Страница 51 из 85
Когда Алкос подал знак усилить внимание, я вдруг ощутил отдаленно знакомый запах, которого ни в Живой роще, ни в горах прежде не возникало. Поднял голову вверх… Как раз для того, чтобы увидеть летящую на меня кошку.
Непроизвольно отпрыгнул в сторону и сразу оступился. Сорвался с тропинки, запаниковал, но в последний момент успел схватиться пальцами левой руки за уступ. Если бы ладонь не сцепилась с камнем, не удержался бы и нескольких секунд. Начал судорожно искать, за что бы еще схватиться, и тут заметил прямо перед собой очень узкую трещину в скале. Лопатка!!! Снял свое самое необходимое орудие с пояса и просунул лезвие в щель. Перенес нагрузку на правую руку, отлепил левую, ухватился удобнее за уступ. Паника потихоньку отступила.
Осмотрелся. Алкос стоял в трех шагах слева, барс — в десяти метрах ниже по склону. И ведь карабкается, гад, ко мне — наверняка хочет закончить приготовление из меня отбивной. Вон как слюна капает, уже мысленно жрет непойманную добычу, людоед.
Резко подтянулся и втащил тело на тропу. Выхватил глок, однако аналитик резко затряс головой — наверняка выстрел спровоцирует камнепад. Тогда я достал из щели лопатку, глянул на солнце и начал пускать солнечные зайчики в глаза хищнику.
Барсу блики не понравились. Недовольно рыкнув, он развернулся и двинулся искать других козлов.
— Дмилыч, у меня сердце едва не остановилось, когда ты сорвался! — запричитал аналитик, как только мы выбрались на относительно ровную и широкую площадку.
— Все претензии к зверю — он не стал предупреждать, когда кинется на меня.
— Я же велел быть внимательным! Шорох даже мне был слышен, хотя барс подкрадывался к тебе.
— Мог бы и мне просигналить. Ладно, давай не будем. Что мог, я сделал, — мне был неприятен этот человек, даже разговаривать с ним не хотелось. — Долго еще до Долины?
— Два часа ходу, если ничего не случится, — ответил он. — Да, по поводу стрельбы… Барса пулей вообще не возьмешь. Он — родственник чешуйчатой пумы, только сами чешуйки мельче и поэтому в глаза не бросаются.
— Точно! — я ударил себя по лбу и, порывшись, выудил из кармана чешуйку моей знакомой. Пластинка пахла также.
— Пойдем в пещеру, — предложил аналитик. — Там имеется родник с ключевой водой.
— И тут пещера? — я сильно удивился, но двинулся следом.
— Притопали, — упавшим голосом прошептал Алкос, резко остановившись.
Мы услышали негромкое рычание и увидели израненного барса.
Не знаю, с кем он схлестнулся, но в шкуре сплошь и рядом были выдраны клочья мелкочешуйчатой шерсти, некоторые раны кровоточили. Стоял хищник на трех лапах, держа четвертую на весу. И самое страшное — за его спиной стояли пять вполне себе здоровых особей.
Почему-то сразу определил в израненном самца, а в остальных — самок. Похоже, мы наткнулись на прайд. Вполне возможно, что прямо к обеду — уж больно плотоядно нас изучали стоявшие за пострадавшим. Однако у него самого взгляд был печальный и слишком умный для животного. А еще зверь явно принюхивался к нам.
Стоило двум самкам чуть приблизиться к нам, и вожак негромко рявкнул. Те остановились.
— Почему они… — начал было Алкос.
— Мужик команды не давал, а бабы захотели проявить инициативу, — выдал первое, что пришло в голову.
— И что нам делать?
— Точно — не убегать.
— Почему? — спросил аналитик.
— Это слишком ожидаемо, — двинулся прямо к самцу, попутно задавая себе вопрос: «что и зачем я сейчас вытворяю?».
Как говорил один знакомый десятник, чтобы именно мне выжить в Рубежье, надо своим поведением удивлять всех и, прежде всего, себя. Удивлен ли я, что направляюсь к раненому хищнику, способному прибить меня взмахом когтистой лапы? Скорее да, чем нет.
— На что жалуетесь, больной? — присев рядом на корточки, задал самый «обычный» вопрос.
Барс ткнулся носом в руку с чешуйкой пумы и кивнул в сторону изодранного бока.
— Сейчас взглянем. Да, тут без специального средства не обойтись, приятель.
Не знаю, насколько жир гипноудава способен помочь кошаку, но это хотя бы природный продукт, а не химия пилюль. Вытащил флягу.
— Будет больно, — предупредил пациента и принялся оч-ч-чень нежно наносить мазь на раны.
Барс выказывал недовольство весьма вяло и попыток отмахнуться от врача не делал. В итоге нанес жир на все его раны и даже лапу помазал. Лекс утверждал, что средство еще и кости помогает сращивать.
— Ну что ж, пострадавший… Теперь — только покой и никакого мяса до завтрашнего утра.
Вожак что-то проворчал по-своему, и осторожно улегся на живот.
— А мы, пожалуй, пойдем. День короткий, а вызовов еще очень много. Так что не обессудьте, — уходил, пятясь и стараясь не выпускать из виду напрягшихся самок, от которых уходила добыча.
Самец снова рявкнул, повысив голос, и его дамы тут же присмирели, усевшись с самым невинным видом.
«Вот это дисциплина! — мысленно восхитился я. — Они даже больного его боятся. Наверное, уважают сильно»
Задерживаться в гостях не стали ни одной лишней секунды. Только удалившись от площадки на приличное расстояние, ощутил, что от пота вымок до нитки.
— Дмилыч, у тебя с головой все в порядке? — наконец опомнился Алкос.
— Нет. А «нормального» ополченца сожрала бы та тварь, но еще раньше пристрелил бы Викт или заглотил гипноудав, — нервы точно сдали, поскольку я не собирался вываливать откровения на этого типа. — А у тебя были другие идеи?
— Конечно. Спрыгнуть с площадки и разбиться к чертовой матери.
— И что остановило?
— Ни разу не видел, как лечат барсов. Хотелось досмотреть, чем все закончится.
— Досмотрел?
— Ага. Вот теперь думаю, обратно нас пропустят или сожрут? Я ведь другого пути назад не знаю.
— Что ж ты сразу не сказал — я бы ему диету на неделю прописал.
— Дмилыч, — снова обратился аналитик. — А как ты спасся от гипноудава.
— Убил его раньше, чем он меня.
— Ты точно ненормальный!
— Как будто я спорил. И вообще, надо бдеть молча, а не лясы точить! — отшил я Алкоса.
«Автономка, а мне за лечение братьев наших меньших ничего не положено? Согласись, явление неординарное» — стоило немного прийти в себя, и во мне проклюнулись ростки стяжательства. Наверное, от нервов.