давно я не получал от Флоренс писем. Обычно она писала чуть ли не каждую неделю, а тут такой перерыв. Конечно, я ее посланий не читал. Чаще — сжигал в камине, иногда возвращал без ответа. Но и эти намеки ее не образумили!
А сейчас — ни одной весточки, будто совсем про меня забыла. Не хотелось этого признавать, но отсутствие привычных надушенных духами конвертов тревожило мое самолюбие.
Она просто не знает, куда писать, дошло до меня наконец!
Все верно. Причина в этом. Армия постоянно передвигается, и военным нужно писать первым и предупреждать заранее, куда отправлять письмо, чтобы получить потом ответ.
Сам себе противоречил, но не мог с этим ничего поделать. Так и есть, я действительно тщеславный урод…
Я сел за стол и приготовил бумагу и чернила.
Через десять минут еще раз прочел готовое послание и зевнул. Сон пришел сам собой.
Когда мы с Томасом вернулись домой, пришлось рассказать все отцу. Ну, не все и не подробно, но о том, по какой причине брат больше не является учеником академии и почему он в таком состоянии не упомянуть было невозможно. Все доказательства налицо.
После встречи с вторым принцем империи смелость моя поубавилась в разы. Я решила провести законный «больничный» на который меня спровадил Аллан настолько тихо, насколько это было для меня возможно.
А по сему, пришлось заняться полезным делом и поохотиться за головами, образно выражаясь.
Мне нужны люди. Живые, не надумайте себе лишнего.
Во-первых, учителя для Томаса. Сейчас не каникулы и учебы в самом разгаре, не хотелось бы, чтобы он отстал от своих сверстников. Неожиданно эту участь взял на себя сам барон, стоило мне заикнуться о поиске педагогов для брата. Это не могло не радовать. Все же отцу не были безразличны собственные дети.
Во-вторых, нужно срочно найти артефактора, разбирающегося в металлах. Я основательно решила разрабатывать шахты. Это дело сулило мне солидный доход. Но с поиском подходящей персоны не торопилась. Пока что лишь выписала журналы об артефакторике, там часто публиковались различные научные статьи, и я решила сначала познакомиться поближе с их авторами, сделать определенные выводы и потом принять взвешенное решение.
Но нужный человек не заставил себя долго ждать.
Некий Густов Ром заинтересовал меня своими рассуждениями о магической проводимости металлов и магических полях. Я написала ему письмо с приглашением посетить поместье, а также обещанием инвестирования его исследований — надо же было как-то его заманить в баронство — но пока что ответа не получила.
«Сундучок» — наше с Алом детище — должен был открыться совсем скоро. Да и больничный мой подходил к концу, так что я времени зря не теряла и занималась наймом работников для магазина, а также завершала последние штрихи по оформлению и подготовке нашего товара.