Страница 25 из 79
— С чего это я должен извиняться?
Я приложила руку к груди как бы недоумевая, но на самом деле напоминая ему, кто здесь имеет «туз в рукаве», то бишь записывающий артефакт, о наличии которого я откровенно блефовала:
— Ваша светлость, вы неоднократно оскорбили леди своими пошлыми намеками и пытались очернить ни в чем не повинного человека — моего брата. Я полагаю, за подобные поступки ответственность гораздо больше, чем устные извинения.
Мужчина сделал недовольное лицо, но промолчал. Это значило, что ответить ему на это нечего и сделает он, по-моему.
— Я прошу прощения у леди Флоренс и мистера Томаса Винтера за принесенные им оскорбления! — проговорил герцог и недовольно вздохнул.
Ну, хоть так.
Это лучшее, что я могла от него услышать. А давить дальше было бы уже опрометчивым шагом с моей стороны. Мне с ним не тягаться.
Я кивнула, показав, что этот вопрос исчерпан.
Старший отпрыск герцога попытался снова встретиться со мной взглядом и неловко улыбнулся. За все это время он, если мне не изменяла память, не произнес ни слова.
— После того, как академия искупит свою вину, Томас больше не будет ее учеником. Я забираю своего брата!
На это возражений ни у кого не было.
— Хорошо. Это все? — спросил директор.
Я кивнула.
Я могла бы потребовать и денежную компенсацию, но это было явным поступком, принижающим достоинство. Не столько мое, сколько нашей фамилии и самого Томаса. Брать деньги за то, что над ним издевались… Я ни копейки не возьму!
Да, кто-то может подумать, что я поступаю глупо, но мне казалось, что я все делаю правильно. Как по мне, так идти против себя — вот настоящая глупость.
Директор Уолдорн оказался на удивление расторопным и всех учеников, и учителей академии созвал быстро. Народ собрался во внутреннем зале. Как мне шепнул Томас, это место обычно использовали для торжественных мероприятий и для приема высокопоставленных гостей. В обычное же время здесь был спортзал.
Ученики под руководством наставников очень споро расселись по трибунам и вот уже директор, мигом отбросив все внешние проявления неловкости вышел на сцену.
В подробности вдаваться он не стал, и сразу принялся высокопарно говорить о том, как ему и руководству академии жаль. Мол, не знали, не досмотрели, упустили… больше было похоже на оправдания.
Но тем не менее, это прецедент!
Я улыбнулась, стоя позади правого плеча Уолдрона вместе с Томасом.
Зрители таращили на нас глаза, многие учителя глядели с нескрываемым неодобрением, и даже с неприязнью, но мне было плевать.
Хорошо то, что хорошо кончается.
Следующим вперед вышел Скотт.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, как ему не хочется делать это, что его заставили… Никакой жалости к нему не питала, и не я одна. Держу пари, в этом зале полно тех, кто так же пострадал от издевательств сына герцога.
Просто Томасу досталось больше всего.
Брат смотрел на все холодно.
Я боялась, что он мог почувствовать себя неловко или неудобно, но ни толпа, ни публичные извинения обидчика и директора его не смутили. Его плечи расправились, и больше он уже в пол не смотрел. Надеюсь, то, что я рядом, придавало ему чувство уверенности и защищенности.
Как все быстро началось, так и закончилось. Народ разошелся и вот мы уже и остались с братом в коридоре академии одни.
— Леди Винтер!
Оглянулась.
Виконт Стивен Стерлинг, местный лекарь оказался в поле зрения.
— Леди Винтер, я бы тоже хотел перед вами извиниться. Как врач, я должен был сообщить о травмах Томаса семье, но он просил сохранить это в тайне…
Я и сама догадывалась, что в этом было не столько упущение академии, сколько нежелание брата раскрыть правду. Но это не отменяло того, что заведение несло ответственность за благополучие каждого своего ученика.
Я кивнула.
— Директор уже извинился публично, и вам было вовсе не обязательно…
— Нет, леди, я должен был! Иначе не смог бы спокойно спать.
Какой забавный мужчина!
— Извинения приняты! Теперь вы меня в своей бессоннице обвинить не сможете, — тихо рассмеялась.
Это был долгий день. И он еще не закончился.
Карие глаза лекаря заблестели смешинками.
— Вы уже уезжаете?
— Да, нам тут делать больше нечего, — пожала плечами.
Документы Томаса мне уже отдали, вещи свои он успел собрать и ничего в академии больше нас не держало.
Я предложила брату попрощаться с приятелями, на что тот лишь мотнул головой, так что предположила, что и проститься ему было не с кем. Этот факт лишь подтвердил верность моего решение забрать брата из этой школы.
— Но Томасу нужно хотя бы обработать раны! С тех пор, как Роджер сообщил про драку директору, никто о его ранах не позаботился. Задержитесь немного, я займусь лечением.
Сжала руки в кулаки.
Чертова школа! Они даже раны ребенку не промыли, сразу потащили к директору на ковер?!
Но скандалить снова было уже поздно.
— Хорошо, — кивнула, и виконт снова улыбнулся.
А я думала, что он тот человек, что редко может позволить себе улыбку.
Лазарет был похож на обычное отделение больницы. За тем исключением, что никаких других пациентов, кроме Томаса здесь не было, а привычных мне с земли инструментов и лекарств я не обнаружила.
Виконт был профессионалом и совсем не чурался работать сам, как я уже было надумала про всех аристократов, что они ручки свои марать не привычны. Он сказал Томасу сесть и собрал с полок необходимые лекарства и подручные средства.
Раны у брата были не только на лице, но и по всему телу. Чтобы не смущать его и не отвлекать лекаря, я поспешила выйти в коридор.
Оперлась спиной о прохладную стену и ушла в астрал.
Мыслей не было никаких. И это было хорошо, хоть чуть-чуть разгрузить голову тоже неплохо.
Не заметила, когда, но глаза будто прикрылись сами собой. Через несколько мгновений, однако, вздрогнула от того, что кто-то легонько постучал по правому плечу.
Распахнула глаза. Передо мной был сын герцога Берримора. Старший сын. Тот самый молчун, а не Скотт.
— Вы? Что вы здесь делаете?
Пусть этот мужчина мне, в отличии от своего отца, никаких оскорблений или обид не нанес, все же было ясно, что мы с ним по разную сторону баррикад. Да, инцидент исчерпан, но вряд ли я побегу к герцогу с попытками начать разговор. Эта ситуация уже не забудется.
Наследник герцога был на вид возрастом не старше двадцати трех-четырех лет, а может и младше, высокий и немного худощавый, что, однако не портило его фигуру. Это Роджер, тот маг-боевик, был весь в мышцах, но такой тип телосложения, как ни странно, шел не всем мужчинам.
Довольно симпатичный, когда не смотрел в пол или в сторону, и глаза у него были такие, что… У-ух, как бы объяснить, важен был не их цвет — серо-голубой — а та эмоциональность, которую они передавали. Мне даже не нужно было слов, чтобы понять его. Все говорили эти очи.
Не зря популярна фраза, что глаза — зеркало души.
Сейчас в них стояла растерянность вперемешку с упрямством, немного неловкости и в то же время напористость.
Мужчина помотал головой.
Я нахмурилась.
Он поднял руку и сделал непонятный мне жест.
До меня дошло не сразу.
Он не говорит.
Поэтому в тот раз вместо того, чтобы перебить герцога, он положил ему руку на плечо.
Я ведь даже имени его не знаю. Но он определенно не глухой.
— Простите… — отчего-то извинилась.
Берримор-младший снова коротко мотнул головой и даже махнул рукой, протягивая мне открытый блокнот с лиственно-зеленой обложкой.
«Леди, я прошу прощения за своего младшего брата и отца».
— Все в порядке, — пожала плечами.
Конфликт уже решен, в любом случае я уже получила все, что хотела.
Мужчина позволил себе слабо улыбнуться, его глаза сверкнули, он вытащил из кармана карандаш и склонился над блокнотом. Через мгновение он уже протягивал мне ответ.