Больше, чем друзья

Он встает, все еще держась за мои бедра, и запечатлевает поцелуй на моей щеке. — Мы сделаем так, чтобы это сработало.

— Значит ли это, что ты больше не злишься на меня?

— Нет, я все еще зол на тебя, — он наклоняет голову набок и почесывает темную щетину на подбородке, как будто глубоко задумавшись. — Если ты на седьмом месяце беременности, значит, ты знала об этом еще до того, как мы закончили колледж, не так ли?

Чувствуя себя виноватой, я отворачиваю голову в сторону и прикусываю губу. — Да.

— Когда ты узнала? — он кладет руки мне на плечи. — Пожалуйста, не лги мне снова.

— Я узнала, когда пошла за результатами анализа на аллергию на глютен.

Он отступает от меня на шаг, и его рот широко открывается:

— Ты плакала в моих объятиях и лгала мне в лицо? У тебя вообще есть аллергия на глютен?

— Нет, у меня никогда её не было. Меня продолжало тошнить, потому что я была беременна Ноем.

— Ты могла сказать мне об этом в тот же день, но предпочла ждать до сих пор? — Дин отходит от меня и направляется в спальню.

— Я уже сказала, что сожалею, Дин. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я ничего не могу сказать или сделать, чтобы исправить это.

— Ты права. Никакие извинения в мире не смогут загладить всех секретов, которые ты скрывала от меня. Ты лгала мне прямо в лицо, Кэт. Этим летом ты провела со мной целую неделю. Почему ты ничего не сказала?

— Я была напугана, — удается мне выдавить из себя. — Я не хотела тебя беспокоить, пока не буду уверена, что у меня действительно будет ребенок.

Он прищуривает глаза, глядя на меня с отвращением:

— Ты думала избавиться от нашего сына, не сказав мне?

— Нет, конечно, нет, — когда слезы текут по моему лицу, я вытираю их рукой. — Я хотела убедиться, что он здоров и что с ним ничего не случится, прежде чем я скажу тебе. Я подумала, что должна быть уверена, прежде чем говорить что-то хоть кому-то.

— И все же ты могла сказать мне. У тебя нет никаких причин лгать мне.

— Технически, я никогда не лгала о том, что беременна.

— Нет, ты солгал о своей поддельной аллергии на глютен. Так, конечно, намного лучше, — невозмутимо произносит Дин, закатывая глаза. — Раньше у нас никогда не было никаких секретов. Я пытался сказать тебе до того, как мы переспали, что это разрушит нашу дружбу, а ты все равно хотела пройти через это.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты сожалеешь о том, что был со мной?

Он вздыхает:

— Не знаю. Может быть. Нам следовало остаться друзьями.

Я касаюсь его руки:

— Мы друзья, Дин.

— Нет, это не так. Наша ситуация слишком сложна, чтобы снова быть друзьями.

— Итак, что же мы имеем в итоге?

Он пожимает плечами:

— Мы родители маленького мальчика.

— А как насчет нас?

— Я даже тебе не могу доверять, Кэт.

— Нет, можешь. Я все тот же человек.

— Прежняя Кэт никогда бы мне не солгала. Ты мне все рассказывала. У нас не было секретов. У меня такое чувство, что я больше даже не знаю тебя.

— У нас все наладится, когда я перееду к тебе, — говорю я с надеждой.

— Может быть. Посмотрим, как все пойдет. Мой приоритет — Ной и твое здоровье.

— Мой тоже.

— По крайней мере, хоть в этом мы согласны, — он хватает подушку с кровати и проходит мимо меня. — Можешь занять кровать. Я буду спать на диване.

— Ты собираешься спать в полотенце?

Он снимает полотенце со своей талии и бросает его в моем направлении. Оно приземляется на пол у моих ног. Я делаю глубокий вдох, когда смотрю на его мускулистое тело.

— Ты сделал это нарочно, да?

Он ухмыляется мне:

— Спокойной ночи, Кэт

— Спокойной ночи, — бормочу я, слишком сосредоточенная на его подтянутой заднице, когда он уходит от меня.

Этот ублюдок сделал это просто для того, чтобы напомнить мне о том, чего мне не хватает. Что бы мне ни пришлось сделать, мы снова будем вместе. Дин увидит человека, которого любит. Ему нужно время. Нам обоим.

ГЛАВА 22

Семь месяцев после драфта в НХЛ

Дин

В мой день рождения Кэт переехала в мою роскошную квартиру с видом на набережную Камдена. Адаптация была нелегкой для нас обоих. Даже после двух месяцев совместной жизни наши отношения все еще настолько натянуты, что мы проходим мимо друг друга, как незнакомцы в метро. Но мы стараемся, ради нашего сына. Каждый раз, когда я злюсь на Кэт, я достаю из бумажника сонограмму и напоминаю себе, что Ной — мой главный приоритет.

— Ты хотя бы будешь смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю? — спрашивает Кэт у меня за спиной.

Я поворачиваюсь к ней лицом, и мой взгляд падает на ее живот. Теперь живот трудно не заметить, когда она так близка к рождению Ноя. У нее есть еще осталось несколько дней, пока врач не начнёт провоцировать роды.

— Ну же, Дин, — Кэт делает шаг вперед и хватает меня за запястья своими руками. — Можем ли мы, пожалуйста, вернуться к тому, как все было между нами раньше?

— Мы друзья. Разве это не то, чего ты хотела?

— К этому времени, я думала, что между нами будет нечто большее. Я люблю тебя, Дин.

— Я тоже люблю тебя, Котенок.

— Я имею в виду, что я влюблена в тебя. Я хочу снова быть с тобой.

Я высвобождаю свои руки из ее и запрыгиваю на кухонный стол:

— Мне нужно время. Я тебе это уже говорил. Мы не сможем устранить весь нанесенный ущерб за одну ночь.

— У тебя были месяцы, — она двигается между моих ног, и ее живот касается моих бедер. — Разве этого недостаточно, чтобы увидеть, что я все тот же человек, в которого ты влюбился?

Я глажу большим пальцем ее подбородок, и она прижимается лицом к моей руке.

— Ты мать моего ребенка, Котенок. Никто не может отнять это у тебя. Но если ты хочешь от меня большего, мне нужно время.

Она выпускает воздух из легких, который она задерживала:

— Может быть, мне стоит вернуться в Чикаго после рождения Ноя.

Я убираю руку с ее лица, мои зубы сжаты от гнева:

— Даже не думай об этом. Вы двое останетесь здесь, со мной. Если хочешь вернуться домой на лето, я поеду с тобой. А до тех пор мы будем жить в этой квартире всей семьей.

— Никогда не думала, что ты можешь быть таким холодным, — выплевывает она в ответ.

— А я никогда не думал, что ты будешь мне лгать. Считай, что мы квиты.

— Ненавижу тебя, — кричит она, шлепая меня по руке. — Ты сейчас такой мудак.

Я хватаю ее за руку, прежде чем она успевает снова ударить меня, и удерживаю ее на месте:

— Как бы сильно тебе ни хотелось ненавидеть меня, я знаю, что ты любишь меня. Это говорят твои гормоны.

Она качает головой, хмурясь:

— Нет, я больше не могу. Я думала, что переезжаю сюда, чтобы дать нашему сыну лучшую жизнь. Какая же у него будет жизнь, если все, что делают его родители — это ссорятся? Весь этот негатив вреден для Ноя.

— Послушай, Котенок, мне жаль. Я пытаюсь поступить правильно по отношению к тебе и Ною. Я хочу, чтобы у нас все получилось.

— Тогда почему ты не прикасаешься ко мне?

— Я прикасаюсь к тебе прямо сейчас.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Секс, Дин, я хочу заняться с тобой сексом. Я так чертовски возбуждена, а ты продолжаешь все время разгуливать по квартире голышом.

Я приподнимаю брови, глядя на нее:

— Я думал, тебе нравится Плохиш Дин.

Она смеется, и ее улыбка отражается в ярко-голубых глазах:

— Только когда я могу с ним порезвиться.

— Это то, чего ты хочешь? — я отпускаю ее руки, чтобы взяться за свой ремень. — Трах из ненависти.

— Ты не ненавидишь меня, — воркует она, не давая мне снять ремень.

— Может, и нет, но я все еще зол. И я не хочу причинять Ною боль.

— Ты не можешь причинить ему боль, идиот, — она закатывает глаза, глядя на меня.

— Неважно. Подожди, пока Ной не родится, и тогда мы посмотрим, как пойдут дела. Хорошо?

Кэт дергает за пряжку и расстегивает верхнюю пуговицу на моих джинсах: